Боец десантной бригады - Равиль Бикбаев

Мы сочувствовали, даже язык не повернулся сказать очередную подначку. Грустный ушел Витек в штаб.

-Угадай, что мне было? – вернувшись из штаба, Витек сиял, как после литра водки, - угадаешь с меня пузырь.

-Орден за последнюю операцию дали! – начал угадывать я.

-Мимо!

-Вместо ордена, звание присвоили! – включился в игру Хохол.

-Мимо!

-Сын у тебя родился или дочка! – предположил я.

-Мимо! Я в армии уже год, какой еще ребенок, если жену не видел, - Витек победоносно оглядывал нас.

-Сдаюсь, - я поднял руки вверх, Хохол молча повторил мой жест.

-Я ЕДУ В ОТПУСК! ДОМОЙ! – заорал Витек.

Мы так и ошалели от свалившегося на него счастья.

Отпуска солдатам срочной службы в Советской армии давали редко, только в качестве поощрения, или, упаси Господь, в случае несчастья дома, по заверенной военкоматом телеграмме. В Афганистане, у нас в бригаде, отпуска в качестве поощрения, не давали вообще, легче было орден получить, чем отпуск.

Витек достал фотографию жены стал ее целовать и все повторял:

-Моя дорогая! Как же я тебя люблю!

-Твоя, что министру обороны, дала, или командующему армии, раз тебе отпуск дали, - ехидничал Хохол.

-Лучше! Намного лучше! – продолжал ликовать Витек, - Она со мной разводится, телеграмма пришла, заверенная судом и военкоматом, вызывают меня на судебное заседание.

В растерянности мы даже не знали, что сказать.

-Тебе не жалко? – робко поинтересовался я, - Ты, что ее больше не любишь?

-Люблю, - уверенно сказал Витек, - еще как люблю, а после телеграммы этой, просто обожаю!

Странности в отношениях мужчины и женщины были тогда, нам в диковинку, и мы примолкли.

-Конечно, она женщина отличная, и красивая, и умная, и в постели хороша, - Витек рассуждал вслух, - но бабу, я себе дома всегда найду, а вот отпуск так просто, без развода, я бы не получил, - Витек, снова поцеловал фотографию жены, и добавил, - Умница ты моя!

Через много лет получив юридическое образование, я узнал, что обязанность вызвать ответчика в суд, если суду известно место его нахождение, установлена законом. Что рассмотрение иска о расторжении брака, возможно и без участия ответчика. Если он должным образом уведомлен о дате и времени судебного заседания, и не заявил ходатайство о его переносе. Что достаточно было телеграммы, заверенной командиром бригады, о согласии ответчика с исковыми требованиями о расторжении брака, и суд бы принял решение и без присутствия Витька, в зале судебного заседания. Но скажите мне на милость, где вы видели офицера – десантника, которой бы знал Гражданский процессуальный кодекс РСФСР?

Комбриг лично посочувствовал, Витьку и приказал выписать ему отпускное свидетельство и проездные документы. Командиру нашей роты, было строго настрого, велено следить за расстроенным воином, как бы он чего с горя, не натворил. Командир роты, сам мужик женатый, крыл неверную Витькину подругу нехорошими словами, и поил Витька водкой из личного НЗ. В общем, до своего отъезда Витек, получил от командиров столько внимания и заботы, сколько никто из нас никогда не видел.

Собирали в отпуск Витька мы всей ротой. Лучшее парадное обмундирование, ротный даже свои новые хромовые полусапожки отдал, голубой берет, новенькая тельняшка, полный комплект знаков (Гвардия, Отличник Советской армии, Специалист первого класса, Парашютист-отличник, Воин – спортсмен), аксельбант, талия перетянута белым парадным кожаным ремнем. И где наша не пропадала, дал ему, Муха, это прозвище такое у солдатика было, поносить свою медаль «За отвагу», в то время только у него награда была. Собрали в дорогу денег. Поехал домой в отпуск красавец, орел – десантник, герой интернационалист, ну прям хоть икону советскую, с него рисуй.

Через месяц Витек вернулся. Военные традиции он свято чтил, и привез нам самогон, затаренный в резиновые грелки, а был Витек родом с городка граничившего с Украиной, домашнее сало, а отцам – командирам водки и колбасы. Как он перевез это всё через границу, история умалчивает. Но за опоздание из отпуска, две недели, Витек взыскания не получил.

-Значит, стою я при полном параде, на суде, медаль на груди блестит, а с моей благоверной новый хахаль пришел, весь в золоте, носатый, черный, торговец с рынка, - рассказывал нам Витек, - у меня морда каменная, губы сжаты, чтобы не рассмеяться, глаза красные, накануне, отмечая, мой отпуск, выпили добре, отвечаю на вопросы суда. Судья женщина пожилая, военное лихолетье захватившая, смотрит на меня и жалостливо так вздыхает. Объявляет она решение, именем Советского Союза, развести нас, к чертовой матери.А после решения говорит: «Стороны задержитесь». Мы приостановились. И как она, судья, то есть, пошла мою бывшую супругу, крыть матом, и такая она и, рассякая, и пока я Родину защищаю, она тут шуры муры крутит, и вообще нет ей места в советском обществе. А, я скорбно так головой киваю. Цирк бесплатный. А потом, чтобы не рассмеяться, и представление не испортить из суда выбегаю. На выходе меня уже ребята с водкой ждут. Городок у нас маленький, все друг друга знают, все бывшие десантники собрались, ну прям как второе августа день ВДВ. Погуляли на славу. Потом ребята решили изменщицу, в дегте обмазать, и по городу повозить. Но тут уж я воспротивился, говорю «боевым» моим братьям: «Зачем? Бог ей судья, а я ей все прощаю». Подивились ребята моему смирению христианскому, но послушались.

Витек замолчал, подпер буйную свою головушку, ладонью, призадумался. Прям Герцен «Былое и думы». Хотя Герцена Витек по живости характера не читал, даже имя такое не слышал.

-Что дальше то было?