Романолуние - Анна Кимова

Даша думала о том, что самое последнее место в её воспоминаниях всегда отводилось матери. По факту той там просто не было. Видимо, Даша вытеснила эту женщину не только из собственной жизни, но даже из своей памяти. Потому что всё, связанное с ней, было по-настоящему больно. Гораздо сильнее физической боли, с ней Даша научилась справляться.

Единственное отчетливое воспоминание, которое Даша так и не смогла вытеснить – их последняя относительно длительная встреча. Кратковременные случались и позже, но Даша никогда не смотрела этой женщине в лицо, не останавливалась на ней взглядом. Поэтому не помнила: что, где, когда и как именно. А та встреча врезалась в память. Мать хотела забрать ее с собой после развода с папой. Даша была совсем маленькая. Она смотрела в лицо главной предательнице своей жизни и думала лишь об одном – как её ненавидит. Она не понимала, как у матери хватило самомнения для того, чтобы подумать, что Даша хотя бы мысль единую допустит о том, чтобы остаться с ней. Это в голове не укладывалось, даже в такой маленькой, какой была Дашина в тот момент. Но предатель не может понять верного. У них разные системы координат. Несоприкасающиеся. А Даша была самой верной в жизни дочерью своего отца. Даже до сих пор.

Да, она часто и подолгу жила вдали от него, да, они могли редко созваниваться, но он всегда неизменно жил в её сердце и всё, что Даша делала, всегда было будто с оглядкой на него: а как бы папа поступил, что бы подумал, был бы он горд за неё? И отец это знал. И никогда не предъявлял ни за что претензий. Они просто любили друг друга. Без отчётов и обязательств. По-настоящему.

Позже ненависть к матери прошла. Осталась только недоброжелательная пустота. Это когда на человека в целом наплевать, он для тебя пустое место, но осадочек от того, что в этой комнате на стенах повсеместно плесень – остался. И Даше было всё равно, что это не по-христиански. Так она чувствовала. А любое лицемерие было противно её сущности.

Этой ночью Даша попыталась вспомнить лицо матери. Тщетно. Она так и заснула. Без лица. Перед глазами стояла лишь комната, стены которой густо покрыты плесенью.

0. ВОДОРАЗДЕЛ – нулевая отсечка жизни

СЕВМОРНЕФТЬ

1. День первый. Понедельник, пятое декабря

Пришла рано. Первый рабочий день всё же.

Паспорт предъявила, пропуск уже заработал, значит, её оформили.

В здании была ещё в субботу, когда Виктория передавала дела. Ничего нового. Лифт. Десятый этаж. Переход. Отдельный отсек. Дверь в приёмную закрыта на ключ. Забыла…

Снова спустилась на пост. Получила ключ. Поднялась. Открыла. Всё красиво, со вкусом, это ещё в субботу заметила. Сегодня присмотрелась внимательней: очень дорого-богато. Но красиво. Интерьерщики, скорее всего, были из Италии. Ну или немцы, как это ни странно. Но для немцев немного слишком изысканно. Сдержанности не хватает. Нет, всё же итальянцы. Красиво.

Бли-ин… Про кофе-машину Викторию не спросила… Ладно, попробует разобраться сама…

Разделась, переобулась, оставила вещи в шкафу-купе возле входа. Здесь прихорашиваться не хочет, неизвестно, какие у шефа привычки в плане прихода на работу, а быть пойманной за этим делом как-то не воодушевляет. Дурной тон. Включила компьютер, разложила списки контактов – главная цель на ближайшие дни. Вышла в коридор. Надо поискать туалет.

Нашёлся. В конце коридора. Там сделала прическу – высокий пучок, протерла лицо – освежила после мороза. Минуты две заняло от силы.

Вернулась. Шеф на месте – дверь открыта, в кабинете шуршания. Что же, ждём-с до первой звезды.

Ждать пришлось недолго. Вскоре звезда вызвала к себе. Вошла. Блиии-яяяя, в общем, очень захотелось перейти на старославянский… Это точно не то, с чем Даше стоит сталкиваться так близко… Нет-нет, точно не то… Даша, делай ноги, пока не поздно, особенно вкупе с тем, что ты слышала от Лары и Вики… Одного взгляда на её нового шефа оказалось достаточно, чтобы констатировать факт смерти:

красивый – всё же шло на первом месте. Но не приторно-вязкий как патока, а сталелитейно-огнедышащий как то самое варево. Абсолютно демоническая физиономия. Будто только что из центра Земли поднялся.

высокомерный – это бесспорно шло вторым по значимости. Самомнение – зашкаливает. Прямо печать во лбу выбита: гляньте, как я хорош, и как я знаю, что вы все меня хотите.

жестокий – возможно, даже следовало поставить вторым, но пусть остаётся третьим, разница небольшая. Сталь в глазах и подвижность ноздрей – лучшие свидетельства того, что у данного экземпляра человеческой расы напрочь отсутствует и малейшее понятие о таких вещах как жалость или сострадание. Если только не использовать их в шуточном контексте.

вероятно, не лишенный ума – но это надо было проверить. Что-то подсказывало, что смесь первых трех ингредиентов могла привести к отказу четвертого.

ВЫВОД: это был наименее подходящий экземпляр человеческой расы на пост начальника Дарьи Игоревны Черновой. В лучшем случае они не сработаются и всё просто кончится плохо. В худшем – поубивают друг друга. Даша решила, что не будет ни в чём себе отказывать. Пусть сразу решает, насколько ему нужна такая ассистентка, как она…

Первый же разговор вывел из состояния равновесия. Даша… не то чтобы была в гневе, нет… Просто захотелось дать ему по морде. Но она это прекрасно умеет и без кулаков. Вот и продемонстрировала. Он тоже немного… разозлился. Даша это видела. Возможно, по морде дать не хотел, хотя в этом уверенности у неё не было, но что-то нехорошее он бы с ней сделал с удовольствием. Попрощалась. Нет, надо валить отсюда. Вышла, быстро покидала всё в сумку, направилась к шкафу.

Касание руки. За запястье взял. Неожиданно абсолютно. Бесшумно двигается. Точно. Оттуда. Люди – так тихо не ходят. Обернулась.

Лицо. Ну как бы помягче выразиться… волнующее очень. Магнетизм нереальный. На всех так влияет, без сомнений. И знает об этом, оттого и борзо́метр сломанный. Смотрит. Не мигая. Рот слегка приоткрыт. Из-за губ зубы видны нижние, ровные. К стоматологу небось в утробе матери ещё был записан. Глаза большие, кристаллические, чем-то на её похожи. Льдины плавают, как в заполярье. Цвета не видно, свет слишком блёклый. Видно, что не темные, иначе льдин бы не было.

Останавливает. В кабинет приглашает. Чем заниматься там планирует? Неужто прямо