Почти 15 лет - Микита Франко

ответы, словно он смеется.

- И сколько должно было пройти минут в твоём улучшенном состоянии, чтобы мы продолжили?

Слава, прищурившись, спросил:

- Что ты делаешь?

- Что? – не понял Лев.

- Ты пытаешься убедить меня заняться с тобой сексом? – уточнил Слава. – Убедить захотеть этого?

- Вообще-то я просто задавал вопросы. Как я могу в чём-то убедить тебя, задавая вопросы?

- Я чувствую давление.

Лев фыркнул:

- Ну да, как обычно…

Чайник, щелкнув, отключился, но Слава не поспешил разлить воду по кружкам. Он, странно разглядывая Льва (тот чувствовал этот взгляд, хотя сам смотрел в сторону), предложил:

- Хочешь, завершим то, что начали?

Лев посмотрел ему в лицо. Слава ждал ответа со смесью нетерпения, любопытства… и чего-то ещё, неуловимого, но не сулящего хороших последствий. Сглотнув, Лев уточнил:

- Правильный ответ: «нет»?

Слава хмыкнул:

- Мы что, на экзамене?

- А это разве не проверка?

Тот пожал плечами.

- Я просто спросил, хочешь или нет.

- Хочу, - ответил Лев, потому что это была правда.

- Пойдём?

- Пошли.

Слава первым поднялся из-за стола и Лев, нисколько не верящий в искренность его вопросов, чуть не спросил: «А как же чай?». Но Слава уже скрылся в гостиной.

Лев чувствовал себя странно. Всё казалось искусственным: будто он в оборудованной лаборатории, где в него тыкают током, как в белую мышку, а он не понимает, в чём суть эксперимента и какие реакции должен показать.

Слава остановился у постели и, в ожидании Льва, начал расстёгивать на себе рубашку. В тот момент, когда он стоял с обнаженным торсом в голубом свете уличного фонаря, бьющего в окна, он вызывал у лабораторной мышки-Льва только одну реакцию: желание.

Но Слава, похоже, желал чего-то другого. Когда Лев приблизился, тот – то ли ехидно, то ли просто со скрытым раздражением – сказал:

- Ну, чем займемся? Сделаю всё, чтобы ты больше так не расстраивался.

- Для начала: выруби эти дебильные интонации, - попросил Лев.

Он думал, что попросил, но получилось злее, чем хотелось сказать на самом деле. Слава насмешливо присвистнул:

- Такой прелюдии у нас ещё не было.

- Ну, видимо, будет.

- Будет? – переспросил он.

- Уже началась.

- То есть, даже после этого ты хочешь продолжать?

Ему не хотелось продолжать вот так вот. Ему хотелось, чтобы всё снова стало нормальным, каким было, когда они заходили в этот дом, ему хотелось, чтобы они оба вернулись в самих-себя-тридцать-минут-назад, но это казалось невозможным. Уйти, не занявшись сексом, тоже казалось невозможным – нахрена тогда вообще нужна эта брачная ночь?

Он попытался объяснить это Славе:

- Да, я хочу продолжить, когда мы оба успокоимся.

- Я не успокоюсь.

- Почему? – терпеливо спросил Лев.

- Потому что ты озабочен только своими желаниями и меня это злит.

- Кто бы говорил…

Слава, скрестив руки на груди, заинтересованно посмотрел на него:

- Ого, это ты о чём?

- Это ты так сильно опасаешься за свою задницу, что мы трахаемся одним и тем же способом уже четырнадцать лет, а о другом ты и слушать не хочешь.

Слава, усмехнувшись, спросил:

- А разве нет повода опасаться?

Тогда, второй раз в жизни, Лев ощутил накатившее желание ударить его. И даже подался вперед, но заставил себя удержать руки в карманах. Процедил сквозь зубы:

- Ты мне всегда говорил, что дело не в Якове.

- А ты мне всегда говорил, что сам этого хочешь, - пожал плечами Слава. – Ох, неужели мы оба друг другу врали?

Последнюю фразу он произнёс с такой раздражающей театральностью, что теперь – уже в третий раз – Лев подумал: «Сейчас точно ударю». Но снова сдержался.

Слава, чуть приблизившись, проговорил, понизив тон:

- Если что, можешь трахнуть меня прямо сейчас. Не думаю, что у тебя не получится. Ты выше, сильнее, у тебя весовая категория больше…

Лев скрипнул зубами. Неужели этот Слава и тот, которого он впервые увидел в клубе – один и тот же человек? Но, кроме этого… Неужели и он – один и тот же?

- Зачем ты меня провоцируешь?

- Ты хочешь сказать, что тебя можно спровоцировать на изнасилование?

Как бы то ни было, с одной из версий молодого Льва сходства оставались неизменными. И тогда, в ту минуту, проявилась не лучшая его часть.

Он схватил Славу за грудки расстегнутой рубашки и с силой швырнул на кровать. От жестокого приземления та жалобно скрипнула по полу деревянными ножками и сдвинулась в сторону. Он опустился на постель, нависнув над Славой, сжал в кулаках его запястья, и замер, беспомощно соображая: «А дальше что?»

Насиловать Славу? Насиловать Славу?! Что за безумие?

У Славы в глазах читался тот же вопрос. Он не выглядел напуганным, может, несколько удивленным, но не напуганным.

- Отпусти меня, - спокойно потребовал он.

Лев разжал кулаки, выпустил его запястья, и в то же мгновение по щеке прилетел хлесткий удар. Слава ловко оттолкнул его, выбрался и поднялся на ноги. Лев с досадой подумал, что никакого бы изнасилования не случилось: у него бы не вышло взять его силой. Он знал всякие приёмочки, он бы выкрутился… Слава рассказывал, что в джиу-джитсу эффективней всего драться из положения лёжа. От этого вся провокация показалась ещё обидней, чем была.

Застегнув рубашку, Слава поднял с пола пиджак (тот оказался на полу всего час назад (час назад!), когда они всё делали добровольно) и выдохнул:

- Какая долгая, отвратительная ночь…

Глянув на Льва, он как будто бы даже искренне похвалил:

- А ты хорош! Умеешь притворяться.

«Я не притворялся», - хотел сказать Лев.

«Это ты виноват», - хотел он добавить следом.

Но все слова застряли в горле.

И даже в ту минуту, когда Слава уходил, хлопая дверью, Лев мучительно думал: а можно ещё как-нибудь отмотать всё назад?

Почти 15 лет. Слава [12]

Дома он первым делом сбросил с себя ненавистную рубашку – смял и закинул на дальнюю полку. Сначала хотел швырнуть в мусорный бак на улице, но мысли о бездомных и нуждающихся остановили от необдуманных поступков: в конце концов, всегда можно найти тех, кому пригодится.

Рубашка раздражала Славу сильнее всего остального, потому что была белой, а белая – значит, как у него. Теперь всё, что напоминало о нём, было ему ненавистно.

Он надел рваные джинсы с бахромой на дырках и чёрную толстовку. Глянул