Пирамиды роста - Мария Ивановна Арбатова
Пирамиды роста читать книгу онлайн
«Пирамиды роста» – вторая часть романа «Берёзовая роща».
Главную героиню, успешную целительницу Валентину Лебедеву, замечает среди участников ток-шоу влиятельная телепродюсерша Ада Рудольф и приглашает ведущей в новую передачу. Валентина не готова к этому, но соглашается ради приёмной дочери Вики.
Вика, бывшая наркоманка, требующая постоянной эмоциональной загрузки, «влюбляется» в телевидение. Новая среда обрушивает на Валентину интриги, с которыми ей сложно справиться. Она готова прекратить сниматься после первой же передачи со Славой Зайцевым, но Ада заключает сделку: устраивает Вику посреди года учиться во ВГИК, требуя за это продолжения сотрудничества. Передача мгновенно становится популярной, Валентине не дают прохода на улицах, но Ада грубо манипулирует ею, не платя ни копейки. На дворе 1995 год, начинается предвыборная кампания в Государственную думу. Интересы Ады Рудольф и бывшего министра, а ныне депутата Горяева, с которым у Валентины роман, мощно пересекаются. И она оказывается меж двух огней…
Ознакомительный фрагмент
застоявшаяся толпа женщин с детьми хлынула навстречу:– Валентина свет Владимировна! Вы ж по нашим-то домам пройдитесь! Крыша течёт, дети болеют! Ремонтировать не на что! Что бабке Зое жить-то осталось? А тут дети малые кровью харкают! Красные дома построили, очередников отодвинули, черножопых за взятки заселили!
Валя сперва остановилась как вкопанная, а потом попятилась к двери.
– Пойдём, пойдём, посмотришь! Управы на сволочей нет! Сами на золоте едят и пьют! – кричала самая активная, толстая тётка, за цветастый подол которой держались трое малышей.
– Я только помощница депутата, идите на приём к мэру, – развела руками Валя.
– К мэру ходили! Неделями на пороге сидели! Били во все колокола, нет с ворьём сладу! Врут по-печатному! – Они толкали её, брызгали в лицо слюной и грубо тащили за собой.
Валя еле отбилась и спряталась за дверь гостиницы.
– Всё, бабы! Всё! Внутрь не пущу! – отогнал толпу новый администратор. – Не орите! Бабка Балабанова воевала, ей положено!
Размолвка с Виктором по сравнению с этой сценой показалась ерундой. Было неприятно, как они орали, толкались и тыкали в лицо детьми. Но она-то знала, что такое перебраться из барака в квартиру, и помнила, как этот вопрос решила её собственная мать.
Позвонила домой, поплакалась Вике и услышала в ответ:
– Релаксайся, чем гнать богадельню. Как говорил твой авторитет?
– Какой авторитет?
– Андроныч твой. Говорил, чтоб менять, что могу, не лазить туда, где полный отстой. И мозг, чтоб фильтровать одно от другого. Андестенд?
Расстроенная Валя просидела в номере до обеда. Позвонил Виктор:
– Жду в ресторане.
Обедали молча. Поднялись наверх, пригласил в свой номер.
– Хоть что-то поняла после встречи с народом?
– Кое-что.
– Это цветочки, а будут и ягодки! Пока я приезжаю со своей женщиной, это по правилам, – поднял он палец вверх. – Когда моя женщина начинает увольнять персонал и раздавать квартиры, она заходит за флажки. И не удивлюсь, если завтра это сольют по телефону жене.
– Не могу всё это видеть… Особенно девочек в трапезной.
– Думаешь, при социализме начальство детей не домогалось? Как я могу запретить таскать девчонок на консумацию, если завтра уеду? Кавалерийскими наскоками жизнь в стране не улучшишь.
– Твоего слова достаточно, чтобы фронтовичка не погибла под обломками стены. Ты ж даже в кухню не зашёл! Только собачку гладил!
– Потому и не зашёл, что это не слово, а должок. Меня поймали на слабости, а отдавать должок придётся лесом, нефтью и газом, которые бы спасли сотни таких старух и таких девчонок. Я с холодным носом приехал дружить в красно-коричневый регион, а ты мешаешь.
– Уеду прямо сейчас.
– Чтобы ещё раз развлечь город? И вообще, нас в кабаке ждут.
– Опять в кабак? – вздохнула Валя.
– Я не врач, а политик. У меня встречи не в поликлиниках, а в кабинетах и кабаках! – вспылил он.
– С девочками-подростками?
– Да, они свиньи, воры и педофилы, но других здесь пока нет! И твоя свобода спасать старуху кончается там, где начинается моя свобода спасать регион! И как политик, я обязан взвешивать каждый шаг!
– Прости, – выдавила она из себя.
И снова мчались на трёх машинах, теперь уже за город. Там посреди роскошного леса сияла куполами ухоженная церковь, а рядом на заросшей крупными ромашками поляне красовался деревянный терем. И перед ним в рядок стояли парни и девки в русских костюмах.
Когда приехавшие вышли из машины, парни с девками грянули здравицу. Голоса звенели, щёки алели, глаза блестели, ромашки благоухали, шмели жужжали. Высокая красивая девица в кокошнике подошла к Вале, держа на вытянутых руках каравай. Валя не поняла, что делать, вспомнила бабушкину присказку: не ломай каравай, а ножом режь да ешь. И сказала:
– Спасибо!
– Отломи и попробуй, – шепнул Виктор.
Было жаль портить великолепие каравая, но Валя послушалась. Он оказался невкусным, пекли «для видимости», не так, как пекли в Берёзовой Роще.
– Зоренька, в терем! – дал команду руководящий бас, и артисты побежали в терем с заднего хода.
Приехавшие на трёх машинах зашли с парадного и оказались в большом деревянном зале с резными окошками. По всему пространству стояли деревянные столы и скамейки, а на столах благоухали закуски. Валю посадили между Горяевым и мэром. Снова началась попойка. Вышли встречавшие девушки, завели хоровод.
– Очередное модельное агентство «Сударушка»? – грубо спросила Валя мэра.
– Нет-нет! Народный хор «Зоренька». В Москву на смотр ездили. Вчера неувязочка вышла с модельным агентством, неудачный презент от директора ресторана, – стал оправдываться мэр. – Как говорит Виктор Степаныч, хотели как лучше, а получилось, как всегда! Нравится ресторан?
– Красиво.
– Видите, на тарелках, салфетках и официантках – везде гуси-лебеди. И названье у него «Гуси-лебеди».
– А хористы в деревне живут? – поинтересовалась Валя.
– Городские теперь, из деревень сбежали. Их автобусом привезли, тут до города пехота не пройдёт. Одни бабки остались, им раздолье – церковь, лес, грибы, телевизор.
Заиграл баянист, девушки в народных костюмах застучали каблучками. Вперёд вышла красотка в кокошнике, что подносила каравай, и задорно заголосила частушку:
– Хоть завод совсем не платит,
Говорит, и так вам хватит,
Лучше Борьку пьяного,
Чем трезвого Зюганова!
Все засмеялись и захлопали, а Горяев помрачнел. На смену ей выскочила маленькая грудастая и запела:
– Посадил в кадушку пальму,
Скоро будут финики.
Клинтон шастает по бабам,
Ельцин – в поликлиники.
Все, кроме Горяева, снова заржали и захлопали. Мэр хотел было прекратить концерт, но не успел, выбежала третья – черноглазая толстушка – и пробасила:
– Говорят, что Ельцин умер,
Я тому не верю,
Выстрел сделаю контрольныйи сама проверю…
Теперь уже никто не захлопал, а Горяев поднялся из-за стола. Видя это, девушки в костюмах вопросительно уставились на мэра.
– Извините, Виктор Миронович! – взмолился мэр, глядя снизу вверх. – Сами понимаете, гласность!
И махнул девушкам в костюмах:
– Пошли отсюда!
Девушки неуклюже попятились из зала, а сверху, чтобы загладить неловкость, грянул вокально-инструментальный ансамбль. Он стоял на дополнительной эстраде под потолком, и было страшно, что музыканты свалятся оттуда прямо на накрытые столы.
Ансамбль грянул так громко, что диалога мэра и Горяева не было слышно, хотя каждому в зале он был понятен до последней запятой. Наконец Горяев согласился снова сесть за стол, а две солистки запели сверху: «Ехали на тройке с бубенцами, а вдали мелькали огоньки…» Мэр лепил очередные тосты про союз честных людей доброй воли, а с соседних столов скандировали:
– Пей до дна, пей до дна, пей до дна!
Потом заикающийся дяденька со шрамами на
