ПРОСНИСЬ! у(дис)топия - Борис Акунин

сверкала громадная черная шайба. Размером она была со стадион Уэмбли, где они с Аликом были на финале Лиги чемпионов за полгода до того, как всё закончилось. Нет, прервалось — на восемьдесят лет.

— Это и есть поселок «Монт-Моди». Место выбрали из-за пугающего названия2 — в восьмидесятые была мода на макабр. Потому и тонировка такая траурная. Декор внутри — скелеты, призраки, мертвецы. Тебе понравится. Четыре ресторана: немецкий «Франкенштейн», японский «Камикакуси» (это значит «Унесенные призраками», старинный культовый мультик), французский «La Barbe bleue», китайский «Культурная революция». Косметический салон «Краше в гроб». Отель «Пер-Лашез». На Хэллоуин к нам прилетает куча туристов. Устраиваем для них шоу. Мы — достопримечательность. Хотя у каждого поселка есть какая-то своя фишка.

Муж нажал кнопку. На краю крыши комплекса раздвинулась панель. Аппарат сбавил скорость, опустился на заполненную такими же карами парковку, уверенно покатил между рядами на свободное место.

— Все поселки разные, но устроены по единому принципу. Закрытый контур, в котором поддерживаются комфортная атмосфера, температура, давление, влажность и прочее. Внешняя стена, обычно многоэтажная, — жилой и бытовой комплекс. Квартиры, общественные заведения, школа, спортзалы и всё прочее, необходимое для нормального существования. Посередине — зона для прогулок. У нас озеро, наша гордость.

Они спустились на лифте в широкое лобби: черный мрамор, ручей с китайскими мостиками. Елена перегнулась через перила — ойкнула. В воде, среди кувшинок, покачивалась мертвая Офелия.

— Ну и нервы у вас тут.

— Не нравится? — встревожился Алик. — У меня, когда я очнулся и понял, что мне хрен знает сколько куковать тут без тебя, настроение было не шибко веселое. Я даже собирался потребовать, чтобы меня снова заморозили и не будили, пока не очнется моя Спящая Красавица. Не сразу сообразил, что могу ускорить этот процесс… Но все равно состояние души было кислое, вот я и выбрал квартиру на этом погосте. Кстати жилье в поселках бесплатное. Если кто хочет обитать на «плавучем острове» или в «изосекторе», тогда надо платить. И тут уж в зависимости от кошелька. В изоляции, вдали от взглядов, наш брат буржуй выдрющивается как хочет. На публике-то демонстрировать богатство — моветон.

— Так делают только баботайские нувориши? — спросила Елена, мотая на ус. Кто это такие, она понятия не имела, но быть похожей на них не хотела. Эх, кажется, не носить здесь кулоны, серьги и кольца, которые Алик дарил ей на каждый день рождения — в той, прежней жизни.

— А что теперь считается крутым? Кроме роскошных домов вдали от посторонних глаз?

— У нашего брата буржуя считается крутым обронить между делом, что продонатил на что-то столько-то миллионов. А мегакруто — помалкивать об этом, но по-тихому устроить так, чтобы инфа просочилась в ноовеб. И потом скромно пунцоветь, когда все восхищаются. Покрутишься в нашем бомонде — просветишься.

— А как одеваются гранд-дамы?

— Сейчас моден стиль «shitbum». Чем страшнее, тем моднее. Нечесаные ходят или стриженые под ноль. В моде маникюр «обкусанные ногти». Какой-то крем у баб есть, от которого на руках цыпки. Лицо делают обветренным. Ничего, ты быстро сориентируешься. Будешь бомжистей всех, я тебя знаю.

Муж подмигнул, а Елена подумала: или же я им тут поменяю тренд. Разберемся.

Они поднялись в другом лифте («Склеп № 7») на двенадцатый этаж.

— Только не ругайся, — предупредил Алик перед дверью. — Я старался. Сделал полную уборку. Не только обычную, автоматическую, а еще и руками поработал. Навел идеальный порядок.

— Могу себе представить…

По виду квартира напоминала ту, в которой жили Клочковы, их лондонские друзья — в небоскребе «Блэк-Фрайарз», над Темзой. Стены черного стекла, классный вид, но интерьер ничего особенного. Мебель, правда, не минималистская, как тогда, в двадцатые, а обтекаемых, плавных форм. Уюта — ноль. Ничего, это мы поправим, думала Елена, проходя по комнатам.

— А что стало с Мишей и Оксаной Клочковыми? И вообще со всеми, кого мы знали? Кто-нибудь жив?

— Мишка разбился на своем джете в тридцать шестом. Нечего было собирать. Оксана через несколько лет заморозилась, у нее диагностировали рассеянный склероз. Но давным-давно вернулась. Прошла полное омоложение, снова вышла замуж. Так себе мужик, занимается ноовидением. Я с ними почти не общаюсь. Из наших женевских…

— Расскажи-ка про полное омоложение, — обернулась от окна Елена. — Что это? Как это?

— Заменяют не только внутренние органы, но и кожу. Что еще? Гормональные добавки. Пересадка волосяного покрова. — Алик пожал плечами. — У людей нашего круга это считается дурным вкусом. Как раньше ботокс или пластика лица. Тут принято гордиться своим возрастом: сединой, морщинами. Правда, седину эффектно подбеляют, а морщины делают покрасивей… Но у тебя они и так очень красивые.

— Где тут зеркало? — заполошилась Елена. — Я хочу посмотреть на мои красивые морщины при нормальном освещении! Ладно, про омоложение я не с тобой поговорю, а с кем-нибудь понимающим.

— Вон там спальня. Одна стена сплошь зеркальная. Чтоб тебе утром прихорашиваться. — Алик показал на дверь, украшенную цветочной гирляндой, и загадочно улыбнулся. — Минутку. Тебя там ждет сюрприз. Иди, иди. Только не топай. Я перед уходом его покормил, и сейчас он дрыхнет.

— Кто дрыхнет?! Не пугай меня!

Елена осторожно приоткрыла дверь. Протерла глаза — не сон ли?

На коврике, положив рыжую косматую голову на лапы, сопел Чубакка!

— А-а-а-а! — закричала Елена. — Господи, Чубчик! Ты живой? Но как… как?!

И заплакала, и кинулась вперед. Упала на колени, обняла собакена. Он открыл сонный глаз, оскалил зубы, рыкнул.

— Чубаченька, ты меня не узнал?

— Не дави псу на психику. Он и не может тебя узнать. Это клон. Я в прошлом году, когда стало ясно, что тебя скоро разбудят, съездил на Рублевку, вынул из могилы биоматериал. И мне склонировали точно такую же рыжую дворнягу. Характер, правда, более склочный, чем у Чубакки-1, но в общем и целом отличный парень.

Барбос понюхал Еленины руки, задрал морду. Лизнул в подбородок.

— Он что-то почувствовал! — всхлипнула она. — Может быть, какая-то биопамять?

— Хрен знает. Наука в этой сфере еще не разобралась. Поэтому Пээл клонировать людей пока не разрешает.

— Кто это «Пээл»?

Елена все не могла оторваться от воскресшего Чубакки. То смахивала слезы, то целовала холодный мокрый нос. Пес не возражал. Хвост всё жизнерадостней мел по полу.

— Не кто, а что. Палата лордов. Такой всемирный орган. По образцу позднебританской палаты лордов — когда туда назначали уже не аристократов, а тех, кто имел большие заслуги перед обществом. Теперь лордов выбирают всепланетным голосованием. Пожизненно — верней, до добровольной отставки. Это самые уважаемые люди Земли, с безупречной репутацией. Они ничем не руководят, в повседневные дела не