Тревожное торжество - Валерий Александрович Пушной

все иначе, Павел, – медленно убрала легкую улыбку с лица. – Вероника забралась в постель к моему Лопуху, окрутила его так, что он подписал все бумаги, какие нужны были Аспенскому. И после этого Константин подобрал под себя почти весь бизнес моего мужа. – Она презрительно, а Павлу показалось, что даже с ненавистью, посмотрела в сторону Андрея.

Удивившись, Хавин высвободил из рук Марины локоть.

Печаев стоял у воды и нанизывал червя на крючок. Улыбнулся им такой улыбкой, будто догадался, какие слова были сказаны о нем. Отвернулся и сосредоточенно продолжил свое дело.

В это время Анатолий подсек рыбу и вытащил на берег. Радостно показал всем. Водитель досадливо почесал затылок. Хавин улыбнулся Адаевскому. Марина кивнула ему. Андрей забросил крючок в воду и следил за поплавком, не отрываясь.

Павел вопросительно повернулся к Марине:

– Неужто вам доподлинно известно все? И даже про постель? – спросил он, чувствуя, что женщина была откровенна с ним.

– А как же? От жены трудно что-либо утаить, – отозвалась Марина и мелким шагом двинулась вдоль берега, кивком головы приглашая Хавина последовать за нею. – Если жена ничего не замечает, это не жена. Жена может делать вид, что ничего не замечает, но от нее ничего не скроется, потому что у нее все под контролем.

Хавин, мягко ступая по траве, шел рядом с Мариной, удивляясь ее логике:

– Вы удивительная женщина.

Марина игриво повела плечом, нагнулась, нашла камешек и кинула в воду:

– Обыкновенная.

Адаевский оглянулся на плеск воды и бросил недовольный взгляд на женщину.

Из-под ноги Марины выпрыгнул кузнечик, скакнул далеко вперед. Она проследила за ним и произнесла:

– Я обыкновенная, Павел, а вот Вероника – железная.

– И у вас отношения с Вероникой после этого не ухудшились? – Хавин приостановился.

Женщина продолжала двигаться дальше. Трава под ногами шуршала.

– А чего нам с нею делить? – Марина оглянулась на отставшего Хавина. – Она несчастная женщина. Вы не отрывайтесь, Павел, а то у нас не получится нормального разговора.

Хавин догнал и сам взял ее под руку. Было любопытно услышать, почему Вероника не противится Аспенскому.

– Ее муж – дьявол! – решительно произнесла Марина, и Павел первый раз увидел у нее на лице, вместо обычного беззлобного выражения, холод и лед. Весь добродушный вид Марины стал ершистым и неприветливым. – Мой Лопух у него под пятой, – сказала раздраженно. – Это он перед вами нос дерет, но я-то знаю его, как голую луковицу, как свою голую пятку!

Хавин напомнил ей, что в совместном бизнесе Аспенский старается не только для себя: ее муж также имеет доход. После этих слов Марина резко локтем прижала руку Павла к себе:

– Вы не знаете Аспенского, Павел! Он всегда старается только для себя! – В ее голосе прозвучала такая твердость, что не поверить ей было просто невозможно. – А мой Лопух ни черта от этого не имеет! Хорошо хоть зарплату приносит, – Марина остановилась, повернула лицо к Хавину, второй рукой взяла его за рубашку. – Советую вам, Павел, впредь быть с ним осмотрительнее.

Странно все, подумал про себя Павел, с чего бы она стала беспокоиться обо мне и предостерегать от опрометчивых действий.

Они отошли от берега, застопорились. Марина стояла спиной к реке, Павел – боком. Он все еще держал ее под руку, а она сжимала ладонью второй руки ткань его рубахи. Глаза женщины снова приняли прежнее добродушное выражение.

Река медленно катила волны меж зеленых берегов. Павел почему-то подумал, что хорошо бы это все нарисовать. Солнце поднималось, и чувствовалось, что скоро лучи поглотят утреннюю речную прохладу. Трава под ногами была влажной от росы, и обувь у них – мокрая. Дышалось легко, висела тишина со звоном кузнечиков и биением сердец.

А Павел не мог взять в толк, что все-таки подталкивало Марину вести с ним этот разговор. Подумал, пусть Аспенский дьявол, но ведь и он не ангел. Усмехнулся, ему тоже, бывало, приходилось глотать чужой бизнес.

Марина разжала пальцы, оторвала ладонь от его рубашки, потом высвободила локоть второй руки и отвернулась. Ее лица Павел не видел, женщина стояла к нему затылком. Но вся ее фигура, спина, плечи, голова, движения выражали обеспокоенность, решимость и непримиримость.

И тут словно искра пробежала по сознанию Хавина. Поведение Марины ему вдруг представилось совершенно понятным. Ее побуждения были на поверхности, а желания очевидны. Она хотела уничтожить Аспенского.

Марина резко обернулась, ее взгляд замер, женщина как будто приняла стойку кобры перед флейтой, впилась взором в карие глаза Павла. И, словно услышав мысли Хавина, решительно выдохнула:

– Я хочу, чтобы вы раздавили Аспенского, как червя.

Лицо Хавина обострилось, отяжелело. Женская прямота потрясла. Но больше поразило, что на ее лице не дрогнул ни один мускул. Она твердо добавила:

– Вы моя единственная надежда, Павел. Если бы я сама могла проделать это, я бы давно удавила его!

Павел сжал скулы. Почему с этой дикой просьбой Марина обращается именно к нему? И почему она думает, что он может выполнить ее?

От реки донесся шум. Хавин и Марина повернулись на него. Андрей Печаев торжественно поднимал над головой выловленную рыбу. Она трепыхалась в его руках, а он по-детски радовался. Но ни Хавин, ни Марина даже не улыбнулись. Павел в этот миг подумал о Веронике и спросил:

– Аспенского вы готовы задушить, а Веронику?

Марина на мгновение остановила дыхание, после чего досадливо усмехнулась:

– Ее не за что. За Константина она бы сама сказала мне спасибо.

У Хавина появилось ощущение, что его приезд сюда словно расшевелил спавший клубок накопившихся ярых человеческих страстей. Но ему это было совершенно не нужно. Жили до него со своими тайными помыслами, пускай и дальше живут. Он не мусорщик, чтобы разгребать чужую грязь. И он решил сменить тему разговора. Задал Марине отвлекающий, с его точки зрения, безобидный вопрос:

– Вы увлекаетесь рыбалкой?

Марине не понравился переход на другую тему, эмоции захлестывали ее, и она недовольно отрезала:

– Так же, как полетами на Луну.

Но Хавин не отступал:

– Почему же вы на рыбалке?

Женщина поняла, что Павел не хочет возвращаться к щепетильной теме, которая дошла до точки кипения, неохотно повела глазами вдоль берега в сторону мужа:

– Теперь приходится везде сопровождать своего Лопуха, а то ведь он последнее потеряет, – помолчала, словно собиралась сказать самое важное. – А мне остаться нищей не хочется! Но это было бы полбеды, Павел. Главное в том, что вот этот Лопух совершил большую ошибку, когда пошел на поводе у Аспенского. – Марина сделала несколько шагов вперед, остановилась, обернулась. – Мы женили своего сына на