Таинственный ключ и другие мистические истории - Луиза Мэй Олкотт

Ступайте прочь и делайте, что вам угодно. Но помните, что могли бы заслужить глубочайшую благодарность человека, который, по вашему утверждению, вам дорог – а получите от него ненависть и презрение.

Не дожидаясь ответа, Трехерн скрылся у себя в комнате, а Эдит Сноудон упала на диван, измученная борьбой противоречивых чувств: любви и ревности, раскаяния и отчаяния.

Эдит не смогла бы сказать, долго ли просидела в таком состоянии. Звуки шагов заставили ее очнуться и поднять взгляд. Из глубины комнат, что вливались одна в другую, к ней приближалась Октавия. Отметив, как мила девушка в своей юной свежести, какой от нее веет невинностью и прямодушием, бесподобная, куда щедрее одаренная природой Эдит Сноудон почувствовала зависть. Особенно потрясло ее выражение лица Октавии. Сразу было видно, что девушка чиста и в ладу с собой, а это привлекает сильнее, чем физическая красота, пленяет больше, чем царственная осанка или грация.

Наконец Октавия остановилась прямо перед Эдит Сноудон, на устах – улыбка, в глазах – печаль и симпатия, в руках – букет бледных зимних роз. Протянув цветы своей сопернице, девушка заговорила просто и искренне:

– Дорогая миссис Сноудон, я не могу допустить, чтобы солнце село прежде, чем я заглажу свою вину перед вами. Я отнеслась к вам с неприязнью и недоверием, я неверно судила о вас, и вот я здесь, чтобы смиренно просить прощения.

Октавия, со свойственной ей девичьей импульсивностью, вдруг опустилась на колени перед женщиной, которая вздумала разрушить ее счастье, положила ей на колени розы – символ примирения и устремила на нее молящий взор. Миссис Сноудон на миг опешила, почти уверенная, что Октавия разыгрывает сцену с целью обезоружить опасную соперницу. Однако в милом девичьем лице не было фальши, и это миссис Сноудон поняла с первого взгляда. Слова Октавии поразили ее в самое сердце. Не помогли сдержаться даже гордыня вкупе со страстью, и миссис Сноудон неожиданно для себя заключила девушку в объятия и залилась покаянными слезами. Она ничего не говорила, молчала и Октавия. Обе чувствовали, что преграда между ними тает, и каждая глубоко проникла в душу другой – целый год жизни бок о бок не дал бы такого взаимопонимания, как эти считанные секунды. Октавия ликовала: чутье не обмануло ее, ибо под вуалью холодности, гордыни и ветрености миссис Сноудон скрывалось сердце, жаждущее сочувствия, поддержки и любви – и эту жажду Октавия угадала. Миссис Сноудон казалось, что дурное уходит из ее души, остается же лучшая часть – та, что соткана из правды и благородства. На притворство она ответила бы притворством, в котором поднаторела, но сейчас верх взяли врожденные положительные качества. Да, первая половина ее жизни прожита впустую, нрав далек от совершенства, тем не менее зачатки добродетели, что присутствуют даже в худших людях, есть и у Эдит Сноудон. Излейте на них солнечный свет и росу любви – и они прорастут и даже дадут плоды, пусть и поздние.

– Простить вас! – с надрывом воскликнула Эдит. – Это я должна умолять о прощении, это мне надо искупить свою вину, сознаться и раскаяться. Простите меня, пожалейте, возлюбите, ибо я гораздо более несчастна, чем вам кажется.

– Всем сердцем, всей душой я с вами! Верьте мне, не отвергайте мою дружбу, – прошептала Октавия.

– Господь свидетель, я нуждаюсь в подруге! – вздохнула бедная Эдит, не выпуская из объятий единственное существо, которое покорило ее душу. – Дитя, хотя у меня хватает пороков, их не столь много, чтобы я не решалась посмотреть в ваше невинное личико и назвать вас подругой. У меня никогда не было подруг. Матери своей я даже не помню, до вас никто, ни один человек не пожелал увидеть, что добродетель, честность и справедливость свойственны и мне; вы – первая. Верьте мне, любите меня, Октавия, поддержите меня, и я отплачу вам хотя бы тем, что устрою вашу судьбу.

– Да, да! И пусть новый год будет счастливее старого.

– Ваши бы слова да Господу в уши!

Тут колокольчик известил о скором ужине. Бывшие соперницы с нежностью расцеловались и расстались подругами. Однако открыв дверь в свою комнату, миссис Сноудон увидела, что генерал сидит понурый – седая голова охвачена ладонями – и в отчаянии шепчет:

– Само мое существование делает ее несчастной. Я свел бы счеты с жизнью, лишь бы освободить ее, не будь это грехом.

– Нет, живи ради меня, научи меня, как быть счастливой твоей любовью!

Генерал вздрогнул, услыхав этот чистый голос, но еще сильнее потрясло его дивно изменившееся прекрасное лицо жены. А миссис Сноудон, прижав к груди седую голову, заговорила с нежностью:

– Милый, терпеливый супруг, тебя ввели в заблуждение. Больше я не буду с тобой лукавить даже в мелочах, а когда ты простишь мне мое недостойное прошлое, ты сам увидишь, сколь усердно я буду печься о твоем будущем счастье.

Глава VII

Вечер в компании призраков

– Боже, какие мы все нынче скучные! – воскликнула Роза.

Действительно: молодежь рассеялась по гостиным, не находя себе занятия, миледи с майором были поглощены игрой в пикет, а генерал наконец-то мог спокойно вздремнуть.

– Все потому, что нет Мориса. Он у нас главный затейник, у него идеи не иссякают, – зевнул сэр Джаспер.

– Значит, надо его позвать, – сказал Эннон.

– Он не придет. Бедняга не в духе, даром что здоровье поправляется. Что-то гложет Мориса, а что именно – не допытаешься.

– Наверное, его тяготят печальные воспоминания, – вздохнула Бланш.

– Скажешь тоже – печальные воспоминания! Нет, дорогая моя, причина меланхолии всегда – несварение желудка, а лечится то и другое разными забавами, – возразила Роза. – Вот сейчас возьму и напишу мистеру Трехерну вежливое приглашение в нашу компанию, да еще с мольбой развлечь нас. Уверена, он не откажет.

Приглашение было написано и послано, однако, к досаде Розы, Трехерн ответил вежливым «Нет».

– И все-таки он придет. Сэр Джаспер, вы вместе с мистером Энноном назначаетесь нашими посланниками, и бойтесь вернуться без мистера Трехерна! – было следующее распоряжение Розы.

Депутация удалилась. Сестры Тальбот скрашивали ожидание разговором о том, что успели заметить и все остальные.

– Как обворожительна сегодня миссис Сноудон. Мне всегда казалось, что половиной своего очарования она обязана умению одеваться, но ни в одном наряде она не выглядела прекраснее, чем в этом черном шелковом платье без излишеств и с розами в волосах, – сказала Роза.

– Что такое она с собой сотворила? – откликнулась Бланш. – Я вижу перемену, но не знаю, чем ее объяснить. Миссис Сноудон и Тави, похоже, открыли секрет красоты – обе