Служба исполнения желаний - Марон

Совон нажала кнопку «Отправить».

Случай № 15. В пучине страсти

Две тысячи вон стали очередной настоящей проблемой. Ким Ынбо перепроверил карманы. Сколько бы ни искал, нашел лишь полторы тысячи вон. Почему в такие моменты не припрятано ни одной лишней монетки? Эта вечная нехватка денег выводила его из себя. Но он быстро взял себя в руки. Ведь если молиться в гневе, Господь может не услышать его, лишь пошлет наказание. Он на мгновение задумался. Стоит ли отказаться от сегодняшней молитвы и вернуться уже завтра с двумя тысячами вон наличными? Нет, так нельзя. В такие моменты важно уметь правильно истолковать божественный замысел. Возможно, именно благодаря божьему промыслу ему сейчас не хватает пятисот вон на свечу. Может, это попытка помочь ему сэкономить хотя бы немного в условиях беспросветной нищеты. Ынбо решил, что это будет божественной скидкой на первую покупку в церкви. Он приоткрыл створку шкафа в церковном дворике и положил полторы тысячи вон в коробку с надписью «Молитвенные свечи по две тысячи вон», достал одну из маленького стеклянного стакана и поставил ее перед статуей Девы Марии у клумбы, сложив руки в молитве.

«Боже, пожалуйста, прости меня. Я пытался продать свой святой писательский дух. Ты можешь смеяться над этим, ведь это так избито и банально, но деньги – наш враг. До гонораров еще далеко, а сроки выплат по кредитным картам уже горят, поэтому мне пришлось перейти от высокой литературы к жанровой. Я все понимаю, мне так стыдно. Даже если приходится крутиться, как уж на сковородке, писательские принципы должны оставаться непоколебимы. Ох, подсказал бы ты мне номера выигрышных лотерейных билетов… Нет, ну кого я виню? И все же, даже поступившись своими принципами ради денег, терпеть злобные комментарии читателей – это слишком жестокое испытание для меня. Прошу, покарай тех, кто пишет подобное, не задумываясь о моих чувствах. Пусть на этих злобных людей обрушится твой праведный гнев, и пусть их пальцы, которые печатают подобное, познают всю боль ревматоидного артрита, если снова осмелятся совершить подобное. Я, грешный писатель, молюсь о благословении моей новой серии комиксов. Благослови читателей, тех, в ком нет злословия, кто готов делать пожертвования».

Ынбо едва не расплакался. Он почувствовал облегчение. Ему бы хотелось помолиться от всего сердца, но, получив скидку в пятьсот вон, решил сдержаться. Видимо, нужно осознанно подходить к молитве, чтобы она была услышана.

Прежде чем покинуть церковь, он вновь взглянул на статую Девы Марии. Никогда прежде он не бывал в соборе, поэтому мало что знал, но Мария казалось ему излишне молодой. Как правило, мать Иисуса Христа изображают с опущенными глазами с самым добрым и спокойным выражением лица на свете, но сейчас взгляд Мадонны был обращен в небо, ее юное нежное лицо выглядело жизнерадостным. На душе у Ынбо стало хорошо и спокойно. Казалось, Мария была готова откликнуться даже на самые скромные молитвы. Ким Ынбо подмигнул ей и добавил: «Я тебе верю!» – и вышел из церкви.

Когда он посмотрел на небо, залитое красками заката, желание идти домой тут же пропало. Мысли о том, где он живет, заставляли Ынбо чувствовать себя некомфортно. Он еле влезал в одежду XXL, а его каморка едва была размером XXS. Хотя, учитывая его бедственное финансовое положение, ему следовало бы более уважительно относиться к своему жилищу. В последние годы Ынбо продолжал набирать вес, а баланс его банковского счета, наоборот, все быстрее стремился к нулю.

Размышляя, куда еще можно было бы пойти, он находил только одно подходящее место. Сколько бы раз он ни приходил в родительский дом, мать никогда не скрывала своей обеспокоенности. И только мясная лавка «Тысяча и один гын» оставалась единственным местом на земле, где Ынбо всегда были рады.

* * *

Сегодня это место выглядит так же, как и в любой другой день. В воздухе витает слабый запах крови, розовые неоновые огни витрины резко контрастируют с белоснежным интерьером, слышится глухой металлический звук ножа, разрезающего мясо и дробящего кости, и совершенно несоответствующая месту мелодия классической музыки. Как только Ынбо вошел, резкие удары ножа тут же прекратились.

– О, наш писатель, добро пожаловать!

Имя девушки, так радостно приветствующей покупателя, по совместительству владелицы этой мясной лавки, – Хан Кынман. Поверх рабочих перчаток была надета еще пара латексных, а в руках она держала тяжелый квадратный кухонный топорик.

Она была довольно крупного телосложения. У нее были мускулистые предплечья – она носила одежду без рукавов круглый год. Бронзовая кожа напоминала красивый загар. Девушка излучала такую силу, что без труда смогла бы разделать инопланетянина. Однако улыбка казалась натянутой и неестественной. Когда Ынбо входил внутрь, хозяйка не сводила с него глаз и постоянно облизывала губы – выглядело крайне странно. Могло ли это быть возбуждением или простой застенчивостью?

– Прошу вас, не называйте меня больше писателем. Мне ужасно неловко.

Услышав это, Кынман широко распахнула глаза и покачала головой.

– О боже, почему? Я расстраиваюсь, когда люди не узнают вас. Знаете, вы же ментол моей души.

Кынман была довольна словом «ментол», находя его роскошным и загадочным. Однако Ынбо осторожно поправил ее.

– Правильно не ментол, а ментор, наставник…

– Ах, точно. Ментор! До сих пор путаю, видимо, из-за того, что курю ментоловые сигареты. А-ха-ха.

Девушка смутилась на мгновение, а затем быстро сняла перчатки и налила воды в чайник.

– Чашечку кофе?

– Было бы неплохо.

Ынбо уселся на маленький табурет в углу лавки.

Соотношение кофе, сахара и сливок одинаково во всех порционных пакетиках, но почему же кофе, который она готовит, всегда такой вкусный? Ынбо внезапно задумался. Возможно, дело в том, что она наливает идеальное количество воды? Или все зависит от температуры? А может, это магия, рожденная сочетанием трех элементов: писателя, хозяйки мясной лавки и кофе? Погрузившись в свои мысли, он наблюдал за крепкими руками Кынман, размешивающей напиток.

Сердце девушки тоже сильно колотилось. Она заметила глубокий и проникновенный взгляд мужчины, который никогда не смогла бы повторить.

– О чем надумали писать сегодня?

– Да так, ничего особенного. Все, что приходит на ум… – начал отвечать Ынбо, попивая кофе.

Вдруг раздался звук уведомления на телефоне. Но адресовано оно было не ему. Кынман извинилась и посмотрела на экран. Она почему-то нахмурилась, быстро напечатала ответ и спрятала мобильный.

– Надо отключить эти дурацкие уведомления,