Человек-паук - Филипп Степанович Шкулев

В квартире его было темно и грязно... ребятишки ходили и ползали по полу... Он опустился на стул и задумался,.. В голове его роились не веселые мысли: жена умерла, сын Вася тоже, на которого я возлагал все мои надежды, учился он хорошо, мальчик он был тихий, скромный, умный...

— Да, хорошие должно-быть и Богу нужны? — Как-то не важно вырвалось у него из груди и он тяжело вздохнул. Детишки взглянули на отца и видя его печальное лицо, как-то сжались, ушли в себя, как улитки и тихо притаились...

— Что вы, мои сироты... Плохо нам... Как-то несвязно проговорил отец и заплакал... Ребятишки, глядя на отца тоже принялись плакать...

— Сегодня нас из этого гнезда выгонят... выгонит паук проклятый,.. Обобрал и выгонит... Дети слыша это еще пуще залились слезами...

— Марфуша, поди сходи в аптеку купи на гривенник нашатырного спирту, что-то голову больно, хочу понюхать.

Марфуша двенадцатилетняя дочка Иванова мигом надела на себя худое пальтишко и побегла в аптеку.

— Все равно... Махнул Иванов рукой облокачиваясь на стол, — двух смертей не быть, а одной не миновать... А эти крошки; разве они виноваты? Мелькнуло у него в голове... Нет, нет, не надо, буду жить, работать... Бог даст, как-нибудь оправлюсь.... Бормотал Иванов, смахивая бежавшие по щекам слезы.

В это время двор стал наполнятся какими-то людьми,.. Все они ходили по двору и что то осматривали. Марфуша, пришла из аптеки и передала отцу спирт, отец не развертывая стклянки положил ее в карман. Марфуша поглядела на отца, что то подумала и светлые слезенки одна, за другой покатились из ее голубых глаз.

В дверь постучали. Идите кто там? Не поднимая головы проговорил Иванов.

— Я, судебный пристав! — проговорил вошедший; Вы будете Иванов?

— Я!

— Распишитесь, вот вам повесточка. По которой вы должны уплатить Кащееву пять тысяч сейчас же, а в случае не уплаты я приступлю к продаже вашего дома.

— У меня денег, кроме этих малых ребятишек нету, продавайте! Как-то решительно проговорил Иванов.

— Может проценты уплатите, тогда я сниму продажу, а господин Кащеев вам подождет.

— Я прошу вас, господин пристав, отсрочьте мне на неделю или на две, я ему тогда заплачу.

— Я не могу, просите Кащеева.

— Господин пристав, я ждать и отсрочить не могу! раздался голос Кащеева, стоявшего у двери...

— Сидор Петрович подождите хоть одну неделю... Взмолился снова Иванов, — Вот они, поглядите, куда я с ними пойду? Указывая на детей — закончил он...

— Сказал не могу, и не могу. Сухо проговорил Кащеев.

— Значит надо приступать к продаже? — спросил пристав Кащеева.

— Прошу, — промолвил тот.

Небольшая квартира, наполнилась людьми... Детишки с перепугу спрятались по углам.

Частный пристав и околодочный заняли свои места, судебный разложил бумаги, написал какую то бумагу и приступил к продаже дома:

— Продается с предложенной цены дом со всеми надворными постройками Подольского мещанина Федора Егорова Иванова... произнес пристав...

— Тыщу рублей! раздалось из толпы... и молоточек стукнул:

Паук!

— Кто больше? Молоточек повторил:

— Паук, паук...

Третий раз, кто больше? и молоточек отчеканил:

Паук, паук, паук!

— Человек отравился!!! Послышался голос со двора. Толпа хлынула во двор, полиция направилась туда же...

У выгребной ямы, лежал и корчился в судорогах Иванов... А летний ветерок тихо похлопывал калиткой:

Паук, паук, паук.