Снежный дом со свечой на окне - Ольга Станиславовна Назарова

– Ну да, а где же ещё?

– А меня ты спросить забыла?

– Ой, – Милана устремила на собеседника взгляд, полный неподдельного изумления, – Постой,и как же это я об этом даже и не подумала…

А потом хулигански фыркнула:

– Наверное, это потому, что мне как-то без разницы, что ты ответишь!

– То есть если я против… – начал сердиться Андрей.

– То я тоже буду против чего-нибудь для тебя важного. Надеюсь, ты меня понял! – Милана устремила крайне выразительный взгляд на свою книгу, лежащую на краю прикроватной тумбочки.

– Ты обещала…

– Я помню, но это же только на три дня, а дальше, мой дорогой, тебя, если что, будет ждать увлекательнейшее чтение вслух.

– Ну хоть три дня отдохну! – размечтался наивный Андрей.

– Ээээ, это ты ещё не слышал, как я пою! – мечтательно протянула Милана. – Вообще-то я на людях этого обычно не делаю – этот… как его… гуманизм не позволяет. Но, если ты что-то будешь иметь против моей лапули, я с ним лично договорюсь!

– С кем? – удивился Андрей.

– Как с кем? С моим гуманизмом! Тогда он мне не помешает петь и приводить в страх и трепет все окрестности!

Андрей насмешливо фыркнул, а Милана так сладко разулыбалась, что у Василия и Дмитрия, наблюдавших за этой сценой, чтобы, если понадобится, срочно принять противоссорные меры, возникли некие подозрения:

– Походу, Милкино пение – это оружие массового поражения почище её книги! – осторожно предположил Вася.

– Да ладно… Ещё хуже? Не очень-то верится! – засомневался Дима.

Маленький щенок в доме – это всегда довольно громко, хлопотно, местами мокро, местами беспорядочно. Размер этих мест зависит от величины, породы, темперамента щенка и опытности хозяев.

Опыта у Миланы не было ни малейшего, поэтому Андрей везде натыкался на следы пребывания абрикосовой курчавой мелочи.

– Милкааааа! Оно опять разлилось! Почему оно это делает у меня на дороге? – взревел он, в очередной раз наткнувшись на лужицу.

– Потому, что ты, как назло, ходишь за моей крошкой и пугаешь её своими дикими воплями! – невозмутимо парировала Милана. – Не нравится – вытри!

– Да ты совесть потеряла! Мне ещё и вытирать?

– Даже не искала, вот ещё, зачем мне такая неудобная штука? – услышал он в ответ.

Правда, когда муж указал ей на все следы пребывания щенка, Милана осмотрела масштаб стихийного бедствия и вздохнула:

– И где это всё поместилось в такой мааааленькой собачке, а? Эй, муж, а муж… Может, одобришь расход на уборщицу?

– И не подумаю! – повредничал Андрей. – Твоя собака, сама и убирай, жёнушка!

Милана поморщилась – подозревала, что этот паразит будет издеваться, так и вышло!

Нет, она понимала, что лужи – это непорядок, поэтому усилием воли отыскала в доме кладовку со всякими приспособлениями для уборки, обнаружила там забавное ведро на колёсиках и круглую пушистую швабру – такая была у уборщицы в доме родителей, и как ею пользуются, Милана видела.

– Ну с этим я управлюсь! – решила она, волоча за собой ведро, как в детстве слоника-каталку на колёсах.

– Слушай, давай мы это видео Хаку отправим, а? В качестве подарка под Рождество? – алчно переглянулись маляроштукатуры. – Из разряда «чудес не бывает, но они есть».

До сих пор чудесами работали сами Василий и Дмитрий – когда оба супруга покинули коттедж, Вася проник в него, пока Дима караулил, не вернутся ли постояльцы, и включил усиленную вентиляцию комнаты, залитой водой.

– Взрослые люди, и ни один не подумал о том, что в сырости комнату оставлять нельзя! – изумлялся хозяйственный Вася. – Дикие какие-то.

Так что для наблюдателей процесс уборки в исполнении Миланы представлял собой зрелище редкостное и увлекательное.

Андрей тоже вышел полюбоваться, скептически поднял бровь, предполагая, что живая игрушка надоест девице за пару-тройку дней, да и смылся в свою комнату, не заметив, что забавная абрикосовая мелочь увязалась за его ногами и укатилась за ним.

Грохот, вопль, ругательства и писк, которые раздались из комнаты Андрея, заставили Милану бросить швабру и кинуться на звуки.

– Если только он её ударил, или сел на неё, или как-то ей навредил… – Милана рывком распахнула дверь в комнату Андрея и узрела редкое зрелище.

– Слуууушай, а вот это непременно надо Хаку отправить, он же нам без доказательств не поверит! – Вася от восторга чуть из крутящегося кресла не выпал, глядя, как Милана осторожно обходит изумительную по составу конструкцию – посреди комнаты, странно извернувшись, лежал Андрей, словно фигурист, грянувшийся на лёд во время исполнения сложного прыжка, а на нём, прямо на груди, восседала страшно довольная щень и, попискивая, вылизывала его подбородок.

– Ууууууу, – донеслось от «фигуриста», – ууууууууииии!

Милана ловко подхватила свою драгоценную собачищу, прижала к груди и с сочувствием уточнила у дитятки.

– Напугал, да? Нехороший тип! Орал, гремел костями и ругался… Фуууу, просто! Ты не бери с него пример – это деструктивное поведение!

– Ооооеееее, – Андрей сменил звук и попытался расплести конечности.

– Ты нам все гласные предъявишь, или всё-таки что-нибудь умное скажешь? – любознательно поинтересовалась Милана. – И вообще, кто тебе разрешил брать моего щенка в твою комнату? И что это ты такое только что высказывал?

– Да ёшкин кот! – Андрею наконец-то удалось сесть. – Я говорил: «Уйдите обе!» Я из-за твоей псины язык прикусил, отбил себе всё, что только можно, и хорошо, что ничего не сломал! И всё ради чего? Ради того, чтобы не расплющить твоего щена! Кстати, никуда я её не брал – она сама прикатилась. И вообще, какого ты… зелёного крокодила за ней не следишь, а?

– Ты ж смотри… Голос прорезался, речь вернулась, как говорит-то, как говорит… аж закачаться можно! – Милана пренебрежительно дёрнула плечиком, а потом вдруг резко наклонилась, оказавшись нос к носу с Андреем, и прошипела: – Да если бы ты ей хоть на лапку наступил, я бы тебе жизнь испортила отсюда и до конца срока нашего договора! Понял? Не смей на неё орать, пугать, наступать и тем более падать! И смотри под ноги, дылда здоровенная!

Андрей только брови поднял, изумлённо проводив взглядом Милану, торжествующе прошагавшую из комнаты, а потом поморщился от грохота после того, как она пнула дверь в качестве заключительного аккорда.

– Ишь ты, раскомандовалась! Совсем сбрендила! Изначально была того, а сейчас – в кубе! – проговорил он.

– Я всё слышу, дорогой! И об этом ты сильно пожалеешь! – донеслось из-за двери, и Андрей, прислонившись виском к кровати, тяжело вздохнул.

***

У детей, неважно какой породы, есть такой закон – если их куда-то не пускают и что-то от них прячут, то оно и есть самое-самое желанное, интересное и прекрасное!

– Милка! Да убери