Выходи гулять! Путешествие по дворам нашего детства - Алексей Юрьевич Фёдоров

– А ну расходись, – строго крикнул мой одноклассник, и мы принялись растаскивать кучу, вытягивая семиклассников за ноги и отбрасывая их в стороны. Увидев, что мы значительно проредили завал, и поняв, что на место происшествия вот-вот подойдёт завуч, младшие пацаны стали разбегаться. Двоих самых нерасторопных Анастасия Константиновна всё-таки перехватила у лестницы и, крепко удерживая за руки, повела к директору.

Бывало, что ты сам оказывался по другую сторону баррикад. Так, одно время на переменах особую популярность приобрела игра «в коняшки». Один пацан исполнял роль лошади, второй, сидящий у него на спине, олицетворял рыцаря. Участники турнира разбегались с разных концов коридора, чтобы столкнуться ровно посередине. Задача была простая – сбить рыцаря противника, а то и обоих, при этом самим требовалось удержаться на ногах и «в седле». Если после первого удара никто не падал, начиналась рукопашная схватка, где противников дёргали, стаскивали, а «лошади» ставили друг другу подножки и щедро отвешивали пинки.

Однажды в момент затяжного единоборства, когда наши противники отпрыгнули назад, чтобы вновь разогнаться и таранить нашу оборону, мы пропустили мощный навал. Мой «конь» не выдержал удара, и мы начали опрокидываться назад. Как назло, за спиной возвышался подоконник, над которым сверкало в лучах весеннего солнца помытое бабой Валей окно. Падая, я спиной разбил первое стекло и, к счастью, упёрся во второе. Как оно выдержало и спасло меня от неминуемого кульбита вниз головой с третьего этажа, об этом я думаю до сих пор. Мимо, справа и слева, со звоном оседали вниз осколки. Я открыл глаза и увидел, что прямо надо мной висит, словно лезвие гильотины, кривой кусок стекла.

– Вытаскивай меня скорее, Саня, – срывающимся голосом крикнул я.

Товарищ поднатужился и сумел вытянуть меня из неестественного положения чуть вперёд. Без сил мы упали на пол. Удивительно, но на мне не оказалось ни одной царапины. Когда мы отряхивались и ждали неминуемого визита к директору, тот самый кусок стекла оторвался от рамы и со звоном упал вниз.

– Там должна была быть твоя шея, – кивнул в сторону разлетающихся осколков один из собравшихся вокруг зевак.

– Если бы не мой верный конь… – нервно улыбнулся я, и мы с ним, опустив головы, пошли получать заслуженное наказание.

Наконец, самая большая конкуренция среди дежурных была за два места у парадных дверей. И пусть в школу требовалось приходить за сорок минут до первого звонка, зато на весь день мы становились уважаемыми людьми с красными повязками, обладали правом не пустить в школу забывчивого или опоздавшего ученика. Куда шли те, кого мы с напарником не пускали за знаниями? Конечно же, возвращались на горку. Но теперь, когда ты весь день свободен, можно было зайти домой за санками или за мечтой всех моих сверстников – снегокатом.

Санки были почти у каждого. Сначала тебя возили на них в детский сад и обратно, потом ты начинал гулять один, и важным признаком взросления было открутить от санок железную спинку.

«Маменькин сынок прикатил свою карету», – язвительно усмехались над теми, кто стыдливо тащил за собой санки с неоткрученной спинкой. На таких нельзя было ехать стоя, поставив ноги на полозья и удерживаясь за натянутую верёвку, не получалось и на животе, плашмя запрыгнув на санки с разбегу. Зная, как отпрыски начинают кататься на санках без спинки, родители отчаянно сопротивлялись её откручивать. Но в итоге мы всегда добивались своего.

Катаясь на животе, устраивали настоящие гонки. Выглядело это так: несколько пацанов выстраивались в шеренгу перед прочерченной на снегу линией, «судья» поднимал вверх красный флажок с надписью «Мир, труд, май», внизу у такой же черты ждал победителя судья на финише. Разбежавшись, предстояло со всей силы опуститься животом на разноцветные доски санок, схватиться руками за каркас и лететь вниз, надеясь на скорость разгона и силу тяжести. Однажды я немного не рассчитал и так ударился подбородком об алюминиевую перекладину, что из глаз посыпались искры, а из нижней губы потекла кровь. Победу в заезде я праздновал, сплёвывая на снег кровавые слюни.

С чёрной завистью все смотрели на счастливых обладателей снегокатов. Из нашей компании он был только у Тимы, зато какой. Редкий экспортный экземпляр под названием «Чук и Гек». В отличие от более распространённого «Аргамака», у него был не круглый, а велосипедный руль и две отдельные педали тормоза, нажатие на которые так вспахивало снег, что за несущимся вниз наездником поднимались белоснежные брызги. Прокатиться на снегокате было заветной мечтой каждого, у кого его не было. На любой горке можно было увидеть гордый профиль поднимающегося наверх пацана со снегокатом и семенящих за ним просителей, повторяющих одну и ту же фразу: «Ну пожалуйста, ну дай прокатиться».

Прокатиться хозяева давали редко: во‑первых, чтобы не делиться статусом избранного, во‑вторых, чтобы снегокат не сломали. «Ты же не умеешь обращаться с такой сложной техникой», – это много раз слышал каждый из нас. В лучшем случае счастливчики позволяли сесть вторым сзади, и вы неслись вниз, обгоняя и подрезая медленные санки. У наивных владельцев, оставивших свой снегокат на горке без внимания или на ночь в общем коридоре, его регулярно воровали. Пропажа снегоката считалась более страшным горем, чем угон велосипеда.

Нагулявшись на морозе, мы периодически забегали погреться в подъезд. Сидя на лестнице или подоконнике между этажами, мы разговаривали, смеялись, играли в города. Поднимая глаза вверх, я каждый раз не уставал удивляться: почему весь потолок утыкан прогоревшими спичками, кому и как их удалось туда забросить, почему они сумели догореть, оставив вокруг себя чёрный круг.

Однажды, когда мы сидели на шершавом потрескавшемся подоконнике, я спросил друзей:

– Пацаны, а что это за тема со спичками? Как их втыкают в потолок горящими?

– Ты чего, не в курсе? – удивлённо поднял брови Гудок. – Это же каждый с детского сада умеет.

– Да фиг знает, прошло мимо меня, – пожал плечами я. Неудобно было признаваться, что мама сидела со мной до первого класса.

– Ну ты даёшь, – присвистнул Тима. – Руслик, покажи ему, а то так и вырастет неучем.

– Ха, мелкий большого учит, – прыснул Гудок.

– Давай, давай, показывай, – кивнул я Руслику и огрызнулся на Гудка: – А ты сейчас в лоб получишь.

Руслик достал из-за пазухи коробок спичек, хорошо послюнявил серную головку, затем пальцем собрал со стены комок побелки и обернул его вокруг серы. Треть спички стала белой и толстой.

– Теперь главное – поджечь! – комментировал он по ходу дела.

– Сильно только чиркай, – посоветовал Тима.

С третьего раза у Руслика получилось – спичка