Следы на песке - Игорь Рыжков

Ознакомительный фрагмент

клин. Гордые птицы, выстроившись в вытянутый треугольный строй, печально курлыкая летели за горизонт. За горизонтом всегда жила мечта, всегда светлая, теплая, наполненная радостью и светом. Я вспомнил, что с похожим ощущением, будучи совсем ребенком, пускал кораблики в реку. Мне казалось, что их кто-то обязательно найдет и потом найдет меня и нам будет, о чем поговорить. Я поднял руку и помахал вожаку. Самой сильной птице клина. Что-то он увидит за горизонтом. Вместо меня. Мечты должны быть. Пусть они не сбудутся или все будет иначе, но только они рождают тропы, по которым можно идти. По-другому, не бывает. Если и бывает, то Мастер не знает как. Я свернул жемчужину и прислушался к ощущениям. Мне удалось зачерпнуть из этой целеустремленности летящего клина журавлей, немного уверенности и для себя самого. Я пожал плечами. У Терры должен быть шанс. Хотя бы один. Пусть и последний. Иначе все, что было до и будет после — не имеет никакого смысла…

— Мастер!!! — Я повернулся на голос Эо. — У меня не часто бывают гости, и я дорожу ими. Тем более ко мне никто и никогда не приходит просто так. — Эо была ослепительно красива. Огромные глаза, голубые с темными прожилками. Длинные густые ресницы. Брови вразлет. Абсолютно правильный овал лица. Русые волосы, спадающие витыми локонами на голые плечи. Прямой нос, трепетные ноздри. Ярко алые упрямые губы. Идеальная фигура с высокой грудью и широкими бедрами. Эо не была похожа на дев Хартленда. В ней не было слабости, которая создает женское очарование. Сильное тело. Правильные пластичные и выверенные движения. Эо была Оракулом богов второго перехода. Какой же она могла быть иначе? Эо была обнажена, и нисколько этого не смущалась. Весь ее наряд состоял из огромного роя бабочек с хрустальными крыльями, на которых были круглые пятна, похожие на глаза какого-то животного. Они прикрывали ее грудь и бедра. То, садясь на ее тело, то поднимаясь вновь. Словно были ее пленниками и боялись улететь слишком далеко.

— Здравствуй, Эо. Ши сказал, что ты ждешь меня. — Эо улыбнулась, обнажив белоснежные зубы. — Тот, кто ступил на дорогу из желтого кирпича, не может пройти мимо Эо, мечник. — Она отошла в сторону от входа в свое жилище, тем самым приглашая пройти меня внутрь. Я посмотрел на Мальву. Лошадь чувствует опасность раньше всадника. Она спокойно паслась на лугу и подрагивала кожей. Жмурилась от проблесков солнца, пробивавших облака и была спокойна. Эо конечно не представляла для меня никакой опасности. Опасность могло представлять лишь то, что она скажет или то, что я смогу увидеть через стены ее дома. Я прошел внутрь и осмотрелся. Я не был никогда в гостях у Эо. Сюда добирались только проводники и то не каждый. И не у каждого были темы для бесед с Эо. Не исключено, что за тысячу лет пока существовал Хартланд, я был первым ее гостем. Дом был прост и идеален для Эо и ее образа жизни. Идеален так же, как идеально совершенное оружие или красив хищник, отточенный природой до последнего когтя. Округлый потолок в шестигранную сетку, играющий радужными переливами. Глубокое ложе у противоположной от входа стены. Круглые скамьи из вещества, похожего на твердую воду. Прозрачные и едва ощутимые, но безупречно выполняющие, то для чего они были предназначены. В центре стоял круглый плоский стол из той же затвердевшей воды. Жилище Эо напомнило мне пограничный пост. Ничего ненужного, ничего лишнего, ничего пустого или неважного. Собственно так оно и было. Диана хранила границу между тьмой и светом. Эо была Оракулом богов, которые были непостижимы. Даже с Ши мы говорили только о Хрустальной Эо, и никогда не говорили о тех, чьим голосом говорила она.

Я вошел в жилище Эо и сел рядом с ее ложем, предполагая, что место мечника Хартленда должно быть именно здесь. Эо вошла следом и прилегла, словно день для нее был тяжелым и она сильно устала. Она видела меня только через стены своего дома и никогда не видела живым. Поэтому рассматривала с ног до головы. Он верхушки шлема до сапог с серебряными шпорами. Она потянулась рукой и потрогала за моей спиной меч в кожаных ножнах. Едва прикасаясь к рубиновым камням в рукояти, провела ладонью по оттиснутым знакам на них. Покачала головой.

— Ты ходил многими тропами, Мастер. Много видел и многое пережил. Твое тело носит в себе много ран, но ты до сих пор красив и, наверное, нравишься девам своего племени. — Я молчал. Разговор должен был начаться совсем с иных вопросов, но, как и при разговорах с Ши, я предпочитал слушать. Что может знать о мире простой мечник, Хартленда? Что может знать о нем Оракул богов второго перехода? Знать и понимать не одно и то же. Тем не менее, слушать для того, чтобы не только знать, но и понимать, меня научили те, же тропы, по которым я ходил долгие три жизни. Эо оперлась на локоть и посмотрела мне в глаза.

— Зачем тебе Терра, Мастер? В твоих жизнях я не видела ничего кроме страданий и боли. Кроме ран и преодоления. Ничего кроме бесконечной битвы. За, что ты бьешся, Мастер? Почему, падая, ты встаешь раз за разом. Тысячи, сотни тысяч раз. — Я отвязал от пояса кошель с жемчугом и высыпал его себе на ладонь. Жемчуг заиграл сполохами ярко, словно был живым и готов был открыться немедленно. Эо достала из моей ладони золотое кольцо с арабской вязью и положила его на стол.

— Это стоит того, чтобы жить, мечник? — Я забрал кольцо со стола, убрал его вместе с жемчугом в кошель и не спеша привязал его к поясу.

— Нет, Эо. Мечников Хартленда, часто волнует иное…

— И что же?

— Что может стоить того, чтобы за это умереть… — Эо присела на ложе и наклонилась вперед.

— Я хочу предложить тебе сделку, Мастер. — Я глубоко вздохнул. Похоже, что Эо совершенно не интересовала судьба Терры.

— Я слушаю тебя Эо. — Я посмотрел ей в глаза, огромные, голубые с темными крапинами под крылатыми бровями. Эо взяла одну из бабочек своего наряда. С крыльями в зеленоватых прожилках и пустила ее к потолку.

— Это Терра, мечник. Ты хотел знать кто мы. И я могу задать тебе вопрос, в котором, может быть будет и ответ. Что ты видишь? — Я опустил голову. Совсем не то я хотел и слышать и говорить. Но мне ли спорить с богами?

— Я вижу красивую бабочку Эо. — Эо покачала