Где дом и дым глубин и алый - Александра Васильевна Зайцева
Где дом и дым глубин и алый читать книгу онлайн
Когда реальность уже не выдержать, нужно чудо. Чтобы вмешались необъяснимые силы. Пусть закружат, заморочат, но помогут – раскроют глубины событий и выведут на свет. Это с подростком Леной и случилось. Но сначала случился кошмар: внутри папы поселился агрессивный незнакомец, и ей с братиком и мачехой пришлось бежать в другой город. Их укрытием стал мистический Дом с таинственными жильцами. В нём меняются двери и лестницы, через него можно попасть в чужое сознание, и увидеть умерших, и познать самого себя, и сделать правильный выбор.
Александра Зайцева – автор более десяти книг для подростков и взрослых, лауреат премии им. В.П. Крапивина, дважды финалист конкурса «Книгуру», обладательница уникального литературного голоса. Родилась в Германии, юность провела в Грузии, работала в Москве, а теперь живёт в Астрахани – город затянул её в себя, как героиню новой повести «Где дом и дым глубин и алый» затянул в себя удивительный Дом. Кстати, Дом существует на самом деле – это астраханское Персидское торговое подворье.
В «Самокате» опубликованы повести Александры «Девочке в шаре всё нипочем», «Я, не Я, Жанна» и «Соль».
5 причин купить книгу «Где дом и дым глубин и алый»:
– Мистический реализм для взрослых, взрослеющих и подростков;
– Место действия – необъяснимый, странный Дом-лабиринт, хранящий множество тайн;
– Время действия – наши дни (а смартфонов у героев нет только потому, что их пришлось выкинуть – по ним беглецов вычислили бы);
– Главная героиня – 16-летняя Лена, которая вместе с её маленькой семьёй бежала от домашнего насилия в чужое место к чужим людям, а оказалась в точке связи времён и поколений, нашла свой дом и своё место;
– Повесть высоко оценила (и написала к ней предисловие) писательница Евгения Некрасова.
– Вынеси ей водички попить, дядя Курбан, – попросил длинный. А тот рад был найти повод и юркнуть в свою квартиру. От Лены подальше.
– Да пошли вы все со своей водичкой, – устало сказала Лена и побрела на другой конец галереи.
Она прошла что-то около половины пути, остановилась, поднесла руки к лицу, подумала, что синяки на предплечьях начали сходить, но теперь появятся на шее, и наконец расплакалась. А ведь не могла с того самого дня, то есть – вечера. Чувствовала, как невыносимая тоска растёт, распирает изнутри, но слёз не было. Зато теперь они полились, да так, что Лена захлёбывалась и подвывала, прикрыв лицо ладонями и раскачиваясь из стороны в сторону. Ей показалось, что прошли часы, пока причитания не сменились хриплыми короткими вздохами. Но стало легче, намного легче. Словно из Лены выпустили всю плохую кровь, и теперь она, пустая и ослабевшая, могла наполниться чем-то новым. Чистым.
Лена неловко вытерла лицо рукавом, стараясь не смотреть на длинного парня. А он стоял молча, привалившись плечом к стене, и не смотрел на Лену.
– Это тебя из-за Курбана накрыло? – вполголоса поинтересовался он.
– Нет… Да… Не только.
– Он вспыльчивый, но толковый мужик. Ничего бы тебе не сделал. Попугал бы и отпустил.
– Угу. У вас в этом дурдоме все добрые.
– Да, все. Более-менее.
– А что же вы тогда как дикие собаки бросаетесь?
– Я не бросался.
– Зато другие.
Лена устала, до того устала, что перестала чувствовать. Тело ватное, мысли неповоротливые. Сползла по стене, уселась на пол. Парень присел перед ней на корточки, заглянул в лицо.
– Тут чужаков не слишком жалуют, – сказал он. – Опасаются. Потому что чужаки разрушают.
– Что разрушают? – неохотно спросила Лена.
– Всё. А мы сохраняем.
Лена обвела взглядом рухлядь на галерее и чуть усмехнулась:
– Да уж, это старьё надо беречь.
– Вот именно, только не старьё. Прошлое, если хочешь.
– Я ничего не хочу, – прошептала Лена.
Парень будто не услышал. Его чёрные зрачки расширились, поглотили карие с жёлтыми искрами радужки. Лена словно зацепилась за них, не смогла отвести взгляд. А он сказал вкрадчиво:
– Каждый – часть общего. Но отдельная часть. Дверь, за которой время. Окно, за которым место. И наоборот. Каждый – ключ. Он отмыкает и сохраняет. И вправе требовать уважения. Деликатности. И даже почитания.
Лена моргнула и освободилась.
– Чушь, – выдохнула она. – Ты всем приезжим такое говоришь, чтобы цену себе набить?
Он зло прищурился, но через секунду широко улыбнулся:
– А как же!
Поднялся, прогнулся назад, чтобы размять спину, с хрустом выпрямился и протянул Лене руку. Она недоверчиво посмотрела на его узкую ладонь с длинными пальцами, но взяла. Он помог ей подняться и сказал:
– Ваня. Так меня зовут.
– Младший сын Иван-дурак? – не удержалась от ехидства Лена.
– Единственный. И не Иван, а Ваня.
Развернулся и пошёл к лестнице.
– Что видно из твоего окна? – крикнула вдогонку Лена.
– Небо, – ответил он не оборачиваясь.
– Небо?
– Да, только небо.
С супом не получилось, она не успела. Тётя Руза начала было высказываться о никчёмных девицах, но в этот раз Марина не стала изображать глухонемую, вмешалась. Вывела тётку в коридорчик и там пару минут что-то тихо, сбивчиво объясняла. Наверное, о Лениных красных глазах и отёкшем зарёванном лице.
– Помоги пакеты разобрать, – буркнула тётка, вернувшись в кухню. И на этом всё. Только сопела недовольно. Сопеть ей никто не запретит.
Лена начала складывать продукты в старый холодильник, но не утерпела, достала всё назад и вытерла полки влажными салфетками.
– Чистоплюйка, – надулась тётка.
«Да, я такая, и что?» – подумала Лена. Но промолчала.
А вот Марине, видимо, молчать надоело. Руза требовала, чтобы она срочно готовила обед, потому что кто-то же должен. Марина не спешила – десять минут ничего не решают, а Диник старался, и сейчас ей нужно посмотреть его прописи. Диник предлагал и тёте посмотреть. Тётя отмахивалась и снова наседала со своей готовкой. Марина не соглашалась… Они пререкались, голоса словно ударяли Лену по затылку, да ещё холодильник не закрывался. Лена хлопнула дверцей так, что дрогнули рюмки на полке, и сразу втянула голову в плечи, ожидая упрёков.
Ничего, ноль, не до неё им. Отлично.
Лена не будет привлекать внимание и переждёт ссору на улице. Тем более есть одна вещь, которая её беспокоит.
«Куда ты опять лезешь, мало тебе приключений?» – угрюмо поинтересовался внутренний голос. Но Лена злилась – не на кого-то одного, а на всех сразу. И эта злость требовала выхода. Деятельности. Будто Лена сама себе хозяйка, будто способна управлять своей жизнью.
Она постояла возле квартиры Александры Антоновны, прислушалась. Тихо. Значит, неуёмная старушка не помешает и можно поискать лестницу с драконами. Длинный Ваня не дал по ней подняться, ловко выпроводил в прошлый раз. Почему? Он хитрый, скользкий и что-то скрывает. Что-то важное.
Лена на цыпочках пробралась по узкому проходу и задержалась у почтовых ящиков – разномастные, покорёженные, они лепились к стене без видимого порядка, причём некоторые на такой высоте, что без стремянки не достать. Чокнутый дом, чокнутые ящики.
Теперь за угол, и Лена упрётся в три двери.
Нет, не упрётся.
Она непонимающе смотрела на широкий разлом в полу и переброшенную через него дверцу шкафа. Серьёзно? Ну да, у бабушки Любы похожий шкаф, вон и маленькая замочная скважина есть. Лена помнила его кожей – железный ключик с плоской круглой головкой, его острый край больно впивался в подушечку пальца. Щёлк. И вот у Лениной куклы новое платье, а бабушка верещит, что Лена испортила отрез её похоронного чёрного люрекса.
Нет, дверца шкафа слишком ненадёжная. Да и не нужно Лене на ту сторону, где словно светятся в полумраке белёные стены. Ей бы понять, в каком месте свернула не туда.
Она вернулась назад, то есть попыталась вернуться – проход оказался заложенным большими ноздреватыми кирпичами. Серыми. Раствор между ними был сухим и, если поскрести ногтем, осыпался мелким крошевом. Значит, выход замуровали давно. Но ведь Лена откуда-то пришла… Без паники, это обман, морок, злая шутка. Так не бывает. Умом Лена чётко осознавала это, но чувствовала, как её потряхивает изнутри, – ещё немного, и начнёт вопить. Нельзя. Думай! Чего он хочет, этот подлый дом? Чтобы она прошла дальше?
Она перебежала по дверце шкафа зажмурившись – была уверена, что под ногой затрещит и сломается, но дверца выдержала. А Лена так сильно
