Три Анны - Ирина Анатольевна Богданова

Положенные в конвертик две купюры по пять тысяч Аня приготовила ещё в городе.

– Вот, передай, пожалуйста.

Без всякого любопытства заглянув в конверт, Ира увидела розоватые бумажки, и её руки возбуждённо дрогнули. На такую сумму у них в деревне можно было пару месяцев всей семьёй жить в достатке.

– Это очень много, у нас лодку мужики за пару тысяч склепают.

Подумав, что если бы могла, то сочла бы за счастье передать Сергею не десять, а сто тысяч, Аня упреждающе подняла руку и попросила:

– Ты возьми, не сомневайся, а то меня будет совесть мучить. У нас в Петербурге лодки стоят гораздо дороже.

– Пожалуй, возьму… – не без колебаний согласилась Ира, пояснив: – У Серёги мобильник сдох, пусть другой купит. Правда, у него на острове пока связи нет, а здесь телефоны хорошо берут. Вон на днях какую вышку отгрохали.

При разговоре о мобильниках, Аня подумала, что надо оставить Ире номер своего телефона, вдруг она или Сергей захотят заглянуть в гости, но её опередил Дмитрий, неуловимым движением выудивший из кармана визитку.

«Дмитрий Сергеевич Гук. Архитектор-дизайнер», – запнувшись о необычную фамилию, прочитала Ира Моторина, кинув на Дмитрия заинтересованный взгляд:

– Серёга тоже хотел пойти в строительный институт учиться. Да, видно, не судьба. Не для нас, деревенских, теперь учёба.

– Это почему же?! – возмутился Дмитрий. – Было бы желание. Не спорю, горожанам из престижных школ учёба, конечно, доступнее. Но ведь существуют вечерние факультеты, заочные. У меня на курсе учится много приезжих. Работают, занимаются и, хочу тебе сказать, относятся к учёбе гораздо ответственнее многих маменькиных сынков и дочек. В общем, давай так, – он словно бы устыдился своей горячности и, положив руку на плечо Ире, подвёл итог сказанному: – Если у Сергея Ковалёва приличные оценки по основным предметам, то сразу после получения аттестата вы позвоните мне по этому телефону, – он указал на визитку, – и мы вместе подумаем, что предпринять. Обещаю, что всё возможное, чтобы Сергей получил хорошее образование, будет сделано. Правда, Аня?

У женщины, которую спас Сергей, была славная улыбка, а мужчина-архитектор говорил так искренне и напористо, что Ира Моторина немедленно и бесповоротно им поверила. Теперь её Серёжка обязательно выучится на инженера-строителя.

«Было бы желание», – сказал Дмитрий Сергеевич, а желание имелось, и у Иры даже больше, чем у Сергея.

Она понимала, что в Загрязье Ковалёву оставаться нельзя, и дело не в том, что он сопьётся – не все пьют, а в том, что он действительно очень талантлив, а кроме заброшенной лесопилки и редких халтур дачникам, работы здесь нет.

Правда, этим летом соседка удачно устроила Сергея в туркомплекс и он у хозяев на хорошем счету, но не лежит душа там оставаться. Приезжая, он жаловался, что многие туристы ведут себя безобразно, а хозяева занимаются тёмными делишками, да и вообще что-то на острове творится неладное, такое, о чём ей, Ирихе, лучше не знать.

Но если прежде мечты не забегали дальше заочного колледжа в Олунце, то теперь перед Ириными глазами замаячил институт, где она обязательно выучит своего Серёгу. Он пусть учится, а она станет работать день и ночь, обеспечивая средства на жизнь. Правда, сестрёнок Лидку и Люську надо на ноги ставить, они девчонки добрые, хоть и глупые – в школе едва на тройки тянут, ну да ничего, как-нибудь справимся.

То-то Серёга удивится, когда она расскажет ему о приезжих. Судьба плоскодонки его не особо беспокоила, он переживал только об одном, чтобы женщина и та тётка, что вскочила в лодку в последний момент, остались живы.

Река Урста норовистая, коварная. Деревенские, порой, такие страсти про утопленников рассказывают, что волосы на голове шевелятся. Считай, каждый год река выносит на берег одного, а то и двух покойников, а уж сколько байдарочников здесь головы сложили – и перечислить невозможно.

А тут такое счастье подвалило: и туристки живёхоньки, и желанный институт на горизонте замаячил. Да не абы какой, а тот самый, который нужен. Бывают чудеса на свете!

Оказывается, сделаешь человеку добро, а оно к тебе возвращается.

Может, и зло возвращается?

Но о зле Ирке думать совсем не хотелось, и она, прикрыв от солнца глаза ладонью, долго смотрела вслед шустрому грузовичку, пылившему к лесополосе.

* * *

Когда спидометр отсчитал восемьсот километров от Петербурга, Дмитрий грустно подумал, что поездка подходит к концу, а он так и не решился сказать Ане самое главное. Казалось, всю дорогу разговаривали, и институты обсудили, и воспитание Костика, и даже нашли парочку общих знакомых, а сказать о своём чувстве он так и не собрался. Побоялся, что она примет его любовь за лёгкий дорожный флирт или, того хуже, за наглое приставание.

Как, какими словами, объяснить, что он хочет быть с ней навеки? Вместе засыпать и вместе просыпаться, вместе болеть и выздоравливать, отмечать праздники, воспитывать детей, смеяться, плакать – проживать всё то, что люди называют одним коротким словом «бытиё»?

Несколько раз за день Дмитрию казалось, что настал подходящий момент, но каждый раз робость заставляла его промолчать, а когда за окном замелькали покосившиеся домишки деревеньки с гулким названием Дроновка, все шансы на сегодня оказались упущенными.

Вечер накидывал на окрестности Олунца дымчатое покрывало, сотканное из сумерек, запахов хвои и дыма.

После длинного светового дня Дроновка словно вымерла. С интересом глядя в открытое окно машины, Аня замечала, что некоторые избы сохранились, видимо, с начала прошлого века: уж очень старыми и замшелыми выглядели их бревенчатые стены, с концами, обработанными топором от гниения. Сейчас такие дома не рубят, отдавая постройку на откуп современной бензопиле. Маленькая избёнка, притулившаяся возле леса, выглядела сказочным жилищем Бабы Яги, которая недавно улетела в своей ступе по делам, но с минуты на минуту вернётся назад. При виде лесной избушки в Аниной памяти хороводом закружились сказки прабабушки Ани, таинственные и уводящие в загадочный деревенский мир.

Остановив машину у мощного каменного фундамента в центре Дроновки, Дмитрий выпрыгнул из машины и помог выйти Ане:

– Давай осмотрим это место. Я не могу равнодушно пройти мимо разрушенных церквей, – сказал он, обводя рукой руины. – Видишь конфигурацию фундамента? Наверняка здесь стояла одношатровая церковь. Вот здесь была алтарная часть, а здесь вход.

Любуясь на Дмитрия, Аня остановилась около раскидистого куста смородины, усыпанного набиравшими спелость ягодами, и осторожно погладила ладонью кожистые листочки:

– В первый раз вижу смородину возле храма. Наверное, кто-то на память посадил.

Как будто подтверждая её догадку,