Глеб Успенский - Том 7. Кой про что. Письма с дороги

Замысел не получил в 1884 году полного осуществления, но в архиве Успенского сохранился черновой набросок первоначального конспекта этого очерка под заглавием «Венера Милосская (Очерк)» и с зачеркнутыми подзаголовками: сначала — «Из деревенского дневника», потом — «Воспоминания несчастливого человека». Конспект очерка остался незаконченным, но в нем уже были намечены все основные темы будущего очерка «Выпрямила».

В «Русской мысли», в цикле «Через пень-колоду», очерк «Выпрямила» был напечатан между двумя очерками того же цикла — «IV. Недописанная глава» и «VI. Окончание недописанной главы». В этих очерках были поставлены те же вопросы, что и в очерке «Выпрямила», но политически более остро и резко. В картинах из деревенской жизни Успенский показывает тех же «скомканных в перчатку» условиями российской действительности бесправных крестьян, несправедливо и оскорбительно для человеческого достоинства подвергающихся различным наказаниям, а также и людей, защищающих законные интересы крестьян и за это преследуемых властями. Успенский в этих очерках декларирует и основные принципы передовой литературы. Выступая против эстетов и любителей «чистого искусства», Успенский характеризует лучшую русскую литературу, начиная с Пушкина, как литературу, выражающую интересы народа, вдохновляемую идеей «выпрямления человеческой души», то есть освобождения крестьян от рабства, и освобождения справедливого, с землей; он отстаивает право и необходимость современного ему демократического писателя «писать вообще о мужике», о его нуждах и добиваться улучшения его жизни. В окружении этих очерков произведение «Выпрямила» ближе связывалось с крестьянской тематикой и, с другой стороны, приобретало большее злободневно-политическое значение. В Сочинения очерки «Неоконченная глава» и «Окончание неоконченной главы» Успенский не включил.

В очерке «Выпрямила» писатель показывает людей, «скомканных» как русской действительностью (крестьяне-новобранцы, народник Тяпушкин), так и западноевропейским капиталистическим строем, где царствует мнимая «правда», где «всё одно унижение, всё попрание в человеке человека». Но пафос «Выпрямила» — в мечте о лучшем будущем русского народа, о «выпрямленном» человеке, свободно трудящемся на своей земле, освобожденном от несправедливостей правительственных властей и «жестокостей» капитализма. В связи с этим Успенский рисует образы людей «выпрямленных», гармоничных. Писатель находит три таких гармонии: красоту труда в образе крестьянки, живущей полной трудовой жизнью; красоту революционного подвига в образе революционерки, самоотверженно борющейся за права народа; красоту искусства, — того искусства, которое тесно связано с жизнью, имеет непреходящее эстетическое и вместе с тем общественно-воспитательное значение.

Таким образом, очерк «Выпрямила» является и замечательным трактатом демократической материалистической эстетики, и ярким политическим выступлением против представителей «чистого искусства», поднявших свой голос к середине 80-х годов. Сущность образа статуи Венеры Милосской, воспетой эстетами за красоту линий «божественного тела», была заново открыта русскому обществу 80-х годов с точки зрения писателя-демократа. Развивая в своем очерке основы материалистического учения Чернышевского о «прекрасном», Успенский понимает «прекрасное» в искусстве не только как начало высокоидейное, народное, тесно связанное с жизнью и общественно ценное, но утверждает и действенное начало искусства, которое, по его мнению, не только воспроизводит действительность в ее существенных чертах, но и помогает изменению жизни, вдохновляет на преобразование ее.

В основу очерка «Выпрямила» легли воспоминания Успенского о поездке его за границу в 1872 году. В письме к жене из Парижа от 10 мая 1872 года он с восторгом пишет о Лувре, называя его «великим целителем», и далее: «Тут больше всего и святей всего Венера Милосская… с лицом, полным ума глубокого, скромная, мужественная, мать, словом, идеал женщины, который должен быть в жизни — вот бы защитникам женского вопроса смотреть на нее… это действительно такое лекарство, особенно лицо, от всего гадкого, что есть на душе…» А. И. Иванчин-Писарев рассказывает, с каким трепетным волнением Успенский показывал ему Венеру Мнлосскую во время своего второго пребывания в Париже в 1875 году. Он сообщает и слова писателя: «Очевидно художник хотел показать не прелести Венерки, а красоту человеческой души, способной проникнуться великим, слиться с ним. С такой душой в гармонии и внешность, выражение всей фигуры». И далее: «В ней, в этом существе, — только одно человеческое в высшем значении этого слова!» («Заветы», 1914, № 5).

С. М. Киров, прочитав этот очерк в тюрьме в 1912 году, писал оттуда М. Л. Маркус «о неотразимом впечатлении», которое произвел на него этот очерк («Литературная газета», 1939, 1 декабря).

Тяпушкин — герой цикла очерков «Волей-неволей» (1884).

…Кажется, в «Дыме» устами Потугина И. С. Тургенев сказал… — Имеются в виду слова из рассказа И. С. Тургенева «Довольно. (Записки умершего художника)»: «Венера Милосская, пожалуй, несомненнее римского права или принципов 89 года».

Венера Милосская — древнегреческая статуя богини любви, найденная в 1820 году на острове Милосе.

«…принципов восемьдесят девятого года», — Имеется в виду «Декларация прав человека и гражданина», политический манифест французской буржуазной революции, выработанный Национальным собранием 4-27 августа 1789 года.

…фигура девушки строгого, почти монашеского типа — собирательный оораз революционерки. Создавая этот образ, Успенский имел в виду, в основном, В. Н. Фигнер, приговоренную в 1884 году к смертной казни, которая была заменена двадцатилетним заключением. Это подтверждается упоминанием имени Фигнер в конспекте очерка «Венера Милосская», указанием на это А. И. Иванчина-Писарева в его воспоминаниях об Успенском («Заветы», 1914, № 5) и словами самой Фигнер в письме ее к А. В. Успенской от 25 ноября 1904 года, уже после смерти писателя: «…в 1884 г., во время суда, Глеб Иванович просил мою сестру передать мне, что он мне завидует… Глеб Иванович видел во мне — в эти минуты — цельного, нераздвоенного человека, шедшего определенной дорогой, без колебаний, без оглядки… видел личность, у которой есть что-то заветное, ради чего отдает всё. Именно этой цельности, я думаю, он и завидовал» (В. Н. Фигнер, Собр. соч., т. VI, Письма, изд. политкаторжан, М., 1929).

Лувр — музей в Париже.

Только что кончились война и коммуна, и еще действовали… версальские суды… — Речь идет о франко-прусской войне 1870–1871 годов и о Парижской Коммуне, образовавшейся 18 марта 1871 года. Контрреволюционное правительство Тьера обосновалось в Версале (город в 17 км от Парижа), отсюда и название — версальские суды, совершавшие в течение нескольких лет кровавую расправу над коммунарами после разгрома Парижской Коммуны в мае 1871 года.

Вандомская колонна — была воздвигнута в честь побед Наполеона при Вандоме в 1805 году. Парижская Коммуна постановила снести колонну, как «символ грубой силы и ложной славы…»

Тюильри — дворец в Париже; до 1871 года был резиденцией французских лмператоров; в 1871 году, во время Коммуны, пожар уничтожил центральную часть дворца.

Саторийский лагерь — военный лагерь в местечке Сатори, в трех километрах от Версаля, где происходили расстрелы коммунаров.

«au nom du peuple francais» — «во имя французского народа».

…упекали его в Кайену, Нумею… — места ссылки и каторги. Кайена — город французской Гвианы; Нумея — столица Новой Каледонии, колонии Франции на Тихом океане.

Гамбетта Леон (1838–1882) — французский политический деятель, буржуазный республиканец; после падения Парижской Коммуны ознаменовал свою парламентскую деятельность рядом компромиссов с капиталистами и монархистами.

Ордевр (франц.) — закуска.

Бедекер — путеводители по всем странам и городам Европы, выпускавшиеся фирмой Карла Бедекера в Лейпциге на разных языках для туристов всех наций.

«Венера Милосская» — стихотворение А. А. Фета; под первоначальным заглавием «Милосская Киприда» было напечатано в «Современнике» в 1857 году.

Про счастливых людей*

Рассказ был напечатан впервые в «Книжках недели», 1885, январь, как самостоятельное произведение, вне цикла «Кой про что». Рукопись рассказа не сохранилась; был включен в цикл «Кой про что» в Сочинениях с очень незначительными разночтениями.

По свидетельству самого Успенского в его письме к В. М. Соболевскому от 3 января 1885 года, материалом для рассказа послужили «аварские сказки». Интерес к ним появился у Успенского, вероятно, во время его путешествия по Кавказу в феврале — марте 1883 года, а источником послужили записи сказок, напечатанные в «Сборнике сведений о кавказских горцах», вып. II, Тифлис, 1869. В этом собрании, записанном и переведенном на русский язык аварцем Айдемиром Чиркеевским, имеются все три сказки, вошедшие в рассказ Успенского в вольном пересказе. Обрамлением этих сказок служит разговор на злободневно-современные темы трех дорожных спутников — солдата, приказчика и лакея, акцентирующий в сказках те мотивы, которые необходимы писателю для освещения основной темы рассказа.