Клетка для бабочки - Анна Морозова

– Когда люди едят, то они не поют. И почему ты так развеселилась?

Она не знала, что сказать на это, и просто молча кивнула.

– Я тебе задал вопрос, Полина.

– Ну, просто так. Новый год же скоро. Все в порядке. Я хорошо выспалась. Вот и развеселилась.

– Сколько же тебе еще над собой работать, Полина… Кстати, после завтрака покажешь мне свой «Дневник самосовершенствования». Надеюсь, ты внесла туда вчерашнюю провинность? Мне интересно прочитать твои выводы из созданной тобой ситуации. И не забудь записать, что проспала сегодня. Леность – мать всех пороков.

Полина молча жевала бутерброд. Даже редкий здесь кофе перестал ее радовать.

Вежливо поблагодарив и убрав на кухне, она вернулась в свою комнату. Ей дали десять минут на подготовку.

«27 декабря. Я после зачета не поехала сразу домой, а решила немного посидеть с подружкой в кафе. Мы давно не виделись, и ей очень хотелось меня угостить пирожным и поболтать. Она очень хорошая. Потом позвонил В.А., и я сразу поехала домой. Он рассердился и оставил меня без ужина. На следующее утро я проспала».

– Ты понимаешь, почему я рассердился и наказал тебя? И кстати, у тебя ужасный почерк. Для будущей художницы это неприемлемо. Будешь с сегодняшнего дня заниматься каллиграфией по одной странице, – прочитав дневник, сказал Виктор Аркадьевич.

– Ну да, понимаю, я же написала.

– А почему ты должна была сразу поехать домой?

– Ну, чтобы вы не волновались. Я просто не думала, что вы начнете волноваться: ведь я быстро сдала.

– Не только поэтому. Понимаешь, Полина, мы очень разные. Между нами возрастная пропасть, разница в ценностях, в убеждениях, представлении о должном и необходимом. Я из семьи московских интеллигентов в нескольких поколениях, ты… нет. Поэтому нам нужно проводить вместе как можно больше времени. И ничье другое влияние не должно мешать этому процессу.

Знаю я этих подружек-щебетушек! Такого тебе в уши напоют… Полина. Ты должна слушать меня, и только меня. И еще мою сестру, Викторию Аркадьевну, она желает тебе добра и может многому научить, что тебе необходимо знать, чтобы стать образцовой хозяйкой. Ты меня поняла?

Она кивнула.

– И я буду вынужден и дальше тебя наказывать, чтобы ты поняла. Человек – такое существо, что до него лучше доходят наказания, чем поощрения. Тем более если этот человек – юная девушка со вздором в голове. До меня ведь, я думаю, никто особо не занимался твоим нравственным воспитанием. Поэтому приходится вводить интенсив. Ты понимаешь, что такое интенсив?

Полина опять молча кивнула. Ей хотелось, чтобы он побыстрее отпустил ее в свою комнату. И как бы ввернуть про елочку?

– И еще, Полина. У тебя нет права на ошибки, поэтому постарайся их не совершать. Я уважаю тебя и поэтому отношусь к тебе без поблажек. Жизнь состоит из череды поступков. Каждый поступок – это выбор. Ты можешь сначала подумать, проанализировать свой выбор с точки зрения духовно-нравственной и не лгать себе. Был старый фильм, ты его, наверное, не видела. Там герой сказала великие слова: «Жить надо не для радости, а для совести». Если выбираешь то, что хочешь, а не то, что правильно, то будь готова к последствиям. Я слишком тобой дорожу, чтобы давать тебе поблажки. Поблажек не будет, Полина, так и знай.

– Я поняла. А елочка на Новый год будет? – брякнула она.

Профессор досадливо поморщился:

– Ты меня вообще слушаешь? Я тебе растолковываю важные вещи, а у тебя какие-то глупости в голове. И вот тебе задание. – Он достал из ящика стола тетрадь в линейку с видом туманного Санкт-Петербурга. – Я напишу образец, у меня почти каллиграфический почерк. А ты будешь его переписывать, пока не закончится страница.

Он не торопясь написал что-то в тетради и протянул ее девушке вместе с дневником.

– Иди в свою комнату, у меня дела.

«Жизнь человека состоит из череды выборов. Научиться делать правильный выбор – залог духовно-нравственного самосовершенствования. Жить надо не для радости, а для совести. Лень – мать всех пороков», – было написано на первой странице. «Ох», – подумала она, но возражать не стала. Ведь почерк у нее действительно стал просто ужасный! И слова правильные и полезные. «Он заботится обо мне. Может быть, и купит сам елочку, сюрпризом. Он же понял, что мне этого хочется. Не надо больше просить».

Она вежливо поблагодарила профессора и пошла в свою комнату. Но не стала сразу садиться за каллиграфию, а, поспешно убрав «Дневник самосовершенствования» с глаз долой, подошла к окну. Опершись локтями о холодный подоконник, она невольно начала вспоминать прошлый Новый год. Они с дядей Мишей составили план подготовки за месяц! Распределили по неделям уборку, чтобы было не утомительно. Приходили баба Маша, Вера, они включали погромче всякие песни, причем каждый по очереди выбирал по своему вкусу, и дом, комната за комнатой, становился чистым и украшенным к празднику. Мишура и снежинки на окнах, разные свечки и композиции, которые когда-то делала Стася… А сколько было всевозможных гирлянд внутри и снаружи! Час-полтора дружной работы, потом болтовня за чаем с чем-нибудь вкусным. Баба Маша приносила теплые ватрушки или пирожки с вишнями, такие пушистые, такие гладкие и румяные сверху! Еще были покупная пицца, торт «Сказка», маленькая коробочка вкуснейших трюфелей, рождественский штоллен, который привезла Оля… Полина шутила, что с такой уборкой она к Новому году станет самкой Колобка. «Ну, так надо же восполнять калории!» – уверял дядя Миша. «Он шел на поводу своего желания меня баловать», – подумала Полина и вздохнула.

– Слушай, а ты папе давно звонил? – спросил Никиту за завтраком Михаил.

– Вечером, как приехал, позвонил, чтобы он не волновался. Потом он один раз. Я позвоню сегодня.

Михаил кивнул.

– Я тридцатого могу тебя отвезти домой на несколько дней.

– Спасибо.

– Ну, все, я поехал. Вернусь поздно. Как Антон?

– Спит. Плакал ночью. Мы с ним разговаривали.

Михаил улыбнулся:

– А ты молодец.

Никита быстро напоил коз и разложил в кормушки сено. У него уже появились свои любимицы: необыкновенной красоты серебристо-серая коза и еще одна, большая, похожая на оленя с томными коровьими глазами. Никите казалось, что серая понимает его слова, хотя он осознавал глупость этого предположения. После душа он пошел будить Антона. Тот уже не спал, а что-то смотрел в телефоне.

– Ехать больше часа, надо пораньше выезжать. Я заказал такси через полчаса, с запасом.

– Иди позавтракай, там ватрушки, очень вкусные.

– А то я не знаю эти ватрушки! Баба Маша перед больницей напекла кучу выпечки, и в морозилку.