Темиртау - Зеин Жунусбекович Шашкин

напрасно! Разве я по своей воле действовал? Разве многие тогда понимали что к чему? Не пророком я был, а таким же человеком, как и все вокруг.

— Ловко! — Аскар засмеялся и пошел прочь.

«Ну и черт с тобой, иди! — подумал Муслим.— А с женой сейчас иной разговор. Нашла себе друга. Нет, если ты мне жена, не вводи в мой дом того, кто точит на меня нож! Вот и весь разговор с тобой».

Муслим отпер входную дверь. В коридоре было темно. В комнате тоже темно. Он прошел в столовую и увидел Айшу. Два больших раскрытых чемодана стояли на полу, и Айша укладывала в них вещи. Сестра Муслима стояла у двери, горестно прислонясь к косяку, и смотрела на Айшу.

«Что такое происходит?» — подумал Муслим и почувствовал, как у него дрогнули колени.

Айша подняла голову от чемодана, лицо у нее было серое и хмурое. И дочка его Софья тоже глядела на него исподлобья.

— Ты что, в дорогу собралась? Так счастливый путь,— улыбнулся Муслим, пытаясь взять себя в руки.

Она взглянула на него спокойно и ответила:

— Да, уезжаю.

— Куда?

— В Алма-Ату. К отцу.

— Что ж так срочно? Отпуск получила, что ли?

— Да, получила отпуск,— ответила Айша сухо и ровно.— Я ухожу от тебя!

— Вот это действительно новость! — воскликнул Муслим.— А почему, можно тебя спросить?!

— Ты же все знаешь! — она посмотрела ему прямо в лицо.— Ты давно уже догадался обо всем. В этой квартире нам стало тесно. Когда останешься один, обдумай все.

Тут громко заплакала сестра, и Муслим тяжело опустился на стул. Опять сдало сердце.

Глава седьмая

В дверь постучали,

«Да!» — сказала Дамеш.

Вошла Ажар.

«О ком думаешь, тот к тебе и приходит»,— подумала Дамеш.

Ажар была очень смущена, она смотрела на Дамеш ожидающе и тревожно.

— Заходи, заходи, Ажаржан,— ласково позвала Дамеш, называя подругу, как в детстве. Ажар покраснела и вдруг бросилась к Дамеш на шею.

— Ну, ну! Успокойся, глупая, успокойся! — Дамеш взяла Ажар за подбородок и заглянула ей в глаза.

— Прости меня. Я так тебя оскорбила,— всхлипнула Ажар.

Дамеш погладила ее по волосам и сказала:

— Глупенькая ты, Ажаржан! Вот это самое и надо было сказать мне три месяца назад, а ты мучилась.

— Прости! — Ажар осыпала ее лицо поцелуями.

— Ну хорошо, сядь, успокойся! Ты теперь не винишь меня ни в чем?

— Ни в чем, дорогая, ровным счетом ни в чем.

— Вот и надо было тебе давно прийти и поговорить со мной обо всем.

— Не верила я тогда тебе. Ни тебе, ни ему.

— А сейчас поверила? Почему же? .

Ажар засмеялась.

— Ну, я же вижу, что у тебя с Каиром.

— Постой, постой,— Дамеш осторожно освободилась из объятий Ажар.— Тут что-то опять не то. У меня никаких отношений с Каиром нет...

Лицо Ажар омрачилось, но она поцеловала Дамеш в щеку и тихо попросила:

— Не обижай ты его, он же любит тебя... У него без тебя и жизни нет.

Дамеш покачала головой.

— Дорогая, ну разве так можно говорить за другого?!

— Он мне не другой, он мне брат.

— Вот видишь,— печально улыбнулась Дамеш.— А Ораз мне разве не брат?

— Прости, дорогая, говорю — прости и не вспоминай.

Они снова обняли друг друга. Наконец Ажар сказала:

— Дамештай, я за тобой. Сегодня дедушка отправляется на курорт. Ораз его провожает, вот они и заехали за тобой. И дядю Аскара тоже просили привести. Собирайтесь, едем!

В комнате Курышпая было полно народу. Сегодня завод провожал старика на курорт. Кто только не пришел пожелать ему счастливого пути! Инженеры, сталевары, мастера и, наконец, сам директор. Вот он сидит и о чем-то разговаривает с Оразом.

Рядом с дедом сидел Иван Иванович,— как это он успел прийти раньше всех? На диване — Кумысбек, Генка, Куан, Кеша. За столом сидели Амиров и Серегин. К Дамеш подошла Акмарал, завитая и разрумяненная.

— Проходи, проходи, милая,— говорила она.— Что стала на пороге, чай, не чужие! Эй вы, цыгане, что вы там так шумите? Каир, иди сюда. Дамеш пришла!

Каир подошел к Дамеш, помог ей снять пальто, усадил в кресло и сам опустился рядом.

— Дамеш,— сказал он,— я сегодня именинник. ЦК комсомола поддержало мою инициативу. Ты читала мою статью в «Комсомолке»: пятьсот казахских парней приезжают к нам учиться. Будут учиться на горновых и сталеваров.

— От всего сердца поздравляю,— Дамеш пожала руку Каиру.

— Теперь,— продолжал он,— нам нужен опытный инженер, а на худой случай даже технолог, который руководил бы их обучением.

— А почему кое-кого из них не направить в другие крупные центры черной металлургии — в Свердловск, в Челябинск, в Череповец? — спросил Амиров.

— Кое-кто и поедет туда, но надо учитывать и подготовку ребят,— ответил Каир,— не все из них даже владеют русским языком.— Он поглядел на Дамеш.— Будем обучать их совместно: ты, я, Ораз, Амиров. Считаться с работой не будем. Наша задача теперь их хорошо встретить и устроить на новом месте. Нужно хорошее общежитие, надо наладить нормальное питание. Поведем их по заводу, все покажем, расскажем, вообще, приохотим к нашему делу. Позор, если из них хоть кто-нибудь убежит обратно в степь!

— Никто не убежит! — воскликнула Дамеш.— Все останутся. Я ручаюсь тебе в этом!

Но тут подошла Ажар и всех пригласила в столовую. Дамеш посадили на самое почетное место. Первый тост подняли за Курышпая.

— Я поднимаю бокал,— сказал Каир,— за самого старого и самого уважаемого члена нашего коллектива. Сегодня мы отправляем его на курорт. Пожелаем же ему счастливой дороги и заслуженного отдыха. Пусть он сбросит там с плеч добрых три десятка лет и вернется к нам молодым и сильным.

Уже пять часов, как работала мартеновская печь, Пламя гудело,.выло, билось о стены печи. Ораз внимательно следил за огнем. Он хорошо знал все повадки огня, знал, что огонь боялся его кочерги, чувствовал ее и сразу становился робким и послушным, отползал назад и гудел только за железной перегородкой печи.

Геннадий готовил кран для выборки стали, он очищал его от золы и продувал сжатым воздухом. Куан тоже наготове — в руках у него длинный блестящий черпак и станок для снятия