Тяпкатань, российская комедия (хроника одного города и его народа) - Тихон Васильевич Чурилин

Вмисте за ширмой у Зинпалин Довгаль27 мочились: она – сидя, а ён – стоймя, хххха… – Брррысь, т! Чу! птел, ччорт каринфской!

– Д’ет исправников – суньбернай! – Какой губерняй – ет Вздох, помочников! – Какой чорт Вздоо-о-х! Не будьдохл, а и всево – Каток, – Юбернай Чудилинский!

– Сэньйя! проводите до дому? – С’ увеликим вдовольвствием, пжа! калачик-ручькю вашш!

Сма! ребь, Гольев, с Пудельврановым Ванькяй приехали, урра, урра! и уррра! вас!!!!

И всею ночь толпились, смотрели, шептались, кричали, волновались, глазки, глазейки. И всюю ночь топали, плесали, кадрилили, краковяками, мазурили – и елли, ппили, и пели до утра-а-а-а!

А утром открылся второй елеватор – у ярморочной площади.

6. Задвиженцы мученики

Наш город, Тяпкатань, выдвигал из себя, как из горячей печи пироги, особых людей – на весь город. Слободы, славно, – тоже. А трахтир Чудилина, Василискианча, теж пироги, людей – задвигал в свой испод и румяные от зари молодости, и красные, пурпурные, кумачные иные люди, задвинувшись – зеленели, серели, чернели и тлели тлом.

Хотите, Гаврилфёдрыча1, буфетчика и старшего трактирщика-прикащика? Сейчас, будет.

Утро:

– Захарч, камариные не приносили? Никакнетс, Гаврилфёдрыч, не виднос – Ты посиди, я к птицам – Слушаю с, идить-идите, ничого особенного!

На верху, где жила Волександрвасильна2 со своим штабом, всё тепер иначе. В её спальне, узкой, как келья, склад чаю-сахару и протчих бакалей, сухих немазанных. А в белом зальце, где сияла горка, где пел герофон и гармоньи, где изливались всю ночь звуки страстные и чудные Лермонтова-Тамарина замка3 игде молились днями-ночами ещё пуще, и страстней – там кенареечный завод.

– Ти-ти-ти-пиу-пиуу-у, тен-тень – тээннн, дррь, дрррр, дррр.

Дрррь – тиу-пиууу-дррръ, дррръ!!

Дззз-и-и, дрррь!!

– Здоровца, дружечки, кумочки мои, сестрёночки, братцы, деверьки! – зверьки божии!! Нету вам камариных, семечек, семечек ваших – ишьте, клюйте подсолнушки, шки!!

Сам кум вам и сват и брат и деверь, весь золотой, лён-волоса, бородка святая, как у мучеников святых, в белий кипенной рубашке, в чёрном люстринчике4, ходит, ходит, и органчики пускает – ученье-свет, птицам.

– А, кумочка, здравствуитя, дорогой птичек моих пришёл повидать? Не любишь их, Тимочка?

– Нет, люблю, Гарлилфёдрыч. А отчего вы золотой, а не рыжий? а? – Хи-хи-хи хо-хо, кумочка – это, уж, Степаныча спроситя, батьку моего; эфто он отак исделал. А отчиво вы такой чёрный, кумочка? – Да вить мама тоже чёрная была Гаврилфёдрыч-рыч, рыч, ыч, чччч? Д’ вы чернее горазд, вы вороной. Ванильки хочете? Хочу, Гаврилфёдрыч, она пахнет очень-очченнь; очень, чень, чень, нечь! – Сейчас, кумачка, достану ванильки. Д’ няни скажите: я вам черносмородинной пошлю, ланинской, бутылочкю, а, кумочка, вы меня любите? – Я вас люблю, Гаврилфёдрыч, – вы прелесть птичкая – Как с, хи-хи-хис – птичкая? ет штошь такое-с? – Не знаю – такая конареевочная, жолтая и золотая, поючая, вот.

И убежал с ванилькой, жамс, жамс, жамс; ннняаа!

– Ддддд’да, чёрный-т’ ты ни в маму, нет! я т’ знаю, чей ты, эхх, горюшка! нне нашш ты! а умнай-рразвитой, прямм неметц!

Нну, птички, кумочки, сестрицки, а я выпью с вами, кроме с никем не хоччу! нельзя мне! Вот коньячкю и выпью. Кга, кххх, кхххпффф!!! а мятной – закушу, шшу! Эхх, птички, с вами – ррай, буль, буль, буль, пффф, кхга! а в адове наши, хоть помирай, буль, буль, – проклятомм!!! буль, пфф…

– Гаврил, Гаа-ври-и-илл!! Ты тут?

– Ктоит? Буль, буль, буль, буль, бул, кгха, кхмм, кгм-хххх…

Аааа-а, Василискиливанчь! Добр’здороввица! а я с птичькми. Зашёл, смотрю – продажные как… – Птичьки? смотри, Гаврил, я знаю – птичьки т’ игде у тибе! Ну к, иди, иди, иди, тьфу, тьфу, тьфу, кгхх хрк! Там волостныи пришли над’ поважить их, людие нужныи, иддд’… – хорк, тьфу, тьфу! Сейминутс, пжа, пжалть, я з’ вами запру, пжа… … топ, топ, топс, тупс!

– А, Гаврь, Гаврь, Гаврь,-врррь!! Доббрденнь! – А, Гаврилфёдрычу!!.. – Гаври-и-и-и-лллууу!! Орха-ааангеллууу! Орхаанндоангеллу-у-у-у! – Здравсть, здравсть, кумочки, здравств, господа волстныи, пжа, пжа д’ в вьшу, я – счас, распарижусь… топ, топ, топ, топ, топс.

В отдельной:

– Нук, Гаврилфёдрчь, сидись, сидись, сидись! – Д’ вот сам акалачиваеттс’ – Ладн’ ну его к кляту! Нук, Гаврь, – вот нашинцской … ахм, ххррр, бббу! Дёргай! жрри!! нук всю! эт’ такс! Горчичкой почичкай – и всё! Стопп! топер – сыпь, при, жарь, еди!!! Топс, топс, топс.

В опчей:

Ааааадиноктьюууу д’ моеууу-юю!! Ааадиноооокооостью-уууу!!! Раззз,-з’ аденнуууу иияааа высооооккк ююуу ды гоооррркууу д’ пустыыннныннюю маааййюуууу! И-и-и-и-ии в пустыыннь! уйддууу-у! И-и-иии в пустыннь уйй-и-и-дддууу-у! И-иии подд дуббб приииддуу! Сяддуу, сяддуу иияяаа под дууубб, плакаакть буддууу иии-и-и рыыыддаааатть – и-и-и рыддддааатть… Позаабуддууу д’ ияаа мааать! позаааббуддуу д’ отцааа-а-а!! Толькяаа-а д’ види-и-илли-ии тадышь минеее, д’-добрааа моладцааа-а!

Аа-а-аа! Дрзбац, дзрбац, бац!! Клаццц!

– Ет’што шшшо? Нук, Тимош’, кликнь суды, знаешь ковоо? – Дзрбац. – Ей, будушник, Лаврентии-и-ичч! поодь, подьсуд! – Кумочкь, кумочк, ну к чему, ну к чиму, ну – кч… фррррь! фрррррь, рррь… Сцццссссссс … Отворь дверь. Отворь! Так иво, ттак!! Нук, силёдкой т’ под жоп’ а-ааххх! – Ээх, под камень мордой, зззаччем?

– Никлепа, сайдёть! – Иии… иинадновааа … мангавеньйяя-яаа … иии-и мааггуу-эу жить биз воорень ааа! – Ды-вишь-нева-вао-ааа – д’ токоосываренн-но-гооо! нововоооо-оо!! – К..К .. кумочьк! ку… ку .. мммм..

– Ет’ што-о-о? Гаврюшк’-ааа!! Гаврил! Взять иво в зад в комнату!! тьфу, тьфу, тьфу, ччорт гнедой! Захарчь! Стань з’ буфет! Птичьк! Я те… птичькяаа! И волокут, несчастного, за задний буфет, в дверь, куды ходят потаино лишь анкогнитные5 гости. Несут несчастного, несут.

В комнате, где потайно пиют энкогнитные люди с положением, где по стенам Цуцанны6 и пропчие леди-Ванны, гольём в натуре:

– Штошь, Игнатниколаф, ет’ он опеть барахлить будя? А? – Глянь, пена, как взбешенник. А? – Гли, водой ивво, или как? – Д’ ничаво, очухаитса. Налийте ему в уши холодненькой водички т’, он и … – Д’ этта верна-а!

– Вань, приняси пылведра калодезной… – Гаварять, хрен, ет’, к пяткам … – Прям, скипидаром в жопу копапануть ба! – Д’ ну вас, дураки, черти, хропаидоллл7… Ешшо гвоздей на хер набить, такштоль?..

– Гарчицыы б’! – Гаавницы-ба! Тибе б гарчиц, д’ кислаты аспидной на бррюхх’ залить … ччортт!!! – СССууржна, им, б’ Дмитриятрова, бббольш и вся! – Ничаввво, праспитц .. – Бббя … ббатцы …. Я-ааа – хто-о-о?? – Ачух! хто! Гинирял Скобялев8 т’, аль Гурапоткин9 прям! Свинья ттты, вотхто! дда-а! – К-к-кумчьк … к…кумчк … кком … бббр… брббрбрат… ттц … пис … писать хчу! – А-а-а! – Нукштошь – ташши иво ррреббят! в нужник! Эххх … ды, ташш… он, видн’, тижоооллой кумочкьт’ ббяа т’ наш, радимма-о-ой, акххх … – Нукштошь, прям тут вали – пндатруть! Ташшут подруки, как архирея, аль архермандрит’а, прям в нужник. Тащат, несчастного, тащат.

В доме:

– Кхм … кха-а … кха … Вайтить, позвольти? —

– Тьфу, тьфу, тьфу, хто-ет – хто? – Я-с, Василискиянноч, с родителем с … – Тты, вот што, Степания, я прям’ тибе говорю-рублю: штошь, долго ет’ будить, тьфу, тьфу, тьфу, пффф … кхаррк! Я вам блаадеттиль, али хто? Я вввам ни дарую? Ин у мине ни хапаитя? Тьфу, тьф… штоше, долго ет’ будить, али – вон обойх, однова – за пианство, друга’ – з’ паганство, за пататку тьффу, тьффу, хгарк! – Тты шшто-о мне грозишь? Я тибе нужо́н? Не нужо́н – всево, а-а! хрен с тобой!! – Я визде повввар, тты визде храпец-иддол-ччорт-т!! А – тто хапаитти! Ты виддил, ет’ моё хопанью т’ а? Пперохи жрёшь всё-времь! И ддругие жруть! Дакось свернуть… – Тты, Федька, тож не храпи! Я-яаа ххтто это тибе и Гаврилке? Ххаззяин-я? А небось штто – ххазяин, а? А вы хто – раби мои? Ззахочу – маслу пахтайю, захочу – так съем! Я – ххазяин? А ттибе, ччорт мелахольный, воли мало? Кинарейки те не дали? Всё было, ччорт, – а всё мал’ ему! Птицкии, птичкяаа!! Ттебе, Стуршини ет’ дадуть? Дьявол рыжий, мандавша, тты видь, у мине принец, а Гаврыл хто ты’ у мине, а? – Ввввинниввв, Василискянныч!