Сумма наших жизней - Софи Астраби

кивала; жизнь научила ее не быть обидчивой. Но отсутствие места означает, что ей не нужно большего в ее нынешней скудной жизни, стареет не столько техника, сколько она сама, а отсутствие балкона – это отсутствие тех возможностей, которые жизнь ей не подарила.

В конце визита Маргарита не сомневается, что пара не будет делать предложения. По крайней мере, она очень на это надеется. Тома прощается и покидает квартиру вместе с мадам и месье Моро.

Через пять минут снова звонит домофон.

– Откроете мне, Маргарита?

* * *

У Тома вид ребенка, занявшего четвертое место на спортивных соревнованиях. Он стоит лишь рядом с пьедесталом. Он огорчен и разочарован, но прежде всего огорчен тем, что стал причиной разочарования.

– Ну что? – спрашивает он, зная наперед, что ответит Маргарита.

– Вы знаете, есть животные, которые выделяют сильный запах, чтобы отпугнуть угрозу…

– Ну, это уж слишком, Маргарита, – искренне смеется он.

– Вовсе нет! Вы знаете, что этот запах отвратителен только для тех, кто представляет собой потенциальную опасность? Остальных он совершенно не беспокоит. Мы все разные, и не всегда оказываемся совместимы друг с другом.

Маргарита делает паузу. Она вспоминает аромат, которым была окутана женщина, настолько дурманящий, что теперь она задается вопросом: не было ли это отвлекающим маневром, чтобы заглушить все остальные чувства?

– Запах – это важно, Тома… Подумайте об этом, когда познакомитесь с кем-то в следующий раз.

Тома ничего не говорит, он кивает.

– Во всяком случае, мне эта пара не по вкусу, – в конце концов заключает Маргарита.

28

Тома

Пара не сделала предложения, и Тома успокоился. Когда он оставил их у дома Маргариты, они сказали, что подумают. Так говорят все клиенты без исключения. Нет ни одной пары, которая не подумала бы прежде, чем залезть в долги на двадцать лет. Иногда они думают и покупают. Иногда думают и не покупают.

Вернувшись за свой стол, Тома размышляет о том, что было бы, если бы мадам и месье Моро сделали предложение по цене. То самое, которое Маргарита сочла возможным не делать со своей стороны под предлогом чего-то, вычитанного в Гражданском кодексе. Он, конечно, смог бы их переубедить… Но ему кажется, что благоразумнее будет подготовиться к такому разговору заранее. Поэтому он берет ручку и бумагу и начинает составлять список недостатков квартиры, которые он мог бы вскользь упомянуть и посеять сомнение. Да, в самом деле, недостаточно места для хранения, особенно в ванной комнате. Это не охладило бы пару, которой квартира придется по сердцу, но Тома все равно записывает. Отсутствие ванны для семьи с маленьким ребенком… – добавляет он не совсем уверенно. Ему трудно найти что-то еще. Он уже собирается скомкать листок и выбросить в мусорную корзину, но передумывает. За этими строками стоит обещание, данное Маргарите. Маргарита нравится ему, он не знает почему, возможно, просто напоминает бабушку…

Он прекрасно помнит день похорон, когда его отец наклонился к матери и прошептал, что бабушке не понравились бы эти унылые цветы на гробе. Мать пожала плечами.

– Там, где она сейчас…

– Это была ее последняя воля! – сердито сказал отец.

Мать бросила на него убийственный взгляд: «Надо было исполнять ее волю, когда она была жива!»

В тот день Тома хотел побежать в магазин и скупить все цветы, которых заслуживала его бабушка, но ему было всего девять лет, поэтому он остался стоять. Сегодня речь не о его бабушке, но он чувствует, что может что-то сделать. Мы часто отдаем долги другим людям, не тем, кому должны. Он просто надеется, что при жизни его бабушке тоже повезло получить компенсацию за кого-то другого.

Тома снова берет листок и начинает добавлять новые пункты. Шумный бар на соседней улице, не самая лучшая изоляция, сложные отношения в кондоминиуме… Все это, конечно, неправда, но, как он уже давно знает, правда не самое важное в жизни.

29

Камилла

Еще только начало девятого, а Камилла уже стоит за прилавком. Металлическая решетка на входе приподнята, чтобы дать знать водителю машины доставки о ее присутствии, но не слишком высоко, чтобы ни у кого из покупателей не возникло мысли проскользнуть внутрь. Каждый раз, когда она слышит звук выключаемого двигателя, ее сердце замирает. Она бросается к решетке и выглядывает наружу. Это напоминает ей о детстве, когда она подкарауливала сестру, возвращавшуюся с вечеринки. При малейшем шорохе вскакивала с кровати и раздвигала планки жалюзи в своей спальне, чтобы посмотреть на улицу. Она не могла заснуть, пока не услышит поворот ключа в замке входной двери – звук, который приносил ей огромное облегчение.

Я так любила сестру, вдруг подумала она.

Сегодняшнюю доставку Камилла ждет с таким же нетерпением, с каким та маленькая встревоженная девочка ждала сестру в темноте своей спальни. Ей не терпится увидеть содержимое, но она боится, что поддалась импульсу, которому лучше было бы не поддаваться. Камилла приняла решение, не посоветовавшись с Аделаидой. Не то чтобы она хотела что-то скрыть, но в последние дни дозвониться до начальницы было невозможно. Оставив ей несколько сообщений, Камилла вот уже три дня каждые пять минут проверяет, не пришел ли ответ. В конце концов она смирилась с тем, что ей придется решать самой.

Она взяла листок бумаги, крупными буквами написала фразу, несколько раз перечитала ее, сделала глубокий вдох и позвонила поставщику. Тот пообещал доставить товар уже завтра утром. Но она должна подтвердить заказ прямо сейчас. Камилла запаниковала. Сколько заказать – два, три, четыре? Недолго думая, она заказала пять больших стеклянных ящиков и столько же кустиков женьшеня и фиттонии. Она уже собиралась повесить трубку, когда ее взгляд упал на календари.

– Подождите…

Камилла на несколько секунд прикрыла глаза, подняла вверх руку, свободную от телефона.

– Давайте пятнадцать.

Эта идея осенила ее, когда она осматривала ту квартиру, похожую на путешествие по дальним странам, квартиру, в которой она изучала каждый квадратный метр с таким вниманием, словно открывала для себя новые, неведомые земли. Ощущение особой атмосферы, настроение, исходящее от каждой вещи, оставались с ней весь день. Вечером, на пробежке вдоль канала, она снова думала о деталях, красках, о характере каждой комнаты и внезапно почувствовала себя слишком обыкновенной, почти скучной. С каждым шагом она все глубже погружалась мыслями в тот удивительный интерьер, двигаясь из комнаты в комнату, и вдруг, без особой причины, в памяти всплыла одна деталь. Она вспомнила стеклянную емкость с растениями у окна – флорариум. Пока ноги Камиллы накручивали километры, ее мысли продолжали блуждать по закоулкам сознания. Она вспоминала разговор с Аделаидой, который состоялся несколько недель назад, как раз перед тем,