Михаил Салтыков-Щедрин - Том 8. Помпадуры и помпадурши. История одного города

Должно, впрочем, сознаться, что такое непрерывное возрастание всеобщего довольства не могло не казаться неестественным, особливо если принять в соображение, что видимая его причина заключала в себе нечто, не совсем обычное. Прыщ ничего не делал, ни во что не вмешивался, даже не требовал, чтобы жители смотрели в оба, и вот от этого-то ничегонеделания, от этого невмешательства, вдруг словно расперло всех глуповцев от благополучия! Сделались они поперек себя шире, стала у них земля родить сторицею, стада умножались, пчелы расплодились необыкновенно, даже в реке начала попадаться такая рыба, какой прежде и не видано… Как хотите, а это хоть кого озадачит.

Вскоре эта тема — «самая лучшая администрация заключается в отсутствии таковой» — получила самостоятельную разработку в рассказе «Единственный. Утопия» из «Помпадуров и помпадурш» (см. выше стр. 220).

…но ничего не забыл, и ничему не научился — слегка измененные писателем слова Талейрана о вернувшихся во Францию после свержения Наполеона Бурбонах и эмигрантах-роялистах: «они ничего не забыли и ничему не научились». См. т. 6, стр. 591.

Поклонение мамоне и покаяние

Впервые — ОЗ, 1870, № 4, стр. 553–582 (вып. в свет 9 апреля).

Глава «Поклонение мамоне и покаяние», начинающаяся с очень важных для понимания «Истории одного города» прямых авторских суждений о трагических «провалах» истории и неизбежно вызываемых ими «отсрочках» общественного развития, построена в основном на сатирическом переосмыслении Салтыковым некоторых исторических материалов о царствовании Александра I (встреча Александра с Крюднер, деятельность секты Татариновой, ссылка академика Лабзина и т. д.). Вместе с тем большое внимание в этой главе, написанной в самый разгар острейшей политической кампании по насильственному упрочению в стране — особенно среди учащейся молодежи — устойчивых религиозно-догматических представлений о некогда предопределенном свыше характере всего бытия, писатель сознательно уделяет исконному «глуповскому миросозерцанию», активно поддерживаемому «начальством» и служащему целям закабаления и без того «ошеломленного» обывателя. Тесно переплетаясь друг с другом, рассказ о градоначальнике Грустилове и рассказ о борьбе «убогих» с крамольным «духом исследования» показывают, что порабощение глуповцев основывается не только на «силе», но и на «оглуплении» «массы», последовательном подавлении в ней всех проблесков мысли, так или иначе угрожающих «цельности» глуповской жизни. Поэтому эпизод с Линкиным, завершающий рассказ о Грустилове, подготавливает в какой-то мере и появление в Глупове «прохвоста» Угрюм-Бурчеева, прямо объявившего «разум» своим злейшим врагом, и финальную сцену начавшегося долгожданного пробуждения глуповцев, понявших наконец связь между собственной неизменной покорностью и различными «капризами» нелепой глуповской «истории».

…на поверхность же выступили какие-то злостные эманации (лат. emanatio) — в религиозной философии термин, обозначающий истечение, излучение из божественного начала всего многообразия мира.

Не забудем, что летописец преимущественно ведет речь о так называемой черни, которая и доселе считается стоящею как бы вне пределов истории. — По мнению некоторых русских историков (Б. Н. Чичерин, К. Д. Кавелин, М. П. Погодин и др. — целая историческая или государственная школа в «Истории одного города»), «чернь» — черный, простой народ — была лишь исходным материалом в руках князей и царей, создавших «своим трудом» централизованное русское государство. (Подробнее см. в книге Е. И. Покусаева «Революционная сатира Салтыкова-Щедрина», M 1963, стр. 25–33.)

Враг человечества — Наполеон I, вторично отрекшийся в 1815 году от престола и сосланный на остров Святой Елены.

…вздумали строить башню, с таким расчетом, чтоб верхний ее конец непременно упирался в небеса. — Такую же башню, согласно библейскому сказанию, пытались построить в Вавилоне, пока разгневанный бог не смешал языки строителей (Бытие, XI, 1–9).

Перун — бог земледелия, Волос (или Велес) — покровитель скота, богатства и торговли у восточных славян дохристианского периода.

…начал выкрикивать что-то непонятное стихами Аверкиева из оперы «Рогнеда». — Опера «Рогнеда» была написана А. Н. Серовым на либретто Д. В. Аверкиева, которого Салтыков относил к тем русским писателям, «под бременем трудов рук» которых ломятся полки в книжных магазинах, публика же «положительно убеждена, что они совсем-таки ничего не пишут» («Гг. «Семейству M. M. Достоевского», издающему журнал «Эпоха»), Некоторое представление о стихах «Рогнеды» дают первые же ее строки:

Беды и злаПора настала;Густая мглаЗатрепетала.Заря горитИ засияет;Змея шипитИ издыхает.И стон, и вой!Ох, не минется!Над силой злойБеда стрясется.

(Рогнеда. Опера в пяти действиях А. Н. Серова. Стихи Д. В. Аверкиева. СПб. 1865, стр. 9-10).

Наталья Кирилловна де Помпадур — намек на любовницу Александра I Марию Антоновну Нарышкину, которой дано имя и отчество второй жены царя Алексея Михайловича, матери Петра I, урожденной Нарышкиной.

…одевшись лебедем, он подплыл к одной купающейся девице… — Согласно древнему мифу, приняв образ лебедя, Зевс соблазнил Леду — жену спартанского царя Тиндарея.

«Жертва вечерняя» — роман П. Д. Боборыкина (1868), развивающий, по словам Салтыкова в статье «Новаторы особого рода», традиции «плотского цинизма».

…вместо гигантов… явились люди женоподобные. — Ср. с характеристикой России до и после войны 1812 года в стихотворении Д. Давыдова «Современная песня»:

Был век бурный, дивный век,Громкий, величавый,Был огромный человек.Расточитель славы.То был век богатырей.Но смешались шашки.

И полезли из щелейМошки да букашки.. .И мурашка филантроп,И червяк голодный,И Филипп Филиппыч-клоп,Муж… женоподобный…

«Жеманство, которое тогда встречалось в литературе, — пишет о царствовании Александра I, правда, несколько более раннего периода, Ф. Ф. Вигель, — можно было также найти в манерах и обращении некоторых молодых людей. Женоподобие не совсем почиталось стыдом, и ужимки, которые противно было бы видеть в женщинах, казались утонченностями светского образования» (Ф. Ф. Вигель. Записки, т. 1, М. 1928, стр. 110).

Любовное свидание мужчин с женщиной именовалось «ездою на остров любви». — «Ездой на остров любви» («Voyage de l’île d’amour») назвал свой роман французский писатель П. Тальман. Роман Тальмана был широко известен в России в переводе В. К. Тредьяковского (1730).

Им неизвестна еще была истина, что человек не одной кашей живет. — Иронически измененные писателем слова Иисуса Христа, сказавшего, согласно евангельской притче, искушавшему его дьяволу: «Не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст божиих» (Матф., IV, 4).

Потом завел речь о прелестях уединенной жизни и вскользь заявил, что он и сам надеется когда-нибудь найти отдохновение в стенах монастыря. — «У Лагарпа, — пишет об Александре I М. А. Корф, — видели письма, относящиеся к самым первым годам царственного пути бывшего его питомца. «Когда провидение, — писал он своему воспитателю, — благословит меня возвести Россию на степень желаемого мною благоденствия, первым моим делом будет сложить с себя бремя правления и удалиться в какой-нибудь уголок Европы, где я стану безмятежно наслаждаться добром, утвержденным в отечестве» (М. А. Корф. Восшествие на престол императора Николая I, СПб. 1857, стр. 2).

С этими словами она сняла с лица своего маску. Грустилов был поражен. — Эпизод встречи Грустилова с Пфейфершей явно подсказан писателю рассказом А. Н. Пыпина о встрече Александра I с увлеченной идеями мистицизма баронессой Варварой-Юлией Крюднер (в статье А. Н. Пыпина «Г-жа Крюднер»). Утомленный тяжелой дорогой, пишет об Александре Пыпин, он «удалился в свою комнату, когда ему доложили, что его настоятельно желает видеть г-жа Крюднер. Он был поражен… В этом первом свидании, — рассказывает близкий свидетель событий, — г-жа Крюднер старалась побудить Александра углубиться в самого себя, показывая ему его греховное состояние, заблуждения его прежней жизни и гордость, которая руководила им в его планах возрождения. Нет, государь, — резко сказала она ему, — вы еще не приближались к богочеловеку… Послушайте слов женщины, которая также была великой грешницей, но нашла прощение всех своих грехов у подножия креста Христова» (ВЕ, 1869, № 8, стр. 631).