Ненужные подарки - Анастасия Сидорчук

не хочу. И дров на две зимы. Небывалая роскошь! Раньше он голову ломал, как до весны дотянуть.

Словно услышав про непростительно роскошный запас дров, за окном зашумела вьюга. А следом зашумела и Мурка. Гудя словно трактор, она заскочила на кровать и начала тыкаться мордой под одеяло.

— Что, замерзла? — спросил он кошку. — А может — исполним мечту Остапа Бендера, и рванем с тобой в Рио-де-Жанейро? Я буду греться на солнышке, ты — ловить бразильских мышей…

Мурка согласно затарахтела, стянув при этом на себя большую часть одеяла.

— Эгоистка ты, вот ты кто! А Бимка? Вот ты сейчас в тепле лежишь, а он — на улице мерзнет. Нет, его тоже с собой придется брать. А миллиона на троих не хватит… Может тогда в Краснодар махнуть? А зачем? Мне и здесь хорошо, я здесь привык. Отдать сыну? Я ведь виноват перед ним, наверное. Впрочем, этот обалдуй как раз не убивается! Тогда почему на душе так тяжело?

Он вздохнул и встал. Натянул штаны, валенки, фуфайку и шапку. Выглянул во двор и позвал в дом Бимку. Затем, оглядел свой заснеженный двор (до работы надо будет почистить дорожки), и сказал в пустоту голосом артиста Андрея Миронова:

— Да, это вам не Рио-де-Жанейро…

***

Следующее утро началось по старой схеме: чай, три куска хлеба с маслом. Бимка свой кусок ждет, смотря на хозяина преданно и с обожанием. Мурка, как женщина нетерпеливая (но родная!), милостей от судьбы не ждет, забирает сама. С обожанием при этом не смотрит, хоть и провела в постели доброго хозяина всю ночь.

Дальше — уроки. На первом все, включая его самого, еще спят. Со второго по шестой урок дело уже идет бодрее. А после шестого урока Семен Аркадьевич спешит к выходу — надо успеть на обедешний рейсовый автобус до города, чтобы сдать лотерейный билет и получить деньги.

— Семен Аркадьевич! — окликнули его уже в дверях.

Он нехотя обернулся. Возле двери стояла Лика, и смотреть на нее ему было неприятно.

— Чего тебе? — ворчливо спросил он.

— Вы поосторожнее там, — краснея, сказала она. — Деньги большие, мало ли…

Волнуется за него, что ли? Восемь женщин, бегающих за ним, не волнуются, а та, которую он терпеть не может…

— Обойдусь без советов, — резко сказал он и хлопнул дверью.

***

Поездка прошла хорошо. И на автобус успел, и деньги успел получить за десять минут до закрытия. И на вечерний автобус уже успел купить билет.

До автобуса оставался целый час. Сидеть на вокзале было холодно и скучно. Некстати вспомнился кусок хлеба с маслом, съеденный еще утром. Есть хотелось ужасно. Надо же — оказывается, бывают голодные миллионеры! Семен Аркадьевич с тоской оглядел здание вокзала, в котором, почему-то, еды совсем не продавали.

— Да… Ни единого пирожка, — тихо пробормотал он себе под нос.

Паренек, сидящий напротив него, оживился.

— Там чебуречная за углом. А напротив — столовка. — Он заискивающе посмотрел на Семена Аркадьевича. — Дядь, ты же добрый. Я вижу. Дай стольник на чебурек…

Семен Аркадьевич стольник дал. Не из портфеля с миллионом (а точнее — из того, что осталось от миллиона после уплаты налогов). Из кармана. На всякий случай, хоть паренек и не был похож на бандита. И вышел на улицу. И даже успел перейти дорогу и прочитать крупную надпись синими буквами "Чебуречная". А дальше он почувствовал удар по голове и потерял сознание…

***

Очнулся он в просторной белой комнате. Судя по светло-голубому небу за окном, был уже день. Судя по белому постельному белью с печатью — это была больница.

Минут через двадцать в палату пришел его сосед — разговорчивый веселый мужчина лет шестидесяти пяти.

— Очнулся, миллионер? — весело спросил он и подмигнул.

— Уже не миллионер, — вздохнув, ответил Семен Аркадьевич. — Я же так понимаю, меня из-за денег по башке шибанули?

— Ага, — невесть чему обрадовался сосед. — Повезло, что утром полицейский уазик мимо проезжал. Нашли тебя, в больницу привезли. И деньги твои нашли, и негодяя того, кто тебя по башке ударил и деньги украл. Он тебя пас, между прочим! А ты даже не заметил…

Семен Аркадьевич усмехнулся.

— Надо же! А разве в жизни так бывает? Случайно проезжали мимо, случайно нашли… И деньги случайно нашли…

— Да не случайно, — перебил его сосед по палате. — Ты же вечером домой не вернулся. Вот невестка твоя и заволновалась. И в полицию позвонила, объяснила и про миллион, и про то, что ты пропал…

Невестка? Сердце Семена Аркадьевича, уже уставшее биться за нелегкие пятьдесят восемь лет, больно кольнуло в груди.

— А чего ты замер? — удивился сосед. — Есть же у тебя невестка?

Семен Аркадьевич, нехотя, кивнул. Хотя невестки у него уже не было.

День тянулся долго. Спать днем дисциплинированный Семен Аркадьевич не привык. К тому же — ужасно болела голова, да и сердце постоянно давало о себе знать.

А еще он переживал. За самых родных — которые уже вторые сутки ждут его дома. В мисках на полу он всегда оставлял воду и молоко — так что от жажды ни Бимка (хорошо, что он запустил его в дом), ни Мурка не умрут. Но они же, наверное, голодные? На столе Семен Аркадьевич не оставляет даже печенье (из-за вредной и прожорливой Мурки), все прячет в холодильник. А они ждут его, возможно даже волнуются…

А сын не волнуется, он про то, что Семен Аркадьевич едва не погиб, даже не знает… А вот невестка волнуется. Кто бы мог подумать!

И вновь кольнуло сердце. Очень больно! А может — это совесть таким образом пытается до него достучаться? Ведь виноват он, очень перед ней виноват! Вот почему она так усмехнулась позавчера в учительской? Потому, что у Семена Аркадьевича, уже почти пенсионера, в деревне нет отбоя от невест. А у нее, совсем молоденькой, женихов там нет, и не будет. Поскольку все молодые перебираются в город.

А как же все исправить?

Сосредоточиться не давала болтовня не в меру разговорчивого соседа. Он — то говорил по мобильному телефону с женой, которая, судя из разговора, тоже была учительницей. Начальных классов. Теперь она дорабатывала последний учебный год и собиралась уходить на пенсию. И вместе они мечтали, как летом переедут жить в деревню, заведут козу и посадят двадцать соток картошки. Зачем им вдвоем столько картошки, Семен Аркадьевич не