Незнакомец в спасательной шлюпке - Митч Элбом

десять, как эта штука сможет производить достаточно воды на всех?

Я только что написал «десять». Сейчас понял, что не рассказал тебе, что случилось с Бернадетт. Прости меня, Аннабель, я два дня не мог заставить себя написать это. Мне нужно было время, чтобы справиться с потрясением.

* * *

Ответа от Жана-Филиппа смогла добиться миссис Лагари. Он несколько часов молчал и тихо плакал. Сидящий рядом с ним Бог вертел в руках весло для плота.

Миссис Лагари опустилась на колени перед Жаном-Филиппом – она была в длинной розовой футболке, которую дала ей Гери, волосы с проседью заправлены за уши. Будучи невысокой женщиной, она, однако, внушала уважение. Решительным тоном миссис Лагари произнесла:

– Господин Жан-Филипп. Вы скорбите, я понимаю. Но вы должны сказать нам, что случилось с Бернадетт. Между нами не может быть секретов. После того, как этот человек оживил её… – она показала на Бога, – он сделал с ней что‑то ещё?

– Господь не причинял ей зла, миссис Лагари, – прошептал Жан-Филипп. – Бернадетт была мертва.

Несколько человек ахнули.

– Но она же очнулась, – вставил Невин.

– И казалась здоровой, – добавил я.

– Мы думали, он её излечил, – сказала Нина.

– Погодите, – сказал Яннис. – Я спрашивал, излечил ли он её, и он ответил, что нет.

Он повернулся к Богу.

– Но ты сказал, что с ней всё хорошо.

– Так и есть, – ответил Бог.

– Её больше нет.

– Здесь нет, но она в лучшем месте.

– Ты, надменный мерзавец, – сказал Ламберт. – Что ты натворил?

– Пожалуйста, перестаньте, – прошептал Жан-Филипп, прижав ладони ко лбу. – Она говорила со мной, сказала, что пришло время довериться Богу. Я сказал: «Хорошо, cherie, я доверюсь ему». Потом она улыбнулась, закрыла глаза. – Голос Жана-Филиппа дрожал. – Не правда ли, у Бернадетт была самая чудесная улыбка на свете?

Миссис Лагари подалась вперёд.

– Кто‑нибудь ещё это видел?

– Элис, – сказал Жан-Филипп. – Бедный ребёнок. Я сказал ей, что Бернадетт уснула. Просто уснула. Прекрасным… сном.

Он разрыдался. Многие из нас тоже плакали, не только о Бернадетт, но и о себе. Невидимый купол разбился. Смерть нанесла свой первый удар.

– Где её тело? – спросил Ламберт.

Не знаю, зачем он это спросил. И так было очевидно.

– Господь сказал, что её душа уже не здесь, – проскрипел Жан-Филипп.

– Секунду. Он сказал тебе выбросить её за борт? Собственную жену?

– Прекрати, Джейсон! – рявкнула миссис Лагари.

– Ты выбросил её в океан?

– Заткнись, Джейсон! – гаркнул Яннис.

Ламберт ухмыльнулся.

– Хорош Бог, – расхохотался он.

* * *

Вечером, когда зашло солнце, все сидели на незатянутой тентом половине плота. С наступлением ночи приходит страх. В то же время ночь делает нас ближе, как никогда, мы словно сбиваемся в кучу перед лицом незримого захватчика. Без Бернадетт сегодня ночью мы казались себе особенно уязвимыми. На протяжении долгого времени никто не издавал ни звука.

И тут неожиданно Яннис затянул песню.

Поставь паруса «Джона Би» [6]

И грот поскорее настрой…

Он замолчал и посмотрел по сторонам. Мы переглянулись, но ничего не сказали. Нина ответила слабой улыбкой. И Яннис сдался. У него пронзительный заливистый голос, такой всё равно долго слушать не сможешь.

Но потом Невин приподнялся на локтях. Он кашлянул раз и сказал:

– Если собрался петь, дружище, то пой правильно.

Он вытянул шею. Стало видно выступающий кадык. Он прочистил горло и запел.

Поставь паруса «Джона Би»

И грот поскорее настрой…

Миссис Лагари подхватила следующую строчку.

Вставай, капитан, я хочу

Вернуться домой

Мы все тоже принялись бормотать в такт.

Вернуться домой,

Скорее домой,

Устал и разбит, мне бы лишь вернуться домой

– Побит, – перебил Невин. – А не разбит.

– Разбит, – сказал Яннис.

– В оригинале было не так.

– Кем это он, интересно, побит? – сказал Ламберт.

– Разбит! – объявила миссис Лагари. – Давайте теперь сначала.

И мы запели сначала. Спели трижды или четырежды.

Вернуться домой, скорее домой,

Вернуться домой, да, да…

Даже Бог присоединился к нам, хотя, похоже, не знал слов. Малышка Элис глядела на нас так, будто никогда в жизни не видела ничего подобного. Наши голоса растворялись в пустоте океанской ночи, и в тот момент казалось, что мы единственные люди на земле.

Новости

ВЕДУЩИЙ: Пока потрясённые семьи по всему миру проводят поминальные службы в память о близких, мы начинаем серию репортажей о людях, которых потерял мир из-за крушения яхты «Галактика» в прошлом месяце. Сегодня Тайлер Брюэр расскажет о необыкновенной женщине, которая выбралась из абсолютной нищеты и стала одним из лидеров своей отрасли.

ЖУРНАЛИСТ: Благодарю, Джим. Лата Лагари родилась в Индии, в трущобах Басанти под Калькуттой. Провела там ранние годы своей жизни, живя в крохотной хибаре из дерева и листов железа. Ни электричества, ни водопровода. Еда всего раз в день.

Когда её родители погибли в урагане, один из родственников взял девочку к себе и отправил учиться в школу-интернат. Она отлично понимала химию и после выпуска надеялась поступить в медицинскую школу, но женщине с её происхождением и возможностями путь туда был закрыт. Поэтому Лата два года проработала на мясокомбинате, скопила денег и отправилась в Австралию, где устроилась на работу в компанию по производству косметики.

Благодаря своим познаниям в химии и огромному трудолюбию Лата поднялась с позиции тестировщицы до директора по развитию в Tovlor, крупнейшей компании-производителе косметики в Австралии. В 1989 году она ушла из Tovlor, вернулась в Индию и основала там собственное производство, вошедшее впоследствии в «десятку» мировых лидеров на косметическом рынке и прославившееся своей линейкой помад Smackers.

Интересно то, что сама Лата Лагари почти не использовала макияж. Элегантная, серьёзная и рассудительная бизнесвумен вырастила двоих сыновей со своим мужем Девом Баттом, сделавшим состояние в отрасли сотовой связи.

ДЕВ БАТТ: «Лата была опорой для всей семьи. Будучи непреклонной в бизнесе, к нашим детям она относилась с нежностью и любовью. Всегда выделяла время на них, на меня. Она говорила, что мы – дар свыше взамен утраченной ею в детстве семьи».

ЖУРНАЛИСТ: Лате Лагари был семьдесят один год, когда её пригласили в злосчастное путешествие «Великая идея» на яхту Джейсона Ламберта. Наследие, которое она оставила после себя, – скорбящая семья, одна из 500 крупнейших мировых компаний по версии журнала Fortune и образовательный центр для женщин, созданный ею в Калькутте. В одном из интервью Лагари отметила, что из всего полученного ею образования самый важный урок ей преподали первые шесть лет жизни в трущобах Басанти. Когда её спросили, что это был за урок, она ответила: «Доживи до завтра».

Море

День девятый, Аннабель. Сейчас темно,