Одноклассницы - Дикий Носок
Одноклассницы читать книгу онлайн
Странная штука жизнь. Невозможно предсказать, как она сложится. Незначительное, на первый взгляд, событие способно перевернуть все с ног на голову. Если бы отец записал Марину в другую школу, если бы он не бросил семью, когда она была ребенком, если бы ее парень не оказался наркоманом, а лучшая подруга проституткой. Если бы, если бы. Но история не знает сослагательного наклонения. Все случилось так, как случилось.
Тимоше исполнилось пять. Он был похож на игривого щенка. Ирина делала все, чтобы сын был беззаботен и счастлив. Они учились кататься на велосипеде, плескались в речке до посинения, бросали шишки в ствол обожженной молнией сосны, кормили уток на пруду, знакомились с соседскими козами. Ему все было весело, все интересно. По большей части из-за Тимоши они сюда и ездили. Ребенку полезен свежий воздух и деревенская вольница.
Собеседники за забором надолго замолчали. Кто интересно там сейчас живет, в соседнем доме? Раньше жила колхозная ветеринарша Надежда Манюшкина с мужем. Сколько ей сейчас может быть лет? 80-90? Наверняка померла давно. Уехав из деревни поступать в институт Ирина мало интересовалась деревенской жизнью. Если только одноклассниками: кто, где, с кем? Сейчас, идя по улице в магазин, она не узнавала и половины встреченных. Кто все эти люди? Москвичи на лето понаехали? Или местные, просто выросли, постарели, изменились до неузнаваемости?
Словно подслушав ее мысли, разморенные жарой пьянчужки продолжили беседу.
«Ты как, в отпуск приехал? Или на выходные?» – подал голос второй, молчаливый собутыльник.
«Какой на х … отпуск! Хрен я до конца лета куда подамся.»
«Че, выперли что-ли?» – интерпретировал эти слова по-своему собеседник.
«Да этот козел вообще охренел. Я что ему – мальчик на побегушках? Я собой так помыкать не позволю. Я к нему на работу нанимался на пять дней в неделю с восьми до пяти, а не продался в рабство 24/7. Что он о себе думает? Мажор хренов. Папочка ему бизнес подогнал, а он теперь выпендривается. Сам ни хрена не смыслит, а туда же – командовать умными людьми пытается,» – распинался хриплый.
Ирина поморщилась. С такого рода типами она была хорошо знакома. Очередной пуп земли с претензией на гениальность и самомнением размером со стог сена. Слушать выпивох стало противно. Ирина поднялась. Забор, на который она оперлась, предательски скрипнул. Несколько мгновений спустя с другой стороны забора возникли две головы. Помятые, небритые лица с фиолетовыми прожилками на носах удивительно походили друг на друга. Только колер был разный. Одна голова была рыжеватой с лысиной, другая – темная с проседью.
«Оба-на, да это же Иринка Рябушинская – подружка моя задушевная!» – обрадовалась чернявая голова после секундного замешательства. –«Давненько не виделись.»
Ирину обдало запахом самогона, несвежего дыхания и незалеченного кариеса. Максим улыбался радостно и довольно, словно нашел завалившуюся невесть когда за подкладку сотню.
Максим повадился таскаться ежедневно. Причесавшись и надев чистую рубашку лыбился из-за забора, подлавливал их с Тимошей на речке, чуть ли не бросался под колеса, завидев ее машину на дороге. Отделаться от него не было никакой возможности. Ирина смотрела на бывшего возлюбленного со смесью гадливости, ужаса и недоумения, точно на таракана, упавшего в суповую тарелку с потолка. Что с ним произошло? Как он мог так опуститься? Неужели это существо когда-то разбило ей сердце? Как она могла, даже со скидкой на юный возраст, в него влюбиться? Страдать, мучиться от измены? Что за помутнение рассудка на нее тогда нашло?
С одной стороны, Ирина чувствовала облегчение, освободившись от груза давних тяжелых воспоминаний, словно птица, выпущенная из клетки. С другой, сейчас это ненавистное прошлое ходило за ней по пятам и не давало вздохнуть, считая себя вправе на основании тех давних полудетских отношений, рассчитывать на ее время, общество, внимание. Словно нечто само собой разумеющееся. А она не хотела тратить на него больше ни минуты. Она, наконец, перевернула эту страницу жизни.
«Жизнь – лучший учитель,» – проникновенно вещал Максим, приобняв ее за плечи. Ирина, брезгливо морщась, уворачивалась. – «Мне понадобилось полжизни, чтобы понять – единственная настоящая женщина в моей жизни – это ты. Все остальные просто меркантильные сучки. Им только деньги подавай. Бездушные куклы. Только ты меня всегда понимала. Если бы за меня взялась умная женщина, сделала бы человеком. Т-с-с, не говори, что я упустил свой шанс. Надежда умирает последней.»
Ирине хотелось взвыть и начать царапаться и кусаться. Какие шансы, какая надежда? Неужели он считает ее непроходимой дурой? Неужели он действительно считает себя центром вселенной? Или он всегда был таким идиотом? В какой-то момент она сдалась и улизнула из деревни по-тихому, на рассвете, строго-настрого запретив брату сообщать Максиму свой адрес или телефон.
Марина. 45 лет.
«Модная» болезнь подкралась незаметно. Началась как обычная простуда. Через пять дней амбулаторного лечения, не помогающего совсем и никак, компьютерная томография легких показала, что последние поражены на пятьдесят процентов. Марина оказалась в стационаре. Больше никто из домашних не заболел.
К прививке от «модной» болезни Марина относилась скептически. Не потому, что не верила в ее эффективность. Как любому советскому ребенку, ей в детстве были сделан был полный комплект полагающихся прививок. И вреда от них точно не было. Но с этой точно что-то было не так. Марина нутром чуяла. Уж слишком давили власть предержащие. И день ото дня все сильнее. Дело явно было нечисто. Как и многие, Марина решила выждать и посмотреть, чем дело кончится. Дождалась.
Уже после двух суток интенсивных вливаний лекарств через капельницы она чувствовала себя почти как новенькая. Покашливала, конечно, слегка задыхалась и аппетит не вернулся. Но в общем и целом была практически здорова.
Если вы чувствуете себя хорошо, то валяться в стационаре – скука смертная. Невозможно целый день крутиться с боку на бок на кровати, читать или пялиться в телефон. А «красная зона» налагает еще и свои ограничения – пошляться по коридорам моциона ради тоже нельзя. Марина мерила шагами палату/камеру (от окна до двери их было восемь) и изнывала от скуки. Медицинские обходы вносили в больничное существование некоторое разнообразие. Врачи каждый день были разные.
Когда в палату ввалилась фигура в мешковатом белом комбинезоне, Марина поздоровалась, села на кровать и привычно сунула палец в приборчик. Пока доктор измеряла ей содержание кислорода в крови и давление, Марина украдкой рассматривала ее. Сегодня это была женщина. Белый скафандр с капюшоном как у всего медицинского персонала в «красной зоне», прихваченный на лодыжках и запястьях широким прозрачным скотчем, дабы ни один коварный вирус не просочился; две пары перчаток; на лице подобие маски для подводного плавания;
