Devil ex machina - Марьяна Куприянова

Глава 34, в которой Фаина единственная может все исправить

«I excuse myself

I'm used to my little cell

I amuse myself

In my very own private hell».

Alice in Chains – Private Hell

Когда Фаина среди ночи, в пижамных штанах и футболке на голое тело, босая, с грязными ногами и следами крови на одежде влезла по пожарной лестнице на третий этаж, забралась на балкон и громко постучала в окно, Миша почти не удивился. Конечно, она не делала так раньше, но все-таки он был ее братом и хорошо знал, на что она способна. Долгий срок они прожили вместе в родительском доме, пусть это было довольно давно.

Миша помнил, как часто в детстве сестра совершала необдуманные, непредсказуемые поступки: дразнила индюков, которых обходили стороной не только соседские дети, но и взрослые; спрыгивала с качели на полном ходу и каждый раз неудачно приземлялась; отпускала руль велосипеда, когда не стоило этого делать; ловила насекомых, которых стоило бояться… Зачем Фаина делала все это? Никто не понимал, не мог представить себе, что движет ею в такие моменты. Кажется, она именно такой и осталась – непосредственным ребенком в теле взрослой девушки, которой давно пора стать серьезнее.

Мише, как, впрочем, и отцу с матерью, было отлично известно, что Фаина склонна к разного рода безумствам, предотвратить которые невозможно. Их разница в возрасте составляла четыре года – несущественная разница, она не мешала им общаться, в отличие от пропасти, нарастающей между ними из-за психологического состояния сестры, которое язык не повернется назвать стабильным.

Родные любили ее, но вовремя поняли, что Фаина – не совсем обычный ребенок, и ей проще самостоятельно выбирать, с кем и как часто она будет поддерживать контакт. От подобных вещей, гарантирующих комфорт, напрямую зависело ее самочувствие и поведение. С ней было тяжело всем членам семьи, и когда она уехала учиться в другой город, тем самым окончательно оторвавшись от родни, та вздохнула с некоторым облегчением и за себя, и за нее. Была надежда, что там, в большом городе, студенческая жизнь поможет ей развеяться и завести друзей, измениться. Стать более нормальной.

Трудно было не заметить, что общение дома и в школе, постоянное нарушение ее одиночества, требование быть искренней и соответствовать ожиданиями родителей и учителей – тяготило ее невыносимо. Она росла какой-то совсем другой, чем ожидалось, непредсказуемой, по нраву ни капли не похожей ни на отца, ни на мать. Миша редко контактировал с нею, но все же чаще родителей. Только в те моменты, когда она сама появлялась в поле зрения и настойчиво напоминала о себе, порой самым внезапным образом, как случилось этой ночью.

Миша вздрогнул и вскочил с кровати, когда стук с балкона раздался в первый раз. Слишком громко для птицы или кого-то в этом роде. Слишком целенаправленно, словно в дверь стучали. Время близилось к часу ночи, но он не спал, потому что смотрел сериал. Глаза, привыкшие к яркому экрану ноутбука, единственному источнику света в черной комнате последние пару часов, ничего не разбирали вокруг, темнота плыла призрачно-яркими пятнами.

Стук повторился, теперь не было сомнений, что там человек. Показалось даже, стекло задребезжало от удара, вот-вот треснет. Миша сделал шаг и как будто услышал чей-то голос. Он приблизился к окну, подсвечивая себе телефоном, и из темноты проступило худое бледное лицо, опутанное кипой темных волос, словно тиной.

– Фаина?! – выкрикнул он. – Ты с ума сошла, что ли? Черт тебя подери! Напугала меня до усрачки.

– Открой уже, – потребовали снаружи.

Ее босые ступни были в ужасном состоянии – это первое, что бросилось брату в глаза. В земле, крови и ссадинах, словно она прошла босиком через весь город, даже не глядя под ноги.

– Что с твоими ногами?

Миша включил большой свет и заново ужаснулся.

– Как ты сюда попала? Ты шла пешком?! Без обуви? Что случилось?

– Лучше набери тазик горячей воды и принеси сюда, – шипя от боли, Фаина неуклюже прошла несколько шагов и плюхнулась в кресло, не в силах шевельнуться от усталости. – Если есть спирт или хотя бы перекись водорода, тоже тащи.

– Господи, о чем ты думала? Твою ж мать. Тебе в больницу надо.

– Да я недавно там была. Давай потом все вопросы, сил нет, – отмахнулась она лениво. – Неси воду, не стой на месте.

Брат вышел из комнаты и сделал все, что она сказала, а когда вернулся несколько минут спустя, сестра спала в кресле, уронив голову на плечо. Пару мгновений Миша стоял в проходе с тяжелым тазом в руках и полотенцем на руке, глядя на это обессиленное, исхудавшее, израненное существо, непонятно как очутившееся посреди его комнаты. Стоит ли звонить родителям? – мелькнула мысль где-то на задворках, но он решил сначала сам по всем разобраться, ведь он уже взрослый, почти такой же взрослый, как сестра.

Миша подошел, тихонько поставил тару с постоянно плещущейся водой на пол рядом с креслом и осмотрел ступни сестры. Он прежде не видел такого вживую, только в фильмах. Но ведь в фильмах все было не по-настоящему. Фаина не просыпалась, и пришлось встряхнуть ее за плечо. Она тут же распахнула глаза, вскрикнула и замахнулась, но вовремя увидела, кто перед нею, и опустила руку.

– Да что с тобой сегодня?

Сестра не ответила, но по взгляду было ясно, что она жутко напугана, и Миша решил не давить на нее, потому что может стать хуже.

– Ладно, давай сначала займемся твоими ногами, – проворчал он, подвинул тазик и сел напротив нее на пол.

Фаина погрузила ступни в горячую воду, скривилась, но стерпела. Надо просто привыкнуть. От грязи и крови вода окрасилась в бурый, а когда чуть остыла, Миша настоял на том, чтобы сменить на чистую. Немного поспорив, Фаина позволила ему сделать это. Сил у нее практически не осталось. К ступням возвращалась чувствительность, одновременно это и радовало, и не очень. С одной стороны, она, наконец, что-то ощущала, с другой – ведь это была только боль разных видов: пощипывания, покалывания, жар и жжение из-за попадания воды в ранки.

Несколько часов она шла к дому брата в ночи, чудом не нарвавшись на неприятности, после того как ее согнали с троллейбуса, заметив спустя десяток остановок. Благо, этого хватило, чтобы оторваться. Тяжко идти в таком прикиде и состоянии, но когда перед тобой есть конкретная цель – добраться до известного тебе места – трудности можно преодолеть. Вдали от общежития Фаина вновь ощущала в себе решимость и жизненные силы.

Всегда проще, если знаешь, куда именно движешься. Ведь самой главной цели она уже добилась, сбежала от Яна – невероятным образом это удалось ей, что