Белый кубок - Анна Захарова

Марика с удивлением отпрянула:

– И что?

– Да как! – подруга оглянулась по сторонам, не слышит ли кто ее. – Ты можешь занять второе место и забрать себе деньги. Зачем тебе это первое место, пускай Громова от радости лопнет и скачет дальше по соревнованиям. А мы сможем на эти деньги сделать ремонт в конюшне! Вернем лошадям дом!

Брови изогнулись удивленным домиком, Марика никак не могла понять план, который зародился в голове Кристины:

– Как я могу занять именно второе место? Если Алена сделает ошибку, а я пройду дистанцию лучше?

Кристина принялась яростно тереть подбородок, ей очень не хотелось расставаться с таким гениальным замыслом:

– Ну не знаю… Лошадь заставь сбить жердь на чухонце.

У Марики глаза округлились от возмущения:

– Ты с ума сошла?! Мелодия может повредить ноги! Все, забудь про эту глупость, слушать даже не хочу тебя.

– Тогда придумай сама, ты же умная и лошадь тебя слушается! Я про деньги узнала, а ты думай, как второе место занять и выиграть приз! – упрямилась подружка.

Однако Марика лишь закрутила головой – нет. Ей, конечно, тоже сразу загорелось выиграть эти деньги, пускай Алена Громова, и правда, наслаждается своей победой. И все же заставить Мелодию страдать и намеренно делать ошибки при прохождении барьеров, этого она никогда не сделает специально.

Ответом на отказ было мятежное фырканье. Оно означало, что так просто оставлять идею подруга не собиралась.

Марика демонстративно уставилась в окно, лучше уж думать о Ване, чем слушать жульнические выдумки Криськи. Только солнце как назло вдруг спряталось за полосой из белых облаков и мир за окном потускнел от слоя пыли на автобусном стекле. Марика прикусила губу, досадуя на подругу, она и сама теперь никак не могла отделаться от мысли: стоит занять второе место и у них будут деньги! Это решит сразу столько проблем! Не надо будет ждать, пока родители найдут время среди своих взрослых дел и займутся ремонтом конюшни. Кобылы вернуться, наконец-то, домой и перестанут ютиться в темном сарае. Можно будет дальше тренироваться и гулять с Мелодией, будто и не было никакого пожара.

А Кристина, казалось, подслушала ее мысли и забубнила рядом:

– Моя бедная Голубика так соскучилась по дому. Никто с ней не гуляет, никто на ней не ездит. Ужас, как это тоскливо.

Марика только собиралась зло оборвать причитания, как вдруг тонкий Кристинин палец ткнул в силуэты на зеленом блюдце луга:

– Смотри! Там наши лошади!

Девчонки ахнули и устремились к дверям автобуса. Марика лихорадочно начала нажимать на кнопку остановки, а ее подруга заколотила по металлической двери:

– Откройте! Нам выйти надо!

Разомлевшая на весеннем солнце кондукторша сонно заморгала:

– Чего всполошились, девчата! Луговое только через два километра!

– Мы сумку забыли! – мгновенно соврала Кристина, отчего Марика изумилась в очередной раз, как же легко всегда дается приятельнице ложь.

Кондукторша шлепнула по стенке водительской кабины:

– Останови! Детишки чего-то потеряли.

Запыленные створки с шипением разъехались и выпустили девочек прямо на дорогу. Фыркающая махина двинулась дальше, а они перелетели через серую ленту шоссе и устремились по каменистой узкой низинке к вытянувшейся чуть ниже овальной капле – лугу на окраине поселка. Там на зеленой окаемке чернела самодельная изгородь из нескольких крепких жердей. Вокруг небольшого заборчика, привязанные на длинные корды, бродили лошади. Мелодия, Бархат, Голубика, Марта и даже старушка Клеопатра! Клепа с интересом обнюхивала яркую зелень, которая будто по волшебству за пару теплых дней покрыла сочным ковром все поле. Молодые кобылы, натянув до максимума корду, пытались пройти как можно дальше по лугу. Серебряная, словно в покрывале из звезд, кобыла с белой гривой трясла головой и перебирала длинными ногами, словно протестовала против неволи.

– Мелодия! – во все горло закричала Марика. Ее любимица мгновенно забыла о своих попытках освобождения, развернулась всем корпусом и замерла в ожидании любимой хозяйки.

Голубика громко заржала от радости, задрала хвост и побежала рысцой в сторону Кристины. А та бежала так, что длинные ноги взлетали почти до груди острыми коленками, и заходилась в звонком крике:

– Я тут, я бегу! Я сейчас!

Откуда-то из тени жиденьких кустов, в которые переходил луг перед черной каймой леса вынырнула седая борода, а потом показался весь дед Митя. Он сонно потер кулаком глаза:

– О, стрекозы! Вы откуда взялись? Или вы мне снитесь?

– Не снимся! Здрасьте!

– Мы настоящие! Мы на автобусе приехали!

Девчонки заходились в радостном крике, кобылы вторили им мягким ржанием. Полетели в сторону рюкзаки и куртки! Девочки обнимали лошадей, гладили крутые бока, подставляли плечи под бархатные губы.

Старик сладко зевнул:

– Я вчера вас ждал, ждал… Сегодня ждал с утра, а помощников все нет. Девчатки-то истомились совсем в сарайке своей. Вот вывел их погулять, забор слатал, чтобы не разбежались, да чего-то придремал от тепла.

– Мы пришли! Спасибо, дед Мить! – Марика уже распутывала узел корды, а Мелодия, чуя свободу, нетерпеливо переступала ногами. Когда натяжение ослабло, кобыла сначала осторожно шевельнула ушами, будто спрашивая разрешение, а когда она чуть тряхнула веревку, ринулась на прогулку по периметру луга. Сначала ходким шагом, а потом все быстрее и быстрее, переходя из рыси в стремительный галоп. Конец длинной корды был в руках у Марики, она почти из центра поля управляла лошадью. Кристина по ее примеру пустила в аллюр Голубику по оси противоположного полукружья.

Молодые, резвые кобылы легко неслись тугими, широкими шагами, будто и не касаясь зеленой травы копытами. Гривы и хвосты, белые и черные плескались на ветру шелковыми флагами. Вместе с налитым, стремительным ритмом начинало стучать сердце – вперед, вперед, вперед! Марике больше всего сейчас хотелось оказаться верхом на лошади, слиться с ней в летящем порыве, стать единым целым. Взлетать, разрезать воздух, лететь, парить и взмывать до золотистой солнечной дымки в вышине синего свода.

От дробной скачки заволновались и остальные кобылы, им тоже хотелось пуститься по кругу и выплеснуть накопившуюся энергию. Даже старая Клепа затопала копытами, отчего ее хозяин шлепнул с хохотом по вертлявому боку:

– И ты туда же! Заиграла, молодость вспомнила!

Марика натянула корду, замедляя движение. Она мягко попросила Мелодию:

– Пока хватит. Остальные тоже хотят размяться.

Белоснежные ноги, отороченные черными копытами, перестали мелькать как птичьи крылья, лошадь послушно замедлилась, перешла в шаг. Марика отвела ее к заборчику и снова привязала. Провела ладонью по боку, который вздувался и опадал от шумного дыхания после забега.

– Отдохни, – она разговаривала с лошадью, как с человеком, поэтому была уверена, что