Синдром Золушки - Михаил Воронков

не устраивает, – несчастные мамаши, которые сидят у дверей моего кабинета день и ночь. Они каждый раз думают, что детокс поможет их чадам на всю оставшуюся жизнь, и потому готовы платить любые деньги. Ладно, не будем о грустном. Кстати, анонимность пациентов у вас как обеспечивается? – поинтересовался Юрий.

– Никак, – вздохнула Саша. – Эти гады в Наркологическом Центре настояли на составлении карт больного. Поэтому мы можем работать только с теми, кто, как Катерина, уже заранее стоит на учете.

– Да, это плохо. Давайте договоримся так: мы в нашей клинике будем назначать бупрофиллин анонимно, так что будем оказывать помощь всем желающим.

– Подождите, – вмешался Алекс, – но ведь мы даже не уверены, что препарат будет действительно снижать тягу к героину.

– Во-первых, я знаю этот препарат: он будет работать – заверил его Юрий.

– А во-вторых?

– Во-вторых, даже смягчение болевого синдрома у пациента – это уже большая помощь.

Алекс секунду подумал. Конечно, с человеческой точки зрения Юрий был безусловно прав. Но с точки зрения клинических испытаний – ведь это само по себе уже было бы отклонение от протокола: менее контролируемая среда, дополнительные расходы. И к тому же данные из клиники Юрия могут вообще не принять в Минздраве. Здесь нужно все тщательно обдумать. Но заметив вопросительное выражение на лицах Саши и Юрия, Алекс быстро сдался:

– Хорошо, я попрошу Леона договориться с главврачом вашей клиники.

Юрий улыбнулся:

– У нас нормальный главврач: денег не надо. Просто привозите препарат и хоть завтра после обеда сможем начать лечение.

Когда официант принёс мате в круглом коричневом сосуде с трубочкой для питья, Катерина заявила, что никогда такого не видела и с подозрением попробовала напиток. Глядя, как Катерина пьёт мате и ест пирожное, Алекс вдруг понял, что все будет нормально.

Когда все собрались расходиться, Катерина попрощалась и отправилась в метро, а Юрий предложил подвезти Сашу на своей машине. Саша мельком взглянула на Алекса и согласилась. Провожая их глазами, Алекс почувствовал мелкобуржуазный укол ревности.

2007-й: май

Май принес в Москву запах лесных пожаров и запрет на «боржоми». В безветренные дни голова застрявшего посреди Москвы-реки гулливера утопала в сизом облаке торфяного дыма, а мосты и широкие проспекты, казалось, уходили в никуда. Ленивые обсуждения в кафетерии для топ-менеджмента отпускных планов на дайвинг и охоту на экзотических животных пополнились темами торфяных болот и гонениями на грузин. Валера все чаще доставал фотографию своей «сессны скайлэйн», ждущей его где-то под тамбовщиной, и подробно рассказывал, куда они с ней скоро отправятся. Иногда это заканчивалось просьбой привезти какую-нибудь деталь или навигационный прибор из Штатов. Валера был уверен, что в интернете можно было купить либо дешевую подделку, либо что-то совсем бэушное. Многое из этой странной информации Алекс пропускал из-за походов с Гуроновым в «Барракуду». Исключительно в целях соблюдения строгого нейтралитета, ибо Семен демонстративно игнорировал кафетерий (из-за Валеры, конечно же!). После очередного обеда за пределами компании к Алексу зашел Валера:

– Ты опять с Гуроновым ходил? – укоризненно спросил он. – Он хлопец мутный, ты с ним поосторожнее. Но что я хотел сказать, мы тут скидываемая на праздник. По тысяче с зама, по пятьсот с начальника отдела. Гренадеров заказывает напитки-закуски для всех и шоколад для дам.

Алекс уже почти привык, что в России сотрудники устраивали вечеринки прямо на работе. Необходимость пить алкоголь с руководством Алекс стоически воспринимал как одну из форм «тимбилдинга». Как инвестицию своего времени и здоровья в команду. Но почему предложения пойти в бар, где каждый мог платить только за выпитое лично и откуда было легко незаметно ускользнуть, здесь категорически отвергались, он понять не мог.

– А что, начальники отделов в два раза меньше пьют? – вяло поинтересовался Алекс, доставая из бумажника нужную купюру и протягивая ее Валере.

Тот только улыбнулся, направляясь к двери:

– Сегодня после работы в переговорной.

– А что празднуем на этот раз? – спросил его вдогонку Алекс.

– Ты это серьезно? – Валера задержался в дверях. – У Сереги же сегодня день рождения, ну ты даешь!

Алексу это не понравилось. Во-первых, по наблюдениям Алекса, на праздновании дней рождений сослуживцы намного больше пили. Вероятно, потому, что в общенародные праздники нужно было беречь силы для празднования в кругу домашних. Во-вторых, на днях рождения было принято говорить речи в честь именинника. А что, если под действием алкоголя Алекс скажет Петрову что-нибудь не то?

* * *

– А теперь тост скажет… – Петров любил тянуть паузу, – тост скажет….

Он считал, что замов нужно держать в тонусе в любой ситуации. Они были моложе него, представляли различных чиновников, и, за исключением Валеры, рассчитывать на их безусловную лояльность не приходилось. С ними нужно действовать как с детьми: страхом, подкупом и шантажом. Судя по всему, детей у Петрова было много.

– … тост скажет… – Петров переводил взгляд с одного зама на другого. Несмотря на то, что рюмки с выпивкой были в воздухе уже минут пять, волонтеров, кроме Валеры, которого он осадил жестом, не находилось. Сидевшие за огромным столом в переговорной замы и начальники отделов притихли и избегали встречаться взглядом с генеральным.

Алекс почувствовал, как под взглядом генерального непроизвольно втянул голову в плечи. Чтобы исправить ситуацию, он отпил из своей рюмки с текилой и поставил ее обратно на стол.

– Что, у янки трубы горят? – укоризненно спросил Валера.

– Да нет, продукт жалко. Текила испаряется со скоростью восемьсот молекулярных слоев в секунду, – парировал Алекс и, обратившись к Петрову, сказал: – Простите, Сергей Вениаминович.

Петров поморщился.

– Ну раз в американцах нет никакой романтики, пусть тогда тост скажет Гренадеров.

Гренадеров исполнительно встал и сказал:

– Я скажу кратко. Спасибо вам, Сергей Вениаминович, что вы собрали такую замечательную команду. Без вас бы ничего этого не было. Вообще.

Игра в «кто не спрятался – я не виноват» продолжалась довольно долго. Самое сложное в ней было понять, сколько ты уже выпил. В университетские времена количество выпитого измерялось предельно просто: по количеству раз, когда ты заказывал выпивку для своих товарищей, помноженное на количество товарищей. Каждый такой круг начинался от сидящего ближе к двери паба и всегда продвигался по очереди по часовой стрелке. А здесь? По количеству пустых бутылок под столом? К тому же от постоянного стресса и необходимости самоконтроля ощущение легкости и любви ко всему человечеству или хотя бы лично к Петрову не приходило.

– Спасибо за теплые слова, – сказал порядком захмелевший Петров, – А знаете ли вы, что я родом из комсомола? Правда. Со школы, с помощника секретаря