Сумма наших жизней - Софи Астраби

Он целует ее в лоб и сползает вниз по стене, чтобы пристроиться рядом. Кажется, она замечает его присутствие только после того, как он кладет руку ей на колено. Она поднимает на него глаза, и он уже не уверен, кажется ли она очень старой или же очень молодой.

– Там сейчас медсестры, делают процедуры. Это ненадолго.

Он берет ее холодную руку в свою ладонь и крепко сжимает, чтобы согреть.

– Что произошло, мама?

– Он потерял контроль.

Тома ждет окончания фразы, но мать молчит. Он спрашивает себя, специально ли она выбрала эти слова, понимает ли, что для полноты смысла не хватает еще нескольких. Потерял контроль. Над управлением машиной.

Если только все было так.

– Он возвращался с деловой встречи. Думаю, в банке, чтобы утрясти последние вопросы по устричной ферме. И… на повороте, знаешь, тот, что сразу после перекрестка, прямо перед домом… Он промахнулся. Ехал слишком быстро и на полной скорости врезался в дом напротив. К счастью, это старый заброшенный дом, в котором никто не живет! Представляешь, если бы. Боже мой… Нет, лучше не думать.

В этот момент открывается дверь палаты и выходит медсестра.

– Все в порядке, можете заходить. Доктор скоро подойдет.

На кровати в глубине комнаты Тома видит отца, он повернул к ним голову. Как только Тома встречается с ним взглядом, он понимает, что дурное предчувствие, возникшее во время разговора с матерью, его не обмануло.

– А, ты здесь.

Он пытается выпрямиться, но гримаса боли искажает его лицо, и он замирает, беспомощный и неподвижный, словно ракушка.

– Не надо было тебе беспокоиться… Ничего страшного не случилось, знаешь.

– Ничего страшного! – восклицает мать. – Перелом позвоночника! Врачи сказали, что еще сантиметр – и был бы задет спинной мозг. А это, хочу напомнить, означает паралич! Тебе очень повезло!

Он опускает глаза.

– Не могла бы ты принести мне мятных конфет, дорогая? У меня пересохло в горле, такое ощущение, что крота проглотил.

Она приподнимает бровь и коротко вздыхает. В обычное время она ни за что не согласилась бы. Она сказала бы, что у него две ноги, как у всех, две ноги, которые с большим успехом доставляют его к Клоду выпить по стаканчику, так почему же они не могут донести его до автомата с мятными леденцами. Но обычное время вдруг стало таким далеким. Только вчера оно было, но какая-то секунда – и больше его уже никогда не будет. Ей хочется заплакать, и, чтобы не разрыдаться на глазах у сына, она поворачивается и выходит из палаты. Тома ждет, пока за ней закроется дверь, и только тогда проходит в середину комнаты.

– Мама права, тебя могло парализовать.

– Могло бы, да… Условное прошедшее время всегда было моим любимым, я освоил его лучше всего. Я многое мог бы, но так ничего и не сделал.

– В этот раз, может, оно и к лучшему, нет?

Тома не осмеливается смотреть отцу в глаза. Точно ли это был несчастный случай? Он не хочет знать правду. Наступает долгое молчание, отец отворачивается к окну. Тома не решается подойти к кровати, взять его за руку, произнести слова, которые говорят только на краю пропасти. Но тут за его спиной распахивается дверь. Мать уже вернулась, ее руки полны самых разных сладостей. Кажется, она купила все, что хоть отдаленно напоминало мяту или леденцы. Шагнув к ней, чтобы освободить ее от всех этих пакетиков и коробочек, Тома услышал, как отец прошептал в сторону окна.

– Я мог бы умереть. Но не смог. Даже этого.

* * *

Тома часто задумывался, любят ли еще родители друг друга. Он видел, что они вечно ссорятся, задевают, провоцируют друг друга. Даже их нежность, казалось, износилась. Напряженная от прикосновения спина, не повернувшаяся навстречу вытянутым губам голова… Но сейчас плохих воспоминаний как не бывало. Мать смотрит на отца нежным взглядом, и в ее смехе каждый раз слышны слезы. Она смеется и плачет одновременно, так как знает: в этот миг то, что есть, и то, что могло быть, настолько близки, что почти не различимы.

Ее рука лежит на плече мужа, и когда она оборачивается, чтобы достать что-то, взять сумку, найти пульт от телевизора, подоткнуть простыню под матрас, то меняет руку, не теряя контакта с мужем. Ей нужно чувствовать его тепло и пульс, который ровно бьется на запястье.

Любят ли родители друг друга? Глядя на мать, Тома в этом совершенно уверен. Нужно очень сильно любить, чтобы быть столь слепой.

51

Камилла

Напротив ее дома есть здание с золотой табличкой, в которой иногда, в хорошую погоду, отражается солнце. Почти каждый день Камилла проходит мимо, но ни разу не остановилась прочитать, что там написано. Она уверена, что это медицинский кабинет.

Но сегодня утром, она сама не знает почему, ее взгляд задержался на этой табличке. Оказывается, это вовсе не медицинский кабинет, а театральная студия, которая проводит занятия каждый первый четверг месяца, с двадцати двух до полуночи. Она несколько раз перечитывает табличку и пытается заглянуть в окно, но видит только свое отражение. Ей кажется странным, что актерские курсы, которые работают два часа в месяц, могут заявлять о себе золотой табличкой. С другой стороны, думает она, ничто не мешает ей самой повесить золотую табличку у подъезда, просто чтобы указать, что она здесь живет. Она заметила, что чаще всего такие таблички вешают либо врачи, либо адвокаты, и это совпадение кажется ей предельно ироничным. Профессия, которая ей была предназначена, и профессия, которую она пыталась получить, обе были с табличками. В конце концов, выгравировать свою профессию на металле и повесить на всеобщее обозрение – это требует некоторой самоуверенности. Почему бы каждой профессии не иметь свою золотую табличку?

Камилла идет дальше. Когда она проходит мимо агентства Тома, шаги ее сами собой замедляются. Она ничего не слышала о нем с тех пор, как он внезапно появился в прихожей Маргариты, и от этой мысли она чувствует тяжесть слева, в области сердца.

Она останавливается, подходит к витрине и рассматривает объявления. Читает одно из них, после чего устремляет взгляд внутрь, пытаясь отыскать силуэт Тома. Она стоит так несколько минут, затем ее взгляд возвращается к витрине. И здесь, в размытом отражении, она замечает рядом с собой тень. И замирает.

– Все еще в поисках волшебной квартиры?

Сколько он здесь, достаточно ли долго, чтобы заметить, что на самом деле она вовсе не рассматривает объявления? Оборачиваясь к нему, она думает, интересно, хватит ли в ее теле крови, чтобы покраснеть каждой клеточкой.

– Все еще да.

– Как все прошло с Маргаритой? Надеюсь, вы не воспользовались моим отсутствием, чтобы заключить сделку приватно? – спрашивает он со смехом.

– Ты свободен завтра вечером?