Вальс душ - Бернард Вербер

при свете свечи все, что видела в своем путешествии: маленькую планету с зеркальной сферической поверхностью, спуск в нижний город-диск, встречу с Третьей – очаровательным белокурым ангелом-библиотекарем с длинными белыми крыльями, город-библиотеку с книгами судеб живших на Земле людей, огромное Древо Жизни, тянущееся к верхнему городу-диску.

Она рисует портрет ангела-библиотекаря Мишеля Пенсона с голубыми крыльями бабочки, портрет Эдмонда Уэллса, автора «Энциклопедии относительного и абсолютного знания» с муравьиными антеннами на лбу, сидящего перед ноутбуком и просматривающего видеоролики ютуберов, специализирующихся в истории и науке.

Вдруг все это только сон?

Как всегда, Эжени необходим сначала теплый, потом холодный душ, чтобы привести в порядок свои мысли.

Она размышляет о своей новой миссии, обозначенной библиотечным ангелом Мишелем Пенсоном.

Написать роман на материале всего того, что я узнала. Изобразить это вымыслом, хотя это правда…

Для этого потребуется мастерство, которого я лишена.

Надо придумать интригу, действующих лиц, загадку, внезапные сюжетные повороты, поразительную концовку.

Можно, конечно, вдохновиться пережитым мною самой, но он же запретил мне рассказывать о Библиотеке Акаши…

Мне предстоит проделать фокус, но без права вытащить в конце кролика из шляпы. Прятать кролика – невеселая перспектива.

Получается, он потребовал от меня не работы писательницы, а искусства фокусницы…

Этого таланта я у себя не нахожу.

Но он сказал, что если у меня получится, то мне можно будет вернуться в библиотеку и подсмотреть будущее. Если нет, то это место будет для меня закрыто.

Есть смысл попытаться!

Я подожду несколько дней, чтобы все это немного улеглось, а потом попробую сесть за роман. Для начала можно было бы описать, как моя неандертальская прапрапрабабка Третья приручила грозовым вечером огонь.

Эжени долго стоит под ледяным душем. В голове у нее роятся события последних дней.

У нас получилось возродить Руку Света.

Теперь я убеждена, что в ней не хватало Николя.

Он не моя родственная душа, он – Безымянный, музыкант. Этого пальца мне не хватало, чтобы собрать Руку.

Теперь остается найти мою родственную душу…

У нее не выходят из головы слова библиотечного ангела Третьей: «Каждый раз вам оставался один шажок. Раз за разом ваши губы сближались, но… вас прерывали».

Что, если?..

Для очистки совести надо с этим разобраться.

Она выскакивает из-под душа, натягивает сиреневый купальник, одевается по-спортивному, кидает в рюкзак полотенце, очки для ныряния и свой драгоценный блокнот и бежит в бунгало Рафаэля.

Она стучит в дверь. Он не отвечает, она входит без спросу. Профессор шумно храпит в спальне. Она наблюдает за ним, он, почувствовав ее присутствие, открывает один глаз, вздрагивает, приподнимается на локтях, хватает и водружает на нос очки.

– Что вы здесь делаете?!

– Тихо! Нельзя никого будить.

Рафаэль нашаривает свой смартфон.

– Который час?

– Три часа ночи.

– У вас бессонница?

– Вы должны пойти со мной.

– Куда?

– Жду вас снаружи.

После нескольких минут ожидания в обществе кошек, трущихся о ее ноги, Эжени тащит Рафаэля к стоянке велосипедов, предоставленных в распоряжение гостей кибуцного отеля. Они молча крутят педали, приближаясь к месту раскопок.

– Вы скажете мне наконец, что это за блажь? – не выдерживает Рафаэль, когда Эжени распахивает оставленную не запертой калитку.

Она в ответ приказывает ему помалкивать, приложив палец к губам. Рафаэль послушно следует за ней к ангару с инвентарем археологов. Он тоже не заперт. Эжени берет две каски с фонариками и два больших электрических фонаря и все так же молча ведет его к треугольному входу в пещеру Эль-Табун.

Внутри пещеры Эжени светит вдаль. Сотни летучих мышей с оглушительным шумом срываются со своих мест. Обоим бьет в нос сильный запах плесени.

– Идите за мной! – нарушает она наконец молчание и решительно движется в темноту.

Так, идя друг за другом, они достигают сужения пещеры, где между колышками натянуты белые нити. Эжени показывает лучом фонаря на яму.

– Здесь я зарыла маму. – Она показывает валун рядом с ямой. – Им мы накрыли место погребения.

Рафаэль подходит ближе, но его спутницу уже интересует нечто иное.

– Идемте. – Она берет его за руку.

Двое французов крадутся дальше и утыкаются в тупик. Там к стене прислонен валун еще больше первого.

– Помогите мне его отодвинуть.

Вместе они сдвигают валун с места и видят узкий тоннель. Им приходится опуститься на колени и так ползти дальше.

– Можно личный вопрос? – обращается Эжени к Рафаэлю в темном тоннеле, где тонут все их четыре луча света.

– Задавайте.

– У вас серьезно с этой Синтией, вашей американской невестой?

Рафаэль сбит с толку бестактностью вопроса, заданного к тому же в таком неподобающем месте.

– Это в прошлом. Вчера она мне призналась, что встретила другого, американского компьютерщика, написавшего программу вроде моей, только, по ее словам, еще более изощренную. Назвала это любовью с первого взгляда. Это было ожидаемо. Расстояние часто превращается в преграду, которую парам трудно преодолеть. Как говорится, с глаз долой, из сердца вон. Он хотя бы уже там и отлично говорит на ее языке.

– Понятно, – говорит Эжени безразличным тоном.

– Раз у нас с вами сеанс откровенности, то… Что у вас с Николя? – спрашивает ее Рафаэль.

– Тоже все. Я встретила другого.

Они попадают в просторный зал с озером посередине. Эжени выпрямляется и светит фонарем в пустое отверстие в стене.

– Это здесь… – объясняет она. – Я положила сюда первые свитки из дубленой кроличьей кожи, на которых писала собственной кровью.

Она ставит на землю рюкзак и достает блокнот. Заглядывая через плечо Эжени, Рафаэль убеждается, что ее зарисовки полностью совпадают с тем, что он видит вокруг себя.

Она кладет блокнот на землю и отдает ему свой фонарь.

– Светите в воду, пожалуйста, – просит она.

Рафаэль не успевает ответить: она торопливо раздевается, демонстрируя стройную фигуру, надевает очки для бассейна.

– Эжени, что вы де…

Она совершает грациозный прыжок и погружается в прозрачную воду подземного озера.

Всплыв и отдышавшись, она говорит:

– …Это будет труднее, чем я рассчитывала.

И опять ныряет. Рафаэль, поняв ее замысел, светит в воду с самого края берега. Он почти не видит ее из-за взбаламученного ила.

Она ныряет снова и снова. Наконец подтягивается и вылезает на берег. Рафаэль вынимает из ее рюкзака полотенце и набрасывает ей на плечи. В ее правом кулаке что-то зажато.

– Вы поранились? – испуганно спрашивает он.

Эжени садится и медленно разжимает пальцы.

На ее ладони лежит прозрачный оранжевый камень с расправившей крылышки стрекозой внутри.

– Вот и доказательство, что все это не было сном… – бормочет она со слезами на глазах.

Рафаэль тоже садится и бесконечно осторожно продевает в дырочку камня цепочку на шее