Все их деньги - Анна Теплицкая

время различных мыслей и домыслов о том, как этот инцидент может повлиять на выигранный тендер и остальные проекты. Лично мне на эти вопросы ответ очевиден – никак не повлияет. Президента, по-видимому, больше всего заботил пошатнувшийся авторитет Компании.

– Чё делать-то? – нарушил тишину изменённый динамиком голос Михеича. – Я, кстати, памятник ему заказал… у этого… Церетели.

После секундного молчания в разговор вступил Классик:

– Выяснили содержание завещания?

– Его так и не нашли, – ответил Президент. – Мы говорили с ним об этом ещё при жизни. Формально у него есть только один наследник – сын. Если бывшая жена и любые третьи лица не упомянуты в завещании, то Борька получит печёнку всю…

– Нам крайне нежелательно, чтобы наследников было много, – сказал Старый.

– Однозначно, – добавил Классик.

– Есть ещё кое-что. Мне звонила жена Бёрна, мало того, что они не могут найти завещание, так и с его личных счетов исчезли все деньги. Их кто-то вывел уже после смерти.

Все реагируют ожидаемым образом: Классик перестаёт жевать, мы со Старым переглядываемся, Михеич не удивляется, видно, Президент поделился с ним информацией как только получил её. Из-за этого только он один выглядит безучастным и продолжает что-то насвистывать себе под нос.

– Да, парни, это не смешно.

– Ты думаешь, кто-то деньги украл? – спросил Старый.

Я повернулся к нему:

– А что, есть другие варианты?

– Я хочу, чтобы мы были предельно честны друг с другом. Вы знаете, что в последнее время Бёрн не доверял никому из нас. Если раньше я хотя бы знал, сколько денег на счету, видел в Тетрадке, то с недавнего времени он перестал делиться со мной и этой информацией. Я только знаю, что он хотел создать трастовый фонд для сына и бывшей жены.

Фонд – это удобно, фонд выступает кошельком, в котором собраны различные средства – движимые имущества, недвижка, даже доли в бизнесе. А самое привлекательное в нём – это отсутствие налога на прибыль, как и то, что имущество в кошельке не может быть арестовано. Надо мне создать семейный фонд, только кого туда включать? Только Макса? С бывшей женой как-то не хочется связываться.

– Пока нет новой, нет и бывшей, – попал Классик в мои мысли.

Я показал ему большой палец.

Из ноутбука послышался голос Михеича:

– Ребят, я это… уже в Питере. Собираю информацию. Скоро вернусь.

Президент махнул рукой, и Михеич отключился.

– Вообще, есть ли вероятность, что Дима жив? – вмешался Классик и, глянув на вытянутые лица акционеров, объяснил. – Чисто теоретически, он хотел выйти из бизнеса, так ведь? Что мы имеем? Личных денег нет, и труп, якобы Димкин, изуродован. А он ли это?

– Не вижу причины для таких инсинуаций, – сказал я. – Ну хотел выйти и вышел бы, кто мешает?

– Согласен, – сказал Президент.

Классик взмахнул рукой: «Это я так. Лирика».

– Хуже всего то, что у Бёрна целых два завещания. Если вы помните, года три назад Димка, разругавшись с родственниками, подписал документ, по которому все его активы после смерти должны быть выкуплены согласно внутреннему распорядку Компании. То есть, исходя из семилетней рентабельности – это ликвидная окупаемость бизнеса, а вырученные деньги должны быть переданы новому наследнику, – продолжил Президент.

– Ну. Справедливо, – сказал Старый.

– Так кто наследник? – поинтересовался я.

– В том-то и дело… Фактически наследником по этой бумаге выступает Компания. Я поясню, по условиям завещания деньги поступают на наш счет с одной оговоркой – мы должны учредить благотворительный фонд имени Бронштейна. Поэтому несмотря на то, что де-юре наследником является благотворительный фонд, он всё равно попадает под доверительное управление Компанией, и, по большому счёту, мы можем делать с деньгами всё, что заблагорассудится.

– Боже мой, – вполголоса проговорил Старый. – Как это похоже на него!

Старый, как обычно, допускал фундаментальную ошибку атрибуции: объяснял поведение Бёрна особенностями его характера, не принимая в расчёт силу внешних обстоятельств. Свои ошибки он, напротив, оправдывал исключительно не зависящими от него факторами.

Президент бубнил, что отсутствие завещания – это нешуточная проблема, а бумага, подтверждающая наши права на деньги Бёрна, вообще сильно усложнит нам жизнь. Закончил он торжественно: «Поздравляю, парни, теперь все мы – партнёры, имеющие просто идеальный мотив для убийства!»

– Особенно вы, господин Президент, – подколол я.

Ещё одна долгая пауза.

– Я правильно понимаю, у семьи теперь денег нет? – спросил Классик.

– Правильно понимаешь.

– Тогда следующий вопрос. Когда займёмся организацией благотворительного фонда?

– Давайте подождём ответа от семьи.

– Все же мы должны соблюдать комплаенс[5]. Надо срочно найти завещание или предъявить куда надо имеющийся у нас документ о создании благотворительного фонда, – сказал я.

– У нас есть два путя, помните такой анекдот? – Президент моргнул и потом сказал: – В общем, надо решать, парни.

Глава седьмая. 2024. Старый

В свой день рождения я по обыкновению проснулся очень рано, в семь с половиной утра. Раскинувшись на огромной кровати, Света спала рядом, разбросав свои бесконечные ноги в разные стороны. В её руке был зажат раскрытый блокнот с фиолетовым единорогом, страницы, придавленные ладонью, смялись. Аккуратно высвободив его, – Света при этом сонно вздохнула и перевернулась на другой бок, – я разгладил рукой смятую часть и, не удержавшись, просмотрел страницу:

«Задачи на 27 февраля:

Поработать в YouTube

Сходить к Але на ноготочки

Сделать йогу

Помыть кисти для макияжа

Поздравить лапусика с днём рождения. Стриптиз?

М.б. стишок

Почитать книгу

The end»

Этот милый распорядок дня тронул меня. Она никогда не вставала раньше двух часов пополудни, я к этому времени уже успевал вернуться после совещаний, и целый день мы проводили в родных пенатах, занимаясь каждый своими делами. В правой части здания я оборудовал для молодой жены несколько комнат для съёмок. Она тешила себя надеждой однажды разобраться в сложных алгоритмах социальных сетей и стать моделью ТикТока. «Посмотри на неё, это Кьяра Ферраньи, – на экране профессионально улыбалась загорелая блондинка. – Она великолепна. Она стала гурой моды ещё студенткой!» «Прямо-таки гурой»?! – посмеивался я. – «Смейся-смейся! Миллионы мужчин и женщин платят, чтобы увидеть её лицо и тело. Чем же она лучше, чем