Скавуль. Мурмуары кота Феликса Эдмундовича Великолепного - Анна Петровна Долгарева

Стараюсь! Лапками своими пишу! Только нимножычко помогает мне Аничка моя пресекретарь.

Вот такой я коть чюдесный, президент шкафа и еще коробочки. Пишу жытейские свои воззрения. Мяконькими лапками пишу. Посплю бывайет, поем кусиньково, потом пишу. Потом опять насплю харашо.

А они пускай в офисах своих работают хахаха!

Мне так немного нужно от кота:

Чтоб шумно скребся, иногда мурчал.

Моя квартира так необжита,

И не осветят – лампа и свеча.

Мне так немного нужно. Чтоб зайти,

И чтобы кот пришел меня встречать,

И шерсть его пушистая в горсти

Была светла, блестяща, горяча.

Мне так немного нужно. Лбом – и в лоб

Уткнуться. И молчать. И никуда

Не дергаться. Наглаживать. И чтоб

Он приласкаться милостиво дал.

Да и коту – немного от меня:

Чтоб миска не была его пустой,

И неизменно, день и ото дня

Живая приходила я домой.

Штоп вы панимали. Я кот сторожевой. Приходицца мне быть сторожевым котом,

потому што Аничка моя очинь гулящая жэнщина. То и дело шастает на свою работу. Только я зазиваюсь! Ужэ шасть Аничка! И там нагуливает цэлый день. Думаю, я дажы, што она ДРУГИХ КОТИКОВ НАГЛАЖЫВАЕТ!!!

Потому я очинь сторожывой. Лежу у двери и сторожу Аничку. Штоб она не побижала шастать. Очинь строго лапку я вытягиваю. Ето значит: ты не пройдешь, Аничка! Никуда ты не пойдешь! Будешь лежать, миня кота гладить только.

Но Аничка все равно убигает. Патамушта очинь она гулящая.

Ищо я умный кот. Думайете вы, можыд быть, что я ниумею компьютером пользовацца? Хахаха!

Давал мне один Аничкин дружыственный чилавек игру на планшэте, где шарики бегают. Ни-стал я шарики на поле ловить, как он! Сразу лапку за планшэт засунул! Я-то знаю, что шарики там и спрятались.

Но когда стал я ловить шарики за планшэтом, то нипаймал. Странно ето.

А вот ищо по ночам я новости включаю. Смотреть «Первый канал». Смотрю и весь хохотаюсь. Разные я там вещи смотрю, рикламу едулечки ку-синькой для котиков, например. Пока чилавеки не просыпаются и не гаварят: «Феликс, выключи телевизор, мы спать хотим».

Дадада! Вот такой вот я кот! А вы што думали?

А вчира што было!

Пришла Аничка домой и сразу сказала:

– Я буду спать. Дайте мне кота укрыться.

Заслышал я ето и нимедлино запрятался. Очинь харашо запрятался расприкрасно!

Аничка моя гулящая сказала:

– А где же кот?

И все стали игриво бегать! Пириворошили все одеяла! Аничка даже на лестницу сильно бегала! Туда-сюда! И кричала:

– Кыс-кыс-кыс, Феликс мой любименький!

А я сидел и очинь сильно хохотался! Патамушта я забрался на самую верхотуру! Я жы президент шкафа! Там я на шкафу сидел, очинь важно. Смиялся с них всех. Как они бегают.

Только патом Аничка голову подняла и увидела, што я президент шкафа на верхотуре сижу удобненько.

Разсмеялась Аничка и пошла спать.

А я патом сам к ней прибежал! Ногу ие лапками обнимать!

Случилось так со мной Феликсом расприкрасным добрым котом очинь милостивым, што Аничка гулящая схватила агромадную сумку и убижала шастать. И шастала три дня. И наглажывала других котиков.

Конешножи потом Аничка вернулась! Думайете, я сразу к ней побижал? Хахаха нет!

Я нимедлино приулегся на шкафу и сказал: «Аничка! Ты гулящая жэнщина, а я виликалепный кот президент шкафа». Аничка поняла, што она нидастойная и пошла грустить. Тут уж я низаметно спрыгнул и приулегся стеречь дверь. Штобы снова она шастать нипашла.

Достала Аничка свой компутер и отошла. Тут я сделал Аничке сюрприз! Запрыгнул на компутер и написал ие начальнику письмо! Хотел написать: «Атпустите Аничку, пусть она нишастает», но нимножычко промазал лапками мимо буков.

Аничка очинь обрадовалась. Што я смилостивился и пришол належивать. Гладила Аничка мне пузичко мое. И грудку мою. И горлышко беленькое чисала. Ушки тожи чисала харашо. В носик делала пуньк. Ето очинь ниплоха, когда в носик делают пуньк! Люблю я пуньк в носик.

Так вот начисала Аничка всево миня кота, и я смилостивился над ней и простил ей шастанье.

Я кот, который весьма хорош – уже потому что есть.

Во всей квартире нет для меня неподходящих мест.

Я царь коробки и шкафных полок, лежать хорошо царю,

И если в мисочке видно дно, то я становлюсь угрюм.

А ты – дурацкое, непутевое, смешное мое дите.

Ты ходишь шастать за двери, образ жизни твоей непутев,

И я тебе говорю с укоризной: «Куда опять собралась?»,

Ложусь на туфли твои и щурю весьма недовольно глаз.

Я кот, который на свете есть, и я потому хорош,

И мне любовь твоя не нужна, но нужен сонный балдеж,

И полная миска всегда, и чистый лоток непременно, да.

И самая лучшая, самая вкусная свеженькая еда.

Ты скажешь: «Это и есть любовь?» Но я не знаю ее.

Я знаю мисочку, знаю кусь и знаю в поилке питье.

Я знаю, что нравится мне, когда ты гладишь мне мягкую

                                                                                    шерсть:

Я кот, который весьма хорош – уже потому что есть.

А я умею и кусь, и лизь, и лапками приобнять

Твою ладошку, когда ты особенно славно чешешь меня.

Ты скажешь: «Это и есть любовь?» Вот глупости

                                                                                   говоришь.

Насыпь мне в мисочку и играй со мной в меховую мышь.

Нидавно Аничка уходила шастать нипайми куда. Только выкладывала котографию, как она кошичку пастароннюю гладит. Я все понял. Зачем она шастает. Безстыдная Аничка.

Потому когда Аничка вернулась, я нипашол к ней. Только ниподалеку приулегся скромно. Хотел пасматреть, што Аничка будет делать.

Аничка сначала сидела на полу и гаварила: «Как я устала». Гвупая такая Аничка! Сидеть лучше на мяконьком.

Патом стала