Золотой воскресник - Марина Львовна Москвина

дописываю книгу!” Это был Юрий Коваль.

– Финальные главы “Суера-Выера” он писал на моей бумаге, – рассказывал Левитин. – А потом подарил мне книгу и подписал: “Вашей бумаге – от нашей бумаги…”

* * *

Волны любви покачивали театр Эрмитаж, как старый фрегат “Лавр Георгиевич” в океане, на вечере памяти Юрия Коваля. Фотограф-художник Виктор Усков рассказал такую историю:

– Однажды мы с Юрой отправились в путешествие и, как ни удивительно, Юра для этого странствия выбрал покровителями святых Косму и Дамиана. Обычно – Николая Угодника, а тут вот эти двое. И всякий раз, как привал и костерок, – первый тост за Косму и Дамиана. Почему? С какой стати? А чудо заключалось в том, что вскоре после Юриного ухода напротив моего дома через дорогу вдруг появился храм Космы и Дамиана. Я, как проснусь, выйду на улицу – и передо мной Косма и Дамиан. Я туда зайду, свечечку поставлю за Юру…

* * *

– А мы, по правде говоря, смотрели не очень на род его занятий, – рассказывала Юля, дочка Коваля. – Ну что-то пишет, какие-то стишки у него напечатали в “Пионере” или в “Мурзилке”, что с того? И удивлялись на бабушку, та подбирала каждый его листочек, – мол, она с приветом немного. Я и сейчас не совсем понимаю, что тут такого…

* * *

В Москве у Дины Рубиной собрались поэт Игорь Губерман, писательница Лидия Либединская, режиссер Михаил Левитин и другие достойнейшие люди. Когда я ушла, Левитин спросил: “А это кто?”

– Как? Вы не знаете? Это Марина Москвина, – сказала Дина.

– Понял! – воскликнул он. – Это женщина, которая стрижет Яшу Акима!

* * *

– Я вечно поворачиваю руль не в ту сторону, в какую мне нужно, – сказал нам археолог Пётр Грязневич, – зато я всегда вижу что-то неожиданное…

* * *

– Не понимаю, – удивляется Тишков, – как может быть взрослый солидный человек, а звать его – Лёня? Или Петя?

* * *

Художник Лепин Анатолий Васильевич, живописец трав:

– Слушай, у меня идея насчет тебя, если выгорит – будешь вся в шоколаде. Ты похожа на Цветаеву, тебе ее только в кино играть. У тебя как с дикцией? Ничё? Это облегчает дело. А чё? Бабки заработаешь!..

* * *

В моем рассказе “Метеорит” мужик уральский квасил капусту и в качестве гнета капустного, сам того не подозревая, использовал метеорит.

– Тебе надо написать серию таких рассказов, – предложил Тишков. – Например, человек, задавленный нищетой, идет вешаться, то есть не вешаться, а топиться – с веревкой и камнем на шее. А по дороге встречается ученый и говорит: “А ну дай сюда. Это метеорит!..” – и отваливает ему кучу денег.

* * *

Всю жизнь я мечтала послушать лингвиста Вячеслава Иванова, столько слышала про него от разных почитаемых мною людей. А когда мечта сбылась, и в Дубултах, в Доме творчества, он читал неописуемо интересную лекцию о семиотике, я позорно заснула на первом ряду. Единственное, что меня утешало, – рядом со мной крепким сном спала поэт Марина Бородицкая.

* * *

В какой-то поездке мой папа Лев посетил экспериментальный террариум. Что удивительно, о научной работе их уникальной лаборатории экскурсовод рассказывал с гюрзой на шее.

Все – потрясенно:

– Позвольте вас сфотографировать!

Экскурсовод – лукаво:

– А я могу и вам ее дать! Гюрза-то дохлая!

* * *

Сергею Седову предложили заключить договор в издательстве на десять лет. Он уже собрался его подписывать. Я еле успела его остановить.

– Вы что?! – говорю издателям.

– А в Японии и на сто пятьдесят лет заключают, – они ответили недовольно.

* * *

Я уже много раз спасал мир

но все равно хочется еще

Сергей Седов

* * *

В электричку, где едет моя мать Люся с новым веником, торчащим из сумки, входит мужик, достает пистолет и говорит:

– Если я проеду Кубинку, всех уложу.

Люся ему отвечает приветливо:

– Так, молодой человек, сядьте и сторожите своим пистолетом мой веник. А я пойду посмотрю по расписанию, когда будет Кубинка.

* * *

Пишу по мейлу Леониду Бахнову письмо из Вьетнама:

Lenya! I love you! Marinka is Hanoya.

Он ответил:

Nadeus, ti eto delaesh, ne skhodya s tropi Но Shi Mina?

* * *

По радио идет разговор о старых советских временах, сталинских репрессиях, масштабах и последствиях. Разговор серьезный, обстановка мрачная. Вдруг один из собеседников бодро заявляет:

– Да, репрессии никто не отрицает. Но разве только это было? А право на свободный труд, энтузиазм, воодушевление? Какие песни были в исполнении Любови Орловой!!! А Юрий Гагарин?! И – ни хохлов, ни москалей, а только дружный советский народ, охваченный единым порывом!!!

…Через небольшую паузу беседа потекла в прежнем русле.

* * *

Когда-то

я хотел спасти этот мир

но присмотревшись

Сергей Седов

* * *

Летчик-испытатель Марина Попович, записываясь у меня в студии, поведала, что многие очевидцы, имевшие дело с инопланетянами, обнаружили у них полное отсутствие эмоций. Возможно, это были роботы. Людей они называли “животные с эмоциями”. И очень удивлялись, как мы еще не уничтожили друг друга – от избытка чувств.

– Не понимают, – сказала Марина Лаврентьевна, – что у нас тут все равно торжествует любовь!

* * *

Звонит Бородицкая – поздравить меня с 53-летием. У нее через три дня – то же самое. В трубке ее отчаянно веселый голос:

– Мариночка! Пятьдесят три? Плюнь и разотри!

* * *

– А шестьдесят восемь? – я спросила у Бородицкой пятнадцать лет спустя в грузинском ресторанчике “Джонджоли”.

– Шестьдесят восемь – к рампе просим! – она мгновенно ответила.

* * *

В одесском гастрономе поэт Иртеньев протянул Тишкову бутылку коньяка и сделал знак, чтоб тот ее незаметно вынес на улицу. Лёня категорически отказался. Вскоре выяснилось, что бутылка давно початая, а Игорь пошутил.

– Знаешь, Лёнь, что такое дружба? – возмущенно сказал Иртеньев. – Это когда тебе звонит ночью друг и говорит: “Я убил человека”. А ты, ни секунды не раздумывая, отвечаешь: “Где будем закапывать труп?”

* * *

В Пензе на книжном фестивале зашли в гостиничный ресторанчик поужинать, а там оглушительное гулянье с грохочущей музыкой и заздравными тостами в микрофон.

– Не понимаю, – задумчиво произнес писатель Александр Кабаков, – почему то, что вызывает во мне отвращение, другим доставляет наслаждение?

* * *

Однажды мы с Седовым придумали детский сериал и предложили его на телевидение. Причем Седов сам хотел всё поставить и чтобы мы с