Аритмия - Вениамин Ефимович Кисилевский
Аритмия читать книгу онлайн
Автор, чью книгу держите вы в руках, – врач, поэтому вполне естественным представляется, что герои многих его произведений, от имени которых ведется повествование, – медики. Отменный профессионал, он знает, о чем пишет, и делает это более чем убедительно. Ростовский писатель Вениамин Кисилевский широкому кругу читателей известен как автор более двух десятков прозаических книг, девять из которых детские, он лауреат нескольких литературных премий, избран Человеком года в номинации «писатель» (2008 г.). Но вот ребенком был он уже давно, а женщиной и вовсе никогда не был, тем не менее веришь ему, когда говорит он и от имени женщин, и детей. И даже животных. Никогда не грешит против достоверности описываемых ситуаций и характеров своих персонажей. В то же время этот серьезный и немолодой уже человек по-детски любит играть. Сюжеты его рассказов всегда занимательны, а их финалы трудно предсказуемы. Герои его живут в нашем непростом мире и переживают личные драмы, которые зачастую становятся следствием драматических событий общества. И герои эти – люди далеко не однозначные, это сложные и противоречивые натуры, нередко читателю предстоит труд сотворчества и сопереживания. Но ведь именно этого все мы и ждем от настоящей литературы, в этом вы сможете убедиться в процессе чтения, которое доставит вам истинное удовольствие.
Девять из десяти (просто наваждение, прицепились ко мне эти злосчастные девять из десяти, не могу отделаться!) ответят: полюбила она Борю Груздева. Вот такого взяла и полюбила. За что полюбила? Рассказывать вам, за что один человек может полюбить другого? Даже когда логики в этом будто бы нет никакой? Ответом на ответ: значит, всё-таки есть в этом какая-то логика, просто не каждому дано её постичь (к слову сказать, к нелюбви это в той же мере относится). Ко всему прочему уединиться им, да ещё так, чтобы от каждого шороха не вздрагивать, за временем не следить, в прятки ни с кем не играть, трудно было. Проблема на проблеме, что плодотворному развитию отношений способствует мало. А ведь длилось это у них почти год уже, для их возрастной категории срок немалый. Короче, в Машиной любви нет причин сомневаться, потому как выгоды от этого она никакой не имела (аргумент неслабый). Можно ещё к этому присовокупить, что, сойдясь с Борей Груздевым, Маша никого мужеска пола к себе не подпускала, что в тех обстоятельствах (см. выше) тоже было непросто.
У Маши комната в коммуналке, в комнате Вадик, не отводить же его, когда Боря приходит, к нормальным соседям – как потом в глаза им смотреть? Дожидаться, пока Вадик заснёт? – а вдруг в самый ненужный момент проснётся, большой уже мальчик? Опять же соседи глазастые да ушастые. Благоприятствует ли это любви? А с другой стороны, зачем бы Маше такая головная боль, если бы не любила Груздева? Ведь в хороших ещё летах и формах была, чтобы завлечь, если приспичит, мужика, и не абы какого. Хоть на работе, хоть не на работе. Однако же (справедливости ради должен сказать) есть у этой версии, то бишь у любви бескорыстной, один достойный если не соперник, то оппонент (во сказанул!). Женщины знают об этом несравнимо больше, чем мужчины, девять из десяти. И название тому имеется: привязанность. Она нередко любви ещё фору даст. Причём не только к мужчинам привязанность, а и к детям, животным, еде, одеждам, цветам, сериалам, всего не перечислить. Может, просто привязалась Маша к Боре, потому что хорошо ей с ним было, спокойно, по нраву? Из-за Вадика? Но разве это что-то кардинально меняет? Не более чем теоретические выкладки.
А Боря? Ему Маша зачем? То есть, понятно зачем, но зачем? Тоже любовь? А ведь работали они вместе больше пяти лет, прекрасно друг друга знали, но отношения у них были не более чем приятельские, никакой лирики. Тут столько всего… Напрашивавшийся вопрос: нравилась ли ему Маша раньше? Как женщина и вообще. Ответ: нравилась. Но даже мысль не возникала, что может он рассчитывать на ответную симпатию. Не только из-за безвариантно проигрышной для него конкуренции. Да и опыта в таких делах не было у него никакого. Достаточно сказать, что Зина Сапрыкина была первой и последней женщиной, с которой он, дожив до сорока трёх лет, близок был (многие ли женатые мужчины этим похвастать могут? Или не похвастать?)
Началось же с того, что побывал Боря в Машиной коммуналке. Заболел Вадик. Температура у него поднялась, живот прихватило, стошнило. К ночи дело шло. Маша испугалась. Медсестра она была опытная, толковая, но, факт известный, когда своих близких, особенно детей, касается, даже медицинские светила теряются, к другим врачам обращаются за помощью. Маша позвонила к себе на «скорую», и так выпало, что ни одного свободного врача там не оказалось. Лишь фельдшер Груздев. Боря приехал, осмотрел мальчика. Явных симптомов аппендицита, чего больше всего боялась Маша, не выявил. Склонялся к тому, что это пищевое отравление. Тем более что ужинали они рыбными консервами (килька в томате). Что в таких случаях делать надо, Маша не хуже него знала, но сомнения в этом диагнозе у неё не пропали. И на всякий случай попросила Борю побыть ещё немного, понаблюдать, забоялась одна на ночь с Вадиком оставаться. Позвонил Боря на станцию, объяснил, где он и почему, сказал, чтобы без крайней нужды его пока не звали, отпустил машину (хорошо всё-таки, когда медики свои, немалая выгода).
Как нередко это бывает (объяснению не поддаётся), страдальцу с приходом доктора вдруг легчает, если даже тот всего лишь руки успел помыть. Вадик повеселел, жаловаться перестал. А ещё приметила Маша, что как-то сразу он Груздеву доверился, не капризничал, на шутки его откликался. Чему нимало Маша подивилась: Вадик, хоть и жил необычной для ребёнка жизнью, часто вынужден был с чужими людьми, пусть и соседями, проводить много времени, тем не менее с незнакомыми сходился плохо, сторонился.
Вскоре он задремал, а Маша, чтобы скрасить время, вскипятила чай, нашлось у неё к чаю печенье, хорошо так, посемейному, они посидели, поговорили. Раньше как-то не доводилось им: привет – привет, как дела? – нормально, обычное дело. То ли успокоившийся Вадик их расслабил, то ли это неспешное ночное чаепитие друг к другу расположило, то ли неожиданно интересными они друг другу оказались, но оба втайне очень не хотели, чтобы зазвонил телефон, позвали Груздева. Случилось то, что в обыденной жизни редко встречается: два давно знакомых человека словно впервые разглядели один другого, поразились, что прежде никакого интереса не проявляли, не замечали. Впрочем, это в основном Маши касалось – Боря, говорилось уже, Машу замечал. Сказать, что за это недолгое ночное бдение Маша тоже стала Груздева замечать, было бы сильным преувеличением, но что симпатия у неё к нему возникла – никакого сомнения. Продолжение следовало.
Судьба (приблизительное, обобщающее слово) позаботилась о том, чтобы появилась у них возможность снова остаться наедине (Вадик в прошлый раз не в счёт). Роль судьбы сыграла Вадикова бабушка, мать его отца. Для полноты информации следует сказать, что родитель Вадика сильно пил, из-за чего и развелась с ним Маша, потом он вообще куда-то делся, сыну ни копейки не платил. Бабушка жила в посёлке, бывшую невестку не жаловала, считая, что это Маша виновата в бедах её сына, пала эта тень и на внука. Но иногда что-то в ней шевелилось, приезжала она, забирала Вадика к себе на несколько дней. Маше это не нравилось, но отказывать ей считала несправедливым. Сама
