Зов. Удивительное путешествие Кота и Домового - Евгений ЧеширКо

превратиться в дикового. Со временем он немного выучил наш язык и только тогда я узнал его историю. Она оказалась еще печальнее моей.

– Домовой, – шепотом позвал своего друга Кот, видимо, думая, что если он говорит тихо, то его слышит только тот, к кому он обращается, – нужно будет сказать Лесополосому, чтобы он прислал сюда свою птицу, этот Бздынь и ее говорить научит, а то она со своим уханьем теперь мне в кошмарах сниться будет.

– Да помолчи ты хоть немного, – не выдержал Домовой, – дай послушать.

– Ой, какие все серьезные, – фыркнул Кот и снова чуть не соскользнул с балки, – не извиняюсь.

– Какая же у него история? – снова обратился к Бздыню Домовой.

– Если он захочет, то расскажет ее сам.

– О-о-о… это будет очень увлекательно, – осклабился Кот. – «История рассказ как я прийти дом и найти диковой»…

Лис, все это время хранивший молчание, бросил на Кота презрительный взгляд.

– Ты плохо говорить. Я тоже плохо говорить, но ты хуже. У тебя нет сострадание.

– Моя не понимать твоя! – передразнил его Кот.

– Да не обращай ты на него внимания, – успокоил Лиса Домовой, – он не со зла, на самом деле он добрый, просто у нас вчера был сложный денек, вот он немного и не в себе.

– Я рассказать история, но сначала он, – ответил Лис.

– Кто? Я? – вспыхнул Кот и спрыгнул с балки. – Да у меня этих историй знаешь сколько? Да у тебя никогда в жизни не будет их столько, сколько есть у меня, – он ненадолго задумался и посмотрел в дверной проем – дождь разошелся с новой силой, – да хотя бы вот. Как раз про это твое сострадание. Однажды…

– Подожди, – перебил его Домовой и повернулся к Бздыню: – Сколько мы вам должны за то, что переждем у вас дождь?

Диковой и Лис переглянулись, а затем Бздынь пожал плечами.

– Один история, – сказал Лис, а затем добавил, – и тихо потом.

– Сам ты тихо потом, – огрызнулся Кот, – значит, дело было так…

Глава девятнадцатая,

в которой Кот рассказывает историю о сострадании

Эту историю Кот рассказывал очень долго. Он то и дело препирался с Лисом, когда тот пытался задать уточняющие вопросы, передразнивал его акцент, строил смешные мордочки, а еще, если ему не нравилось, как прозвучала та или иная фраза, он начинал ее заново, пока не доводил произношение и интонации до совершенства. К слову, одно только начало истории он повторил четыре раза. В середине рассказа он заявил, что не может продолжать, потому что устал и ему срочно нужна еда для восстановления сил и жизненной энергии. После того, как он справился с пригоршней сухого корма, который ему заботливо подсунул Домовой, он хотел поставить историю на паузу и несколько часов вздремнуть, но слушатели возмутились, и ему пришлось продолжить свой рассказ. Ко всему прочему ему постоянно приходилось отбиваться от нападок Домового, который внимательно слушал историю и делал поправки, когда Кот пытался сгладить острые углы и выставить себя в лучшем свете. Именно по этой причине мне снова придется взять нить повествования в свои руки и рассказать эту историю своими словами, убрав из нее все лишнее и ненужное читателю.

Она, как и все истории Кота, произошла в доме. Прошлым летом. Кот и Домовой как всегда занимались очень важными делами, а именно – первый лежал на полу, а второй сидел на холодильнике.

– А у вас, домовых, вообще принято сострадать своим близким?

– Что делать?

– Я так и думал.

Кот еще сильнее растянулся на полу и горестно вздохнул.

– Я просто не расслышал, – виноватым тоном произнес Домовой и тут же поймал себя на мысли о том, что Кот обладает редким талантом – он умеет вселять чувство вины одним своим печальным видом, даже когда виниться, в общем-то, и не из-за чего.

– Или не хотел расслышать, – безучастно вымолвил Кот, отрешённо уставившись в одну точку.

Чувство вины Домового тут же сменилось чувством стыда. Ему даже захотелось извиниться перед своим другом за то, что он не расслышал его вопроса, но, собрав волю в кулак и тряхнув головой, он сбросил с себя кошачьи чары.

– Да потому что ты бубнишь себе там что-то под нос, а я потом виноватый!

– Простите меня за то, что у меня нет сил разговаривать громко, – обиженно прижал уши Кот. – И еще заранее простите, если я вдруг внезапно умру от этой жары, ведь своей смертью я доставлю вам кучу неприятностей.

Произнеся эту фразу, Кот прижался головой к кафелю на полу и прикрыл глаза. А Домовой снова принялся бороться с чувством вины. Это давалось ему с трудом, поэтому он не придумал ничего лучше, как произнести:

– А мне, может быть, тоже жарко.

Кот приоткрыл один глаз, снова закрыл его и, перевернувшись на другой бок, заговорил таким тоном, будто бы перед ним был не его друг – Домовой, а нашкодивший котенок двух месяцев от роду, которого нужно было отчитать за проступок:

– Тебе не может быть жарко, ты – дух бесплотный, а я очень даже плотный кот, к тому же, покрытый прекрасной, но все же жаркой шерстью. Мой хрупкий организм не предназначен для такой температуры.

– А для чего же он предназначен?

– Для ласки, вкусной еды и развлечений. По-моему, это очевидно. Так что давай придумывать, как справляться с этой жарой.

– Погоди, – нахмурился Домовой, – я прекрасно помню, как ты осенью ныл по поводу дождей и холода, и еще хотел, чтобы вместо ноября был еще один июль. Вот твой июль, – он протянул руку, указывая на окно, в которое заглядывал кусочек неба без единого облачка, – что тебе снова не так?

– Не было такого.

– Было!

– Не было.

– Было! У меня все записано!

– Ой, ну было и было. Это что-то меняет?

– Ну… Нет, не меняет.

– Вот и все. План есть?

– Какой план?

– По борьбе с моим перегреванием.

Домовой на несколько секунд задумался.

– Может, тебя водой облить?

Кот одарил Домового таким презрительным взглядом, что тот даже вздрогнул, всей своей сущностью осознав вселенскую глупость своего необдуманного предложения.

– Я тебе что… этот, что ли… – Кот попытался быстро придумать какой-нибудь острый ответ, который был бы одновременно и жестким, и смешным, но, как обычно, у него ничего не вышло, – Я что, огурец, что ли?

– Почему огурец? – не понял Домовой.

– Потому что огурцы поливают водой, – закатив глаза, принялся объяснять Кот. – Ну включай уже соображалку свою. Мне каждое слово нужно тебе разжевывать? Еще какие предложения?

– Можно еще… – неуверенно произнес Домовой.