Александр Кабаков - Весна - лето

- Сила, необходимость... - Сочинитель потянулся прикурить, и Андрей, не глядя, автоматическим жестом передал ему зажигалку. - Вот вы-то и есть идеалисты, господа материалисты. Чепуха все это... Есть известное человеческое качество - трусость. Никакой это не идеализм, а натуральнейшая реальность. Струсил он... А самый страшный человек напуганный человек. На все пойдет, тормоза забудет...

- Поначалу вы и нас в этом убедили. - Седой пожал плечами. - А теперь я, во всяком случае, ясно вижу, что все это не имело значения. И если вы с вашими друзьями, - он ткнул в сторону экрана, по которому приближалась атака, - сейчас нас перестреляете, ничего не изменится. Логика такова, что...

- Кто кого перестреляет, сейчас решим, - раздался голос лысого. Он вдруг оказался стоящим перед телевизором и закрывающим беззвучный экран. В руках его был короткоствольный "калашников". Вечный желтый огонь вспыхнул и тут же погас в остановившихся глазах. - Сам говорил, писатель, что у нас собственная воля есть? Ну, вот и пришло время для нее... Конец твоему Сюжету. И тебе вместе с твоими бабами...

Сочинитель встал и сделал шаг к лысому. Тут же со своего места поднялась и подошла к нему Ольга, крепко взяла за плечо.

- Отойди, - сказал Сочинитель.

- Нет, - сказала Ольга, - я так решила.

И Любовь уже стояла, положив руку на другое его плечо.

- Красиво, но удивительно пошло, - сказал седой.

- Молчи, нежить, - сказал Сочинитель.

Лысый поднял автомат.

В стене позади него разошлись раздвижные двери, открыв кабину большого лифта.

Там были все.

И все с оружием.

Первым поднял "кольт" Олейник. Падая вперед лицом, лысый успел нажать спуск, но вся очередь ушла в пол, прошив частой строчкой голубой китайский ковер.

- Ну, - сказал Сочинитель, - вот... И в конце концов все обошлось, я же говорил. Все будет хорошо, вот увидите...

- Где? - спросила Ольга. - Где же нам будет хорошо? Где же? Скажи...

- Там, - сказал Сочинитель и махнул рукой, - там...

- И когда? - спросила Любовь. - Когда? Доживем? Я хочу дожить! Сделай, чтобы я дожила!.. Ну, когда?

- Тогда, - сказал Сочинитель, - точнее не знаю. Тогда... Там и тогда. Во всяком случае, это справедливо для меня: здесь и сейчас я всегда несчастлив, а там и тогда мне всегда хорошо. Было хорошо, будет хорошо... Только в другом времени, только в ином месте... Там и тогда.

Там. Тогда

Самолет шел над облаками, солнце наполняло салон, и ему казалось, что все это уже когда-то было - ощущение, часто посещающее многих... В салоне было шумно, как бывает шумно в самолетах и автобусах, заполненных сплошь знакомыми, но давно не видавшимися людьми, - какаянибудь профессиональная делегация или туристская группа...Такса с лаем бегала по проходу, удивительно растеряв свойственную породе солидность.

Кое-кто дремал, просыпался, опять дремал...

Пары сидели обнявшись.

Сочинитель сидел один на крайнем кресле первого ряда, прямо у шторки, закрывающей проход к кабине.

Да, все-таки когда-то это уже было, думал он - такой самолет, битком набитый всеми моими... Или, может, я когда-то это уже придумывал...

Внизу должен быть остров, думал он, камни, море, пальмы и сосны, мраморные прохладные полы в гостиных, бараны с большими колоколами, вечером в маленьком ресторане паэлья с дюжиной разных моллюсков и красное вино с фруктовым соком... как оно-то называется... забыл...

Из-за шторки появилась стюардесса.

- Прошу всех застегнуть ремни и не курить, - сказала она. - В связи с тем, что место для посадки нашего самолета еще не выбрано... она быстро, но с явным укором покосилась на Сочинителя, - мы приземляемся на Московской кольцевой автодороге. Прошу всех сохранять спокойствие. Движение по трассе перекрыто службами ГАИ, посадка будет происходить в условиях полной безопасности. В Москве плюс три, солнечно. Благодарю за внимание.

6

Да, кино получилось, я не спорю, сказала она. Лучше, чем я ожидала, хотя стрельбы все равно много... И эта, в роли меня... Всетаки она играла героиню, иначе не смогла... Но все вместе вышло ничего, особенно к концу, когда уже понятно, что мы не погибнем, и все становится действительно интересно... И про него ты объясняешь, мне кажется, правильно... Ты молодец, ты мой милый сочинитель и выдумщик... Плохо только, что ты все выдумал насчет счастья... Там и тогда... Где это там?! И когда это тогда?

Я ничего не выдумал, сказал он. Даже в газетах написано: в Москве никогда не было такой ранней, дружной и солнечной весны.

Октябрь 1990 - март 1991