Шаги забвения - Светлана Рощина

лишь тогда, когда ребёнок будет находиться под общей анестезией. Собственно, выбора у меня не было, потому что сын панически боялся врачей и всех медицинских процедур и, конечно же, по доброй воле не позволил бы никому лезть к себе в рот и что-то там делать. Поэтому в назначенный день, взяв с собой необходимую сумму денег, которую я сняла со своего счёта, мы с сыном на общественном транспорте поехали на лечение.

С утра мы сдали все анализы, дождались результатов, и уже после обеда началось лечение.

Целый час я сидела в соседней комнате и ждала, пока вынесут моего мальчика, а потом ещё целый час сын лежал на кушетке, пытаясь прийти в себя.

Я думала, что обратно мы тоже сможем поехать на общественном транспорте, но увидев, в каком состоянии находится сын, поняла, что это невозможно. Он был вялый и сонный, и о том, чтобы идти полчаса пешком до метро, не могло быть и речи. А пронести его на руках такое большое расстояние я бы не смогла. Поэтому я подумала, что лучшим и, пожалуй, единственным разумным способом в этой ситуации было бы донести сына на руках до трассы, а там поймать машину, на которой можно было бы доехать до дома. Так я и собиралась поступить, но тут ко мне подошла женщина-врач, которая делала Артёму анестезию.

– Вы на машине? – спросила она меня.

– Нет, у нас нет машины, – пояснила я.

– А почему тогда Вы одна? У нас родители по одному сюда не приходят.

– Муж занят на работе, – смущённо ответила я.

Да, Андрей прекрасно знал, что нам с Артёмом сегодня предстоит, но даже не счёл нужным предложить свою помощь.

– И как же Вы думаете добираться домой? – спросила меня врач.

– Поймаю какую-нибудь машину на дороге, – ответила я.

– И Вы планируете стоять с малышом на трассе и голосовать?

– А что мне ещё остаётся? – обречённым голосом произнесла я.

– Посидите немного здесь и подождите. Я что-нибудь для Вас организую, – сказала врач и вышла.

А я решила позвонить мужу. В конце концов, уже три часа дня, и он вполне мог бы отпроситься с работы, чтобы помочь нам с Артёмом доехать до дома. Должен же он хоть немного заботиться о своей семье!

И я набрала на телефоне номер мужа.

– Андрюш, – обратилась я к нему, когда тот ответил. – Артёму после анестезии совсем плохо. Он совершенно не может стоять на ногах. Ты не мог бы сейчас подъехать к нам? Вдвоём мы бы отвезли Артёма домой.

– Вот ты всегда звонишь не вовремя! – рявкнул муж в трубку. – Я полдня сидел, пингвинов на компьютере гонял, не зная, чем заняться. А десять минут назад зашёл начальник и поручил мне подготовить рапорт. И я уже начал его печатать! А ты предлагаешь мне всё бросить и идти отпрашиваться?

– Но ведь твой сын нуждается в помощи! А рапорт ты вполне можешь составить завтра. Я думаю, если ты подойдёшь к своему начальнику и объяснишь ситуацию, он поймёт.

– Я не пойду к начальнику до тех пор, пока не доделаю рапорт, – отрезал муж.

– Но одна я не справлюсь!

– Мне нужно работать, – тут же заявил муж и дал отбой.

За пятнадцать лет супружеской жизни я поняла, что мой муж – сволочь, которому абсолютно наплевать на меня и на детей, но этот случай просто выбил меня из колеи. Уж слишком демонстративно Андрей проявил своё равнодушие ко мне и к сыну, и это не могло не отразиться на моём душевном настрое. Особенно в тот момент, когда я и так была вне себя от переживаний за Артёма, который беспомощно лежал передо мной.

Но тут вернулась врач и сообщила:

– Я договорилась с машиной. Вас отвезут до дома за восемьсот рублей. Пойдёмте, я Вам помогу.

И женщина взяла в руки мою сумку и пошла вперёд, указывая дорогу. Я же с сыном на руках пошла сзади.

Врач помогла нам сесть в машину и оставила номер своего мобильного телефона для связи, и, поблагодарив её, мы поехали домой.

По дороге сына стошнило, но, по счастью, водитель оказался понимающим человеком и нисколько не возмущался по этому поводу.

Дома у сына поднялась температура, и, вся на нервах, я беспрестанно звонила врачу, чтобы проконсультироваться, как снять жар, и что следует предпринять в этой ситуации. А врач честно отвечала на каждый мой звонок, не проявляя ни малейшего недовольства. И только на следующий день Артёму стало лучше.

А муж пришёл домой поздно вечером, и даже не поинтересовался тем, как мы добрались до дома и вообще как чувствует себя его сын, не говоря уже о том, как я справлялась весь день одна с больным ребёнком на руках.

Конечно, выслужиться перед начальством было для него важнее жизни и здоровья собственного ребёнка. И тот выбор, который сделал Андрей, предав семью ради поддержания своей репутации исполнительного сотрудника, пусть останется на его совести. И последствия этого выбора тоже будут на его совести. Потому что на работе все уже давно забыли Андрея, потому что таких, каким был он, там пруд пруди. Текучка в органах внутренних дел такая, что через пару лет люди уже не помнят имён тех, кто сидел вместе с ними в одном кабинете. Лишь я и дети могли бы сохранить в своих сердцах память об Андрее, но мы этого не сделаем. Я вычищу добела свою душу, не оставив ни малейшего следа воспоминаний об этом человеке. А о том, чтобы наполнить невинные души своих детей другими, более радостными и приятными впечатлениями, которые заслонят собой чёрные дни их детства и общения с родным отцом, я позабочусь.

И я сделала ещё глоток снадобья, и продолжила свой нелёгкий путь по тропе воспоминаний.

Когда до окончания декретного отпуска оставалось ещё месяца четыре, я стала задумываться над тем, куда можно было бы съездить отдохнуть, потратив оставшиеся на моём счету деньги.

Поездка в Друскининкай, а также дефолт 2008 года сильно подорвали мой бюджет, но и тех денег, которые оставались на банковском счету, вполне могло бы хватить на недельное семейное путешествие на курорт. И как вариант подобной поездки я рассматривала Болгарию или Черногорию. И как нарочно, в это самое время в наш почтовый ящик бросили рекламный буклет туристической фирмы «Туи».

Цены на предлагаемые туры там не превышали шестидесяти-семидесяти тысяч рублей на четверых человек. И для завлечения клиентов было указано, что при заказе тура до тридцатого мая текущего года фирма гарантирует предоставление