Сакура любви. Мой японский квест - Франсеск Миральес

мне пора перестать «выдумывать идиотские теории». Бесполезно пытаться понять, почему с нами происходит то, что происходит.

А может, и вообще не существует никаких «почему». И не существует даже «для чего»; и моя человеческая судьба – просто жить, в лучшем случае осознавая то, что происходит здесь и сейчас, как гласит дзен. А целиком сюжет нашей жизни не дано понять никому. Глупо даже надеяться.

В подобных приятных и ненавязчивых размышлениях моя поездка на высокоскоростном экспрессе «Хокурику-синкансэн» пролетела незаметно.

На вокзале в Нагано я вышел на улицу под мелким дождем, чтобы купить билет на «Нагадэн» – обычный поезд, который черепашьим шагом карабкается в гору.

Уже стемнело, когда я наконец добрался до Юданаки – ближайшей к термальным источникам Яманучи станции.

Мне пришлось прибегнуть к помощи местной старушки, добровольно взявшей на себя обязанности гида и проводившей меня в мой рёкан[55]. Ее английский словарный запас насчитывал едва ли полсотни слов, но бабушка активно ими пользовалась, пока, светя карманным фонариком, вела меня со станции в центр поселка. Мы перешли через мост и начали спускаться по улицам, по обочинам которых стекали ручьи.

Моя дряхлая проводница ни за что не захотела взять деньги за свои услуги. Увидев у меня в руках две купюры по сто иен, она энергично замотала головой и чуть ли не бегом бросилась прочь.

В рёкане я был вынужден сменить свою обувь на деревянные сандалии – при этом примерно треть моей ступни не поместилась и немного свисала.

На этот раз номер показался гигантским по сравнению с предыдущими отелями, и я с облегчением рухнул на татами. Едва накрывшись одеялом, я моментально провалился в сон.

После завтрака, состоявшего из восьми блюдечек, одно из которых было с жесткой, как подошва, сухой рыбой, в приподнятом настроении я отправился на выполнение предпоследней миссии.

Стоило лишь почитать информацию по Яманучи, как сразу выяснилось, что на ближайшем горном склоне обитают снежные макаки. Я видел сюжет про них на канале «National Geographic»: они выдерживают температуры ниже нуля благодаря близости термальных источников.

Следуя указаниям давешней старушки, на остановке перед железнодорожным вокзалом я сел на автобус до Канбаяси-Онсэн, горной деревушки с рестораном для туристов. Название заведения вогнало меня в ступор: кафе «Энца».

Прежде чем начать подъем к обиталищу обезьян, я зашел в кафе, чтобы выпить яблочного сока. Приятный интерьер – деревянные панели, дизайн в скандинавском стиле – располагал задержаться и немного почитать, но Мураками и «Гика» я оставил в рёкане, а рукопись Кузнеца вернулась к своему законному хозяину.

Покинув кафе «Энца», я начал подниматься по довольно крутому склону. Шагал я быстро, пока асфальт не перешел в узкую горную тропу, вьющуюся среди густых зарослей.

Через каждые двести метров стояла деревянная табличка, рассказывающая о жизни японских макак, которые имеют возможность наслаждаться спа-процедурами у себя в горах. Время от времени попадались предупреждения посетителям, некоторые весьма занятные, например: «Drone no fly»[56].

Неспешным шагом, как опытный альпинист, я постепенно поднимался в гору, пока не уткнулся в деревенский домик, служащий входом в «Дзигокудани»[57] – природный заказник снежных макак. Зайдя за ограду, я повсюду увидел множество обезьян. Некоторые сидели на скалах, что-то жевали и ловили блох друг у друга. Поскольку на этой высоте еще царила весенняя прохлада, многие макаки нежились в водоемах с термальной водой. Малыши, как и водится, бешено носились по склону под бдительным присмотром матерей, а один старый самец, погрузившись в воду, периодически высовывал голову и вызывающе поглядывал на посетителей. Именно его я и выбрал для осуществления восьмой миссии: «Посмотреть в глаза снежной обезьяне». В его пронзительном взгляде не читалось ни малейшего страха. Я бы сказал, что, скорее, в нем сквозила издевка, он будто говорил: «Считаешь, будто ты другой, надеешься своими поступками оставить след на земле, но по сути ты такой же, как я».

Сандзю го (35)

三十五

Наверное, из зависти к этим кичливым обезьянам по возвращении автобусом в Яманучи я, следуя их примеру, сразу же направился в онсэн[58].

Бани состояли из двух больших помещений, для мужчин и для женщин, и еще одного маленького отсека для семейного или индивидуального отдыха. Воспользовавшись тем, что онсэн был свободен, я направился туда в кимоно и деревянных сандалиях. Онсэн окружала гряда скал, и, хотя примерно половина бассейна сернистой воды оставалась на открытом воздухе, купающихся защищала от любопытных взглядов плотная бамбуковая загородка.

Прежде чем окунуться в бассейн, согласно инструкции я обильно намылил тело и волосы, а потом, сидя на микроскопической скамеечке, вылил на себя ведро прохладной воды. Таких ведер понадобилось еще несколько, чтобы окончательно смыть пену. Затем, намотав полотенце на голову, я залез в воду, оказавшуюся горячей, как в адском котле.

На дне источника обнаружился скальный выступ, послуживший мне табуреткой, но продержаться удалось не больше пары минут, и я пробкой выскочил на воздух, в буквальном смысле как ошпаренный.

Я улегся на спину на краю водоема. Кожа горела так, что смело можно было оставаться на суше все забронированное время и вообще не лезть в воду. Постепенно дневная усталость испарялась, мышцы расслабились, и я ощутил себя на седьмом небе от счастья.

Где-то неподалеку раздался громкий всплеск, будто одна из снежных макак спустилась с гор, чтобы принять со мной ванну. Я усмехнулся собственной фантазии и решил было нырнуть еще раз, открыв глаза.

Опираясь руками на плоский камень, передо мной в воде, с мокрыми волосами, стояла Идзуми и внимательно смотрела на меня.

Не дав мне вымолвить ни слова, она закрыла мне рот влажной горячей ладонью и мягко вымолвила:

– Прежде чем ты меня отсюда вышвырнешь, хочу попросить прощения.

– Как ты сюда попала? – ошалело пробормотал я. – И откуда узнала, что я остановился именно в этом рёкане?

– С первым все просто: я ехала теми же поездами. Было очевидно, что ты окажешься в Яманучи из-за списка желаний Амайи. Чтобы заглянуть в глаза снежной макаке, тебе всяко нужно заночевать в этой деревне. Труднее было обзванивать все рёканы и выяснять, не остановился ли у них некий Энцо, – она лукаво улыбнулась, – но в конце концов я тебя нашла.

Идзуми выдержала паузу, дожидаясь моей реакции; я молчал, и она добавила:

– Мне пришлось сказать, что я твоя невеста и хочу сделать тебе сюрприз. Надеюсь, ты не злишься…

Маятник ее характера качнулся к полюсу дружелюбия. Это вдохновило меня на то, чтобы забыть об унижении в Наре