Правило 24 секунд - Юля Артеева

поворота открывает какую-то дверь, и мы заходим в зал. Дух захватывает тут же. Я никогда не была ни на каких спортивных событиях, и сейчас мне почему-то хочется разрыдаться. Поражает масштаб в целом и каждая деталь в отдельности. Освещение, трибуны, которые забиты людьми практически до потолка, огромные экраны, яркая расцветка площадки.

– Вау, – выдыхает брат благоговейно, – твою мать…

Я его не одергиваю, я с ним полностью согласна.

– Лель! – кричит тем временем Гордый какой-то девушке. – Леля!

Глядя на то, как миниатюрная брюнетка поворачивается к нам и расцветает улыбкой, успеваю решить, что она мне не нравится. Красивая и стройная, как фотомодель, она что-то говорит оператору с камерой и идет к нам. Плывет, танцует, черт, как люди рождаются такими пластичными?!

Сама не замечаю, как спрашиваю резко:

– Это кто?

Наумов смотрит на меня и вдруг начинает смеяться. Я же борюсь с чем-то новым и неведомым, что заставляет грудную клетку тяжело подниматься и опускаться так сильно, что ребра к позвоночнику прилипают. Я будущий медик, я знаю, что это невозможно, но это, блин, так!

Гордей берет меня за шею каким-то уверенным, но очень нежным жестом. И, наклонившись, говорит:

– Это Леля, дочка директора команды. Подружка нашей сестры, – а потом оказывается еще ближе и шепчет мне в самое ухо, – не ревнуй, Лисий хвост. Мы с братом даже одеждой не меняемся.

Парализованная его близостью и дыханием на моей коже, застываю. Только смотрю, как брюнетка подходит и быстрым взглядом оценивает и меня, и руку Наумова на моей шее.

Пока мозг крайне медленно обрабатывает информацию, мне удается отстраниться. Поправляю высокий хвост и верчу головой, преувеличенно внимательно изучая зал.

Леля обнимает Гордея и целует его в щеку. Улыбается:

– Рада видеть.

– Я тоже. Ты ж не заходишь.

– Да и ты к нам. Представишь?

– Да, это Егор и моя Маша.

Брюнетка смеется, откидывая за плечо блестящие волосы:

– Судя по виду Маши, она не совсем согласна с тем, что она «твоя».

– Еще не привыкла, – пожимает плечами парень.

Нервно обкусываю губы изнутри. У меня рефлекс, как у собаки Павлова, тут же заорать «у меня есть парень!». Но, во-первых, при незнакомой девушке это было бы невежливо, а во-вторых… мне просто не хочется.

– Я Оля, – говорит девушка и протягивает мне тонкую руку со свежим маникюром, – но можно Леля.

– Посадишь их?

– С паркета хотят посмотреть? – уточняет она.

Гордей переводит вопросительный взгляд на Егора:

– Где хочешь сидеть?

Брат спрашивает непривычно робко:

– А где можно?

– Можно с паркета или за кольцом.

– А ты где будешь?

Наумов указывает туда, где за ограждением виднеется длинная скамья с мягкими сиденьями и спинкой.

Егор тут же оценивает расстояние и делает выбор с тем рассчетом, чтобы оказаться к новому кумиру как можно ближе:

– Тогда за кольцом.

– Уверен? Там стулья не очень удобные, – говорит Леля.

– Пофиг. Хочу за кольцом.

Гордей улыбается:

– Лель, позаботься о них, пожалуйста.

– Не вопрос. Дед сказал, чтобы ты…

– Господи, да знаю! – Наумов запускает руку в волосы и наводит там беспорядок. – Он каждую собаку в округе предупредил?

– Я собака по-твоему? – притворно возмущается девушка.

– Все, Лель, не гунди. Шучу.

Гордый морщится и отмахивается от ее ироничной претензии, как раз когда Егор дергает меня за рукав и говорит тихо:

– Мань, так попкорном пахнет…

– Будет тебе попкорн, малой. Все, не скучайте.

Он сгибает указательный палец и костяшкой поддевает мой нос. Округлившимися глазами смотрю за тем, как Наумов подмигивает мне и уходит.

А Леля улыбается мне дружелюбно и тепло. Настоящая красавица, с такой рядом даже стоять страшно. Но вообще-то она кажется очень приятной, и если я правильно поняла Гордея, то…

– А вы с Ефимом… – решаю уточнить я, но договорить не успеваю.

Девушка дергается и смотрит на меня испуганно, тут же выпаливая:

– Нет! Что? То есть, прости… э-э-э, что ты сказала?

Провожу рукой по волосам до хвоста, будто бы их приглаживая, а на деле мучительно соображая.

Говорю:

– Я хотела спросить, вы с сестрой Ефима и Гордея дружите?

– А, – она смеется, как мне кажется, с долей облегчения, – с Алисой? Да. Пойдемте, посажу вас, мне еще оператора стажера забрифовать надо.

Леля сажает нас на стулья, выставленные в три ряда за кольцом. На соседний вешает свой пиджачок и говорит:

– С вами сяду, как освобожусь.

Кивнув, провожаю взглядом ее стройную фигурку. Интересно, сколько ей лет? Может быть, она тоже спортсменка? И, если бы у меня не было тройки по физре, могла бы я выглядеть так же?

За размышлениями вдруг обнаруживаю, что любуюсь девушкой не я одна. В дверях зала стоит Наумов. На секунду мне кажется, что это Гордей, но потом я, конечно, узнаю его брата. И от тяжести и исступленности его взгляда, направленного на Лелю, я тут же чувствую себя страшно неловко. Как будто подсмотрела что-то интимное.

Отворачиваюсь и наклоняюсь к Егору:

– Ну как тебе? Доволен?

– Это просто пушка-бомба! – выдает он радостно. – Спасибо, что поехала со мной!

– Гордею потом спасибо скажешь, только не забудь.

– Он без тебя бы меня не взял.

Интересуюсь озадаченно:

– В смысле?

– О, – брат ненадолго зависает с открытым ртом, – да я просто так сказал. Смотри, выходят!

Прослеживаю за рукой Егора и вижу команду Наумовых. Боже. Теперь мне чуть лучше становится понятна природа самоуверенности близнецов. Парней больше десяти, все в черно-красной форме, высокие, крепкие и красивые, они смотрятся как суперзвезды. Когда вижу среди них Гордея, дыхание перехватывает. Он, безусловно, красив. Но, кроме того, от него веет какой-то природной силой.

Повернув голову, Гордый ловит мой взгляд и по-хулигански ухмыляется. Понял, что засмотрелась. И, кажется, крайне этим доволен.

– Они такие крутые, – произносит Егор вибрирующим от эмоций голосом.

Я смеюсь:

– Не лопни от восторга.

– Сама не лопни!

– Я не… – начинаю строго, а потом просто отмахиваюсь. Пожалуй, совет не такой уж и плохой.

Гордей разминается вместе с командой, и я украдкой за ним наблюдаю. Смотреть же никто не запрещал?

Разглядываю и тренера, того самого Деда, которого сегодня все упоминали. Я уже успела нарисовать себе образ седовласого сухого старичка, но оказывается, что это высокий и широкоплечий мужчина в строгом костюме. У него стильная стрижка, и, хоть виски и отмечены легкой сединой, он выглядит под стать своей команде.

Пока парни отрабатывают броски, Дед выходит на паркет и окликает Гордея, подзывая его к себе. Строго говорит что-то, жестикулируя не широко, но как-то жестко. У Наумова лицо обращается в камень. Желваки прочерчивают косые линии по его лицу, и я