Слон - Саша Филипенко

нагрубил, но в то же время сердился и на Анну, человека, от которого ожидал если не поддержки, то уж точно не осуждения.

«Если бы она вообще знала, что все эти дни происходит!» — «Оглядывайся, когда выходишь из машины!» — пришла очередная угроза в этот же момент.

«Семейка конформистов, — закипая, продолжал разгоняться Павел, — конечно, чему Анна могла научиться, если ее родители — адепты теории малых дел! Ветераны отступлений, они всегда умели договариваться с самими собой, предпочитая личный комфорт общественным изменениям. Преобразования, по их мнению, происходят поступательно, а жизнь пролетает вмиг и, значит, нет никакого смысла тратить ее на всякого рода сопротивление. Страусы!»…

Остыв и пожалев о своих словах, Павел позвонил любимой, чтобы извиниться, но Анна не сняла трубку, потому что разговаривала с кинопродюсером. Павел отправил несколько сообщений, и только на последнее Анна ответила, что он может зайти на завтрак и попросить у всех прощения. Павел действительно пришел, однако вместо извинений прозвучал вопрос, о котором вы уже знаете…

Сов. секретно

Министру внутренних дел

Аналитическая записка о росте бытовых конфликтов

В связи с прибытием слонов фиксируется значительный рост бытовых конфликтов. Усиливается напряженность между жителями центральных и периферийных районов города. За месяц зафиксировано 458 случаев бытового насилия, что на 25% выше среднего показателя. 67% задержанных признали, что причина агрессии связана с общим ухудшением условий жизни из-за появившихся в столице животных.

Для служебного пользования

Когда старые напольные часы бьют девять, а кофе заполняет чашки, Александр начинает рассказывать про небольшой городок, в котором живет любящая семья. Он кратко излагает историю молодого ветерана и трагедию, которая случается во время пробежки. Александр рассказывает о старике, который сбивает женщину и ребенка на пешеходном переходе, зачитывает прощальную речь на фоне гробов и описывает долгое путешествие по стране, во время которого, произнося пламенные монологи о вреде пожилых людей, главный герой сколачивает партию молодчиков, в конце концов приходит к власти и начинает претворять в жизнь свой чудовищный план. Александр отвечает на несколько вопросов супруги и говорит название будущего романа, однако пришедший на завтрак Павел вдруг перебивает его:

— А почему бы вам все-таки не написать про вашего слона?!

Вопрос этот задевает Анну и Александра. Вместо того чтобы извиниться за грубость, которая прозвучала вечером в машине, вместо того чтобы поблагодарить отца за помощь в вызволении, Павел вдруг решает продолжить вчерашний спор:

«Ну что за характер?» — думает Анна.

Александр не знает, что сказать. Это понятно всем за столом, так к чему же спрашивать? Где же воспитание? Где такт? Ань, ты же рассказывала, что у тебя, наконец, появился воспитанный молодой человек!

Да, Александр понимает, что в городе происходит нечто странное, да, он признает, что если попытаться быть объективным и честным — придется констатировать, что государство бездействует, а люди, все как один, делают вид, будто ничего не происходит, но только что с того?! Уж если кто-то и должен прогонять слонов, то уж точно не он! На это нет сил ни у него, ни у его супруги, ни уж тем более у их избалованной дочери. Вообще-то, наступает весна и всем им, по традиции, нужно срочно начинать строить планы на лето…

Повисает неловкая пауза. Не слишком длинная, однако достаточная для того, чтобы рассказать, что уже много лет как в частных и честных разговорах с зеркалом Александр признается себе, что далеко не революционер, что смелость его ограничивается текстами.

«В конце концов, я всего-навсего писатель, а не политик!»

Александр действительно умеет быть резким на страницах своих романов, нередко вкладывает острые высказывания в уста персонажей, которых, впрочем, тотчас делает неоднозначными. На этом его борьба заканчивается.

Александр самовлюблен и труслив. Он чрезвычайно любит комфорт и каждый свой день желает проживать в благости и спокойствии — отношение к жизни, которое он передает и дочери. Трудности должны оставаться на страницах книг, в остальном же семья предпочитает хюгге. Вот уже много лет, избалованный государственными критиками, Александр мечтает лишь о новых премиях, больших постановках и многочасовых интервью, во время которых, отвечая на заранее проговоренные вопросы, может демонстрировать собственные эрудицию и остроумие. Времена сражений и текстов, в которых красота языка уступала место бунту, давно прошли. Если кто-то и вспоминает, что давным-давно, в своих первых произведениях он бесстрашно критиковал власть, воспоминания эти Александра скорее нервируют, а его жену и дочь пугают. Александр готов критиковать правительство ровно настолько, насколько это прилично для деятелей искусства, которые получают от власти ордена. Его литературная и гражданская смелость заканчивается там, где гарантируются награды, а не гнев со стороны сильных мира сего.

«Всякому бесстрашию жизненно необходима самоцензура!» — любит повторять он. На случай гонений у него давно припасены общие и обтекаемые фразы относительно того, что современный роман — далеко не призыв, но всего-навсего площадка для дискуссий.

— Про какого слона?! — наконец спрашивает писатель.

— Про этого! — удивившись собственной смелости, указав пальцем на животное, отвечает Павел.

— Ты опять? — фыркает Анна.

— Ну, а почему бы и нет?!

Павел встает из-за стола, делает несколько стремительных шагов в сторону животного и что есть силы ударяет его в бок.

— Вот слон! Вот! Вот! Вот! Я собираюсь про него шутить, а вы?

Удары Павла, конечно, не могут навредить огромному животному, однако слон вдруг пугается (возможно, полосатой желто-черной майки комика) и дергается. Александр вскакивает из-за стола, София вздрагивает, Анна закрывает лицо руками. Потревоженное животное начинает резко мотать огромной головой и, словно крыльями, взмахнув ушами, хватает Павла хоботом. Анна и София кричат. Слон поднимает Павла и швыряет на пол. Ударившись затылком, молодой человек чувствует острую боль, однако поднимается на ноги. Животное еще раз задирает хобот, чтобы повторить бросок, однако в этот момент между слоном и Павлом вдруг возникает Помазок. Рассерженный слон задирает голову и что есть силы пронзает бивнем шею слуги…

Тут многие обсуждают, кто, где и почему бросил читать эту говенную книженцию, и вот лично я тут! Очень не люблю, когда меня держат за дурака! Вонзил в шею и прошил насквозь! Фу ты, ну ты! Больше всего ненавижу, когда в начале книг, или фильмов, с главным героем ничего не случается, а в жертву приносят одного-единственного клас­сного персонажа, которому сопереживаешь! Будто бы вот этот Павел нам для чего-то нужен, а с бедным Помазком, потому что у него на роду это написано, можно и разобраться. В общем, очень мне не