Истории, которые смеются сами - Олег и Тимофей Антоновы

— Шурочка, запись №2

Глава 3. Великая Лесная Велогонка

— Внимание! — объявила Шурочка, поднимая лапу с блокнотом, как судья. — Гонка начинается через три… два… один… и взрыв! БА-БАХ!

Из-за куста вырвался дым (на самом деле — пар от чайника, спрятанного Шустриком), и на трассу выскочила новая фигура — в розовом платье, кружась, будто на сцене.

— Простите за опоздание! — сказала она. — Я была на репетиции «Прыжка в неизвестность».

— Марианна?! — удивился Тимоха, поправляя ковбойскую шляпу.

— Ты что, участвуешь? — спросил Шустрик, уже на своём самокате с флажком.

— Нет, — сказала Марианна. — Я — художественный руководитель.

— По какому поводу? — насторожился Михаил Потапыч, прижимая бочонок мёда.

— По поводу вашего стиля, — ответила она. — Вы все едете, как будто не знаете, что такое грация.

— А что, это обязательно? — спросил Шустрик.

— Для победы — нет, — сказала Марианна. — А для искусства — обязательно.

На старте собрались:

· Шустрик — на самокате с двумя флажками (и одним фонариком, который он не умеет включать), Тимоха — на ветхом, но гордом самокате, который он называл «Молния-3000»,

Михаил Потапыч — на трёхколёсном велосипеде, который он собрал из бочонка, лап и старого зонта,

и Колюша — на подземной тележке, которую он пока не выкатил.

— Трасса проходит мимо ежевики, через мостик у ручья и заканчивается у старого пня, — объявила Шурочка. — Победит тот, кто пересечёт финиш первым… и не упадёт с осанкой.

— Это я! — крикнул Шустрик. — У меня три шутки и одна стратегия!

— А у меня — одна цель, — сказал Тимоха. — Не развалиться на полпути.

Мишка медленно выезжал на трассу.

— Я не гонщик, — заявил он. — Я — медведь на трёхколёснике.

— Это называется «медленная победа»! — сказала Марианна. — Главное — не сойти с дистанции.

Гонка началась.

Шустрик рванул вперёд, крича:

— Я — ветер! Я — ураган! Я — самокатный шторм!

Но на повороте он резко свернул — и упал в куст ежевики.

— Это называется «падение с достоинством»! — поправила Шурочка, делая запись:

«Замечено: если заяц падает в куст — значит, он либо торопился, либо хотел сэкономить на повороте».

Тимоха пронёсся мимо, но его «Молния-3000» захрипела и остановилась.

— Это не самокат, — сказал он. — Это раритет!

— А я уже проехал половину! — крикнул Шустрик, выскакивая из куста с листом на голове.

Мишка тем временем спокойно катил, напевая:

«Я не спешу, я просто еду,

А если надо — подожду…»

— Позвольте мне, — сказала Марианна. — Я проведу мастер-класс по грации в условиях экстремального бега.

Она вышла на трассу, сделала реверанс… и начала танцевать.

Каждое движение — как вихрь.

Каждый поворот — как вдох.

— Это называется «па-де-велосипед»! — объявила она.

— Это называется «я потерял ориентацию»! — закричал Шустрик, кружась в другую сторону от впечатления.

Марианна сделала пируэт,

замерла в позе балерины…

и… упала в куст ежевики.

— Финиш! — объявила она из куста. — Я приземлилась с драматическим эффектом!

— Это называется «проигрыш с достоинством»! — сказал Тимоха, наконец-то доехав.

Но тут из-под земли выскочил Колюша на своей тележке — и пересёк финишную черту первым!

— Что?! — закричали все.

— Я использовал подземный обходной маршрут, — пояснил Колюша. — Быстрее и без ежевики.

— Но это нечестно! — возмутился Шустрик.

— Это инновация, — сказала Шурочка. — А не жульничество.

На пне собрались все участники.

— Победитель получает… — начала Шурочка, — звание «Самый быстрый под землёй»!

— А приз? — спросил Шустрик.

— Приз — новый маршрут, — сказала Марианна. — Я уже придумала: «Подземный балет-марафон».

— Нет! — закричали все.

— А второй приз — самый грациозный проигрыш, — продолжила Шурочка. — Вручается Марианне.

— Я признательна, — сказала Марианна, вставая с улыбкой. — Падать можно с достоинством. Особенно если у тебя есть розовая лента на ухе.

— А третий приз — самый медленный победитель, — объявила Шурочка. — Михаил Потапыч!

— Я не победил, — сказал Мишка. — Я просто доехал.

— А это и есть победа, — сказала Шурочка.

В тот вечер лес наполнился смехом, музыкой и запахом мёда.

А на поляне остался след — не от колёс, не от тележки, а от танцующих лап.

— Только не на ежевику, — попросила Шурочка, вытирая пятна с хвоста.

— Только пусть это будет не настоящий огонь, — добавил Тимоха, появляясь с самокатом. — А то опять придётся спасать чью-то осанку.

Замечено: итог главы

«Замечено: если гонка заканчивается не у финиша, а в кусте — значит, она была не о скорости. А о том, как важно уметь падать. И вставать. Особенно если рядом кто-то смеётся — не над тобой, а с тобой».

— Шурочка, запись №3

Глава 4. Конкурс Лесного Юмора

На следующее утро весь лес гудел, будто огромный улей, в который случайно залетел шмель. На старом дубе, где раньше висели объявления о сборе малины или предупреждения о сезонных грибах, красовалась новая афиша:

ГРАНДИОЗНЫЙ КОНКУРС ЛЕСНОГО ЮМОРА!

Призы! Смех! Мёд! И — внимание! — настоящие рожки!

Шустрик, уже нацепивший свои знаменитые очки без стёкол (для солидности), важно расхаживал перед собравшимися.

— Господа! — провозгласил он. — Сегодня мы докажем, что смех — сильнее тишины!

— А мёд — сильнее смеха, — пробормотал Михаил Потапыч, прижимая бочонок к груди.

— Ты в них хоть что-нибудь видишь? — прищурилась Шурочка, скрестив лапы.

— Вижу главное, — ответил Шустрик. — Что я — ведущий!

— А я — номер 007, — сказала Марианна, появляясь из-за куста в розовом платье. — И выступаю последней.

— Почему? — спросил Тимоха.

— Потому что финал должен быть грандиозным, — сказала она. — Как балетный пируэт на краю пропасти.

— Или как падение в куст, — добавила Шурочка, делая запись:

«Замечено: если кто-то говорит „грандиозно“, значит, он уже придумал, как упасть с достоинством».

Конкурс начался.

Первым вышел Михаил Потапыч.

Он тяжело взошёл на пенёк, откашлялся и произнёс:

— Почему медведь не любит математику?

— Почему? — заинтересовался Тимоха.

— Потому что каждый раз получается мёд! — и показал на свою лапу, покрытую липким веществом.

Публика (в лице друзей) хихикнула.

Одна пчела, наблюдавшая издали, слегка шевельнулась.

— Это называется «шутка с последствиями», — сказала Шурочка.

Следующей была Шурочка.

Она достала блокнот, сделала паузу и прочитала:

— «Замечено: если долго смотреть в глаза Шустрику, можно потерять веру в разум и понимание времени».

Лес замер.

Потом — взорвался смехом.

Даже сосны зашуршали от удовольствия.

— Это называется «научный юмор», — сказала Марианна.

— А я называю это «справедливостью», — улыбнулся Тимоха.

Шустрик фыркнул:

— Ну и где тут шутка?

— Ты и есть шутка, — сказала Шурочка.

Третьим выступил Тимоха.

Он вышел с самокатом, надел шляпу набекрень и начал:

— Однажды волк пошёл в парикмахерскую и говорит: «Сделайте мне причёску, как у пчелы!»

— И что? — спросила Шурочка.

— Ему постригли только одну сторону.

Смех был тише, но искренний.

Ещё одна пчела выглянула из улья.

— Это называется «шутка с намёком», — сказала Марианна. — Как будто ты уже знаешь, чем всё закончится.

— А я не знал, — сказал Шустрик. — Это плохо.

Четвёртым был Колюша.

Он молча вышел на поляну, достал кристалл подземного света и положил его на пенёк.

Кристалл засветился — тихо, мерцающе, как звёзды в пещере.

— Это… не шутка, — сказал Шустрик.

— Это — молчание, которое смеётся, — сказала Марианна. — Оно говорит: «Я здесь. Я видел тьму. И всё равно светлюсь».

Пчёлы замерли.

Потом — зашевелились.

— Это трогательно, — прошептала одна из них. — Но вы всё равно слишком шумные.

— А теперь, — объявила Шурочка, — последнее выступление.

Не шутка.

Не рифма.

А танец.

Марианна вышла на поляну.

Закрыла глаза.

И начала танцевать.

Не быстро.

Не громко.

А точно.