Птичка, успевшая улететь - Юля Артеева

сам смотрю на Чернышевскую. Она глядит на нас, а на губах застыла неестественная улыбка. Как приклеенная. Обиделась? Нет?

– Привет, Ракета, – говорю хмуро, но девушку это совсем не расстраивает.

Илона смеется и хватает свой собственный черный хвост, перебирая волосы. Начинает тарахтеть, как обычно:

– А я пацанам сказала, что раз ты пообещал, что приедешь, то точно будешь!

Киваю и, положив руку Дане между лопаток, подталкиваю в сторону компании. Она послушно идет в заданном направлении, за нами тащится и Ракета, высоким голосом и на предельной скорости перечисляя последние новости. Вообще-то мы виделись в центре не так давно, но на общих сходках меня не было пару недель.

– Кого привел? – спрашивает Олег, пожимая мне руку.

– Это Даня, – представляю сразу всем.

Ваня, сидя на кортах, уточняет сразу самое главное:

– Твоя?

– Подруга, – вдруг говорит Чернышевская. – Его подруга. Мы вместе учимся.

– Ну привет, подруга.

Ваня поднимается и, оглаживая бритую голову, внимательно оценивает Данию с головы до ног, как совсем недавно делал я.

– А как тебя зовут? Даня?

– Вообще Дания, но можно Даня.

– Ни хрена себе имя.

Парни представляются, как-то неловко шутят, но в целом беседа течет мимо меня. Я занят тем, что пытаюсь сдержаться и за шкирняк не свалить Ваньку на асфальт за то, как откровенно он разглядывает Чернышевскую. Но Рогову вообще на это наплевать. Он наконец отвлекается от созерцания моей девушки и кивает себе за спину:

– Русик, мы тут крепыш взяли. Будешь?

Ваня хлопает себя по карманам куртки, откуда торчат бутылочные горлышки.

Я хмыкаю:

– Забыл, как тебя в прошлый раз в кустах полоскало?

– Я птица Феникс, братан. Возрождаюсь и помню только хорошее.

Бросив взгляд на Даню, понимаю, что она слушает. Интересно, осуждает? Когда наши глаза встречаются, я подвисаю. Красивый зеленый цвет.

Если я ее сюда привел, значит, должен следить. Сознание должно остаться более или менее трезвым, лучше обойтись без крепкого.

И я говорю:

– Не. Сегодня я пас. Тебе больше достанется, кайфуй.

Олег подходит и, навалившись мне на плечо, смеется. Взъерошивает светлые волосы и говорит весело:

– Да, скажи это Моту, вот кто кайфовал, когда Ванек ему кроссы заблевал.

Припоминая ту тусовку, я фыркаю. Потом прикрываю глаза ладонью и откровенно ржу. Очень уж витиевато матерился Матвей, когда откачивал Рогова.

– Как хотите, – пожимает плечами Ваня. – Ну пивка выпьете хоть?

Я двигаюсь к Чернышевской ближе, кладу руку ей на плечо, от чего птичка почему-то вздрагивает. Наклоняюсь и спрашиваю:

– Будешь?

– Что?

– А что у нас сегодня в барной карте? – интересуюсь у парней со смешком.

– О, выбор царский! – подыгрывает Олег. – Светлое пиво для оптимистов и темное для реалистов.

Перевожу вопросительный взгляд на Данию. Она скована, напряжение мышц чувствую даже через теплый бомбер. Не знаю, чего именно я добиваюсь. Что Даня опустится на мой уровень, что заставит подняться к ней или что прекратит наше странное общение.

Птичка удивляет. Скинув мою руку, заявляет с вызовом:

– Я – оптимист.

– Пойдем, – тут же говорит Ваня, – налью тебе, чтобы стакан был наполовину полон.

– Рогов, – цежу сквозь зубы, – ты вроде отойти куда-то хотел?

Он смотрит на меня, откинув голову. Отвечаю другу прямым и очень красноречивым взглядом.

Это его не смущает. Рогов разводит руками и беспечно улыбается:

– Я ж спросил, Капрал. Сказал бы, что твоя.

– Я его подруга, – проговаривает упрямо Даня.

– Подруга, – подтверждаю спокойно, а потом добавляю с нажимом, – моя.

Вообще по хрен, что она или кто-то вокруг подумает. Я знаю только, что у меня за ребрами атомная война разворачивается, когда ее так тупо и очевидно кадрят.

Обхватываю тонкое запястье Чернышевской и, не обращая внимания на сопротивление, всем телом подталкиваю ее к скамейке.

Она шипит тихо:

– Ты больной?

– Заболел внезапно. Спокойнее будь, Дань.

Она хватает воздух ртом, очевидно, чтобы выдать какую-то возмущенную тираду, поэтому я добавляю шепотом:

– Потом поорешь.

Присаживаюсь около черных пакетов, выбираю пластиковую полторашку, проверяю содержимое на свет. Да, как раз для оптимистов. С треском скручиваю пробку и наполняю стаканчик. Передаю Чернышевской и говорю:

– Напиться не дам.

– Тебя не спросила. – Она выхватывает стакан из моей руки и обливает собственное запястье. – Иди с подружками своими сосись.

– Она здесь сегодня только одна, – хмыкаю я и тут же получаю удар в плечо.

– Какая же ты скотина, – говорит птичка с сожалением и прислоняет к губам пластиковый бортик.

Смотрю, как она пьет, и в этот момент действительно сожалею, что я не тот, кто ей нужен. Потому что мне хочется быть достойным этой девушки.

Отворачиваюсь и наливаю себе. А когда поднимаюсь на ноги, Дания демонстрирует мне пустой стакан.

Я сообщаю ей:

– Сказал же, напиться не дам.

– Я трезва. Есть сомнения?

– Пока нет, – бурчу в ответ и подливаю.

– Так что? – интересуется Даня. – Это твоя девушка?

– Какая?

– О, косишь под дурака? Ладно. Да вот эта. Илона. Стройная брюнетка. Вот, показываю пальцем. Теперь ясно?

– Да, кажется, понял, – бормочу я, глядя на то, как Ракета заливается хохотом, стоя рядом с парнями.

– Ну? – Чернышевская тычет меня кулаком под ребра.

Я морщусь:

– Это подруга.

Даня внезапно оживляется:

– Да? То есть, как и я? Много подружек у тебя? Прям даже завидую!

Смотрю на Даню и замечаю какое-то болезненное выражение лица. И я вдруг думаю – а может, я ей нравлюсь? Я ведь могу ей нравиться?

Делаю шаг и наклоняюсь к ней поближе. Спрашиваю тихо:

– Моя птичка действительно ревнует?

– Рус… – внимательно глядя мне в глаза, Чернышевская качает головой, будто предупреждает о чем-то.

– Надо же, – выдыхаю потрясенно.

Глава 11

Дания

У меня проблемы. Притом большие. И все – с головой.

Поджав губы, я передергиваю плечами. Молчу. Конечно, я ревную! Господи, что за идиотский вопрос! Я думала, что хотя бы симпатична Руслану. Но, вероятно, ему нравятся все, у кого есть сиськи.

О, супер, Чернышевская. Перешла на гоповскую терминологию и сама не заметила. Пью дешевое пиво под мостом в компании неблагополучных подростков и заживо сгораю от черной ревности, потому что один из этих волчат не считает меня единственной.

Какой сюр!

Я разглядываю брюнетку, которая хохочет и накручивает на палец кончик хвоста. Подруга. Да, конечно. Я видела, как она его обнимала. И как именно хотела поцеловать.

Потрясающе дружелюбный, блин, мальчик!

От злости на свои собственные эмоции, хочется вцепиться себе в волосы. Или ей. Хмыкаю. Осталось только подраться, чтобы окончательно утратить свой привычный облик.

– Дань, – зовет меня Капралов тихо.

Боже, ну что? Что он хочет услышать? По лицу разве не понятно,