Том 3. Село Степанчиково и его обитатели. Записки из Мертвого дома. Петербургские сновидения - Федор Михайлович Достоевский

слово, новое слово» (с. 483). Тема свободы и могущества личности, достигнутых в результате накопления богатства, пройдет через все последующее творчество писателя. Элементы ее ощущаются в «Игроке», «Записках из подполья», «Идиоте»; она займет главенствующее место в неосуществленном замысле «Житие великого грешника», а затем в романе «Подросток» станет «одержимой идеей» Аркадия Долгорукова (см.: наст. изд. Т. 8).

«Петербургские сновидения» поднимают и ряд других тем, сквозных в творчестве Достоевского, — темы «униженной бедности», страдающих детей, губительного для человеческой души равнодушия и нравственного цинизма перед лицом общих страданий.

В связи с полемикой начала 1860-х годов о нищенстве внимание фельетониста привлекает «некий господин» «в форменном пальто», «родной братец Ноздреву и поручику Живновскому», а также другой подобный же господин «отвратительно благородной наружности», просящие милостыню на улицах Петербурга. Трансформировавшись, соединив в себе черты Ноздрева и Живновского, они появляются вновь в «Идиоте», на страницах черновых материалов к «Бесам», в романе «Подросток», где столкновение героев с «пьяным просящим поручиком» развернуто в целый эпизод.

Заключительная часть фельетона соответствует его подзаголовку: «в стихах и прозе». Возможно, таков был подзаголовок уже фельетона Минаева (ср. фразу в его сатирическом разборе русских переводов из Гейне: «„Развратные мысли“ этого писателя, в стихах и прозе, постоянно являются в наших журналах и газетах»..[109]

Сатирические стихи и пародии Минаева, искусно вплетенные в ткань «Петербургских сновидений», насыщают эту часть фельетона повседневными новостями литературного и общественного характера. Это включает фельетон в атмосферу острой журнальной полемики шестидесятых годов, в центре которой стояли споры вокруг «Современника», «единственного русского журнала, в котором все статьи можно читать с любопытством» (с. 497).

Постоянно обращаясь к фельетону «Современника» и в какой-то степени пародируя его, Достоевский иронически называет статьи Добролюбова «указами, отдаваемыми им по русской литературе». К этой мысли он вернется в написанной вскоре статье «Г-н — бов и вопрос об искусстве» («Но писать в „Современнике“ указы, но требовать, но предписывать — пиши, дескать, вот непременно об этом, а не об этом, — и ошибочно и бесполезно» (см.: наст. изд. Т. 12)). Фельетонное обозрение в «Современнике» в эти годы вел И. И. Панаев. Его фельетоны «Петербургская жизнь. Заметки Нового Поэта» появлялись в журнале ежемесячно с 1855 по 1861 г. Основное их содержание составляли очерки быта и нравов различных слоев петербургского населения.

Во вступлении к «Петербургской жизни» Новый Поэт писал, что в центре его внимания будет жизнь светского, веселящегося Петербурга (что и дало повод к ироническим выпадам Достоевского). Но Панаев далеко вышел за пределы этой сформулированной им общей программы и придал своим фельетонам яркое обличительное направление. Как и во всех газетных и журнальных фельетонах, большое место Новый Поэт отводил хронике городской жизни; отчетам о театральных постановках, выставках, заседаниях научных и благотворительных обществ, гастролях иностранных знаменитостей. Эти черты панаевских фельетонов, сообщавшие им налет известной стереотипности, Достоевский пародирует в «Петербургских сновидениях». Говоря о «последнем фельетоне Нового Поэта», писатель имеет в виду его «Заметки» в декабрьской книжке «Современника» за 1860 г. Здесь даны две новеллы, по содержанию контрастирующие друг с другом. В одной — «счастливый, богатый город <…> решительно город дворцов, замков, палаццо». В другой — Выборгская сторона, «узенькие переулки, обстроенные деревянными, полусгнившими и покривившимися домишками». В связи с этим Достоевский пишет: «Он (Новый Поэт. — Ред.) описывает безумную петербургскую роскошь и… бедность». Иронизируя над описываемыми Панаевым мерами, предпринимаемыми в Петербурге «против бедности и дороговизны», Достоевский цитирует приводимый Панаевым «слух» об учреждении комитета народного здравия, упоминает о речи инженера Васильева «об улучшении Петербурга», которая только что разбиралась в «Современнике» (см. об этом ниже, с. 568). Достоевский спорит с Панаевым по поводу его возмущения «мыслями» П. Л. Лаврова, высказанными им в трех лекциях о современном значении философии, прочитанных 22, 25 и 30 ноября 1860 г. в Пассаже в пользу Общества для пособия нуждающимся литераторам и ученым по поводу «самостоятельного значения искусства».[110] Вскользь касается автор «Петербургских сновидений» темы «литературных скандалов», высказывается о «будущих критиках г-на Краевского», иронизирует над возможностью появления в газетах письма Краевского с объяснением степени своего участия в издании «Энциклопедического лексикона», зная, что подобное «Необходимое объяснение» от редакции «Отечественных записок» уже было опубликовано в «С.-Петербургских ведомостях» (1860. 16 сент. № 200). Перечислив главные фельетонные «новости дня» и пообещав вернуться к ним в последующих номерах, Достоевский заключает рассказ возвращением к обрамляющему фельетон мотиву «сна», что придает ему своеобразную музыкальную завершенность.

Примечания

1

мои внутренности (франц.).

2

светская дама (франц.).

3

Да отвечайте же (франц.).

4

Но, сын мой (франц.).

5

высший свет (франц.).

6

по фасону детских рубашек (франц.).

7

Утро вечера мудреней (франц.)

8

на широкую ногу (франц.).

9

Здесь: немыслимые брюки (франц.).

10

* Чистяком назывался хлеб из чистой муки, без примесей.

11

* Нож

12

* Палач

13

в сторону (итал.)

14

катаральная лихорадка (лат.).

15

здоров (лат.).

16

* Всё, что я напишу здесь о наказаниях и казнях, было в мое время. Теперь, я слышал, всё это изменилось и изменяется.

17

* По паспорту.

18

* То есть в лесу, где поет кукушка. Он хочет сказать, что они тоже бродяги.

19

* То есть с осердием. Арестанты в насмешку выговаривали «с усердием».

20

* По зубам.

21

Я ненавижу этих разбойников (франц.)

22

* Буквальное выражение, впрочем в мое время употреблявшееся не одним нашим майором, а многими мелкими командирами, преимущественно вышедшими из нижних чинов.

23

* То есть убили мужика или бабу, подозревая, что они пустили по ветру порчу, от которой падает скот. У нас был один такой убийца.

24

«Коварство и любовь» (нем.).

25

Это зуав, это зуав, посмотрите, Виктор, это