Александр Морозов - Чужие письма

ГАЛЮ?

4 июля. 20.00

Купил тебе конфет, булочки и масло. Кушай и поправляйся!

Завтра придем рано утром.

А варенье твое получилось отличное!

Особенно — черешня.

6 июля. 18.00

Принес свежую клубнику, молодую отварную картошку, масло и булочки. Кушай сама и досыта корми грудью нашу крошку!

Сегодня я был на рынке. Там очень много огурцов, клубники и цыплят, которые по 10 и 12 рублей за штуку.

14 июля — день моего рождения, а нашей крошке будет тогда, шутка ли сказать, десять дней!

Ты к этому дню уже выпишешься, мы сходим на рынок, купим цыплят — каждому по штуке — и будет у нас праздник!

А вчера вечером кошка с черным пятном на лбу поймала у нас ту самую мышку, которая тебя ночью, помнишь, тогда так испугала.

III

29 августа

Немного задержался с сообщением о приезде.

Почему?

Сама бы могла догадаться.

Мы же с тобой ясно обо всем договорились, вот я и не торопился.

Авиаписьмо твое от 25 августа получил и обратил внимание, что оно подписано фамилией «Калиновская».

Ты неисправима, моя милая, и все дуришь.

В Москву я приехал в 23.15.

Дорога была исключительно трудная — весь вагон битком набит, — это из Молдавии везли фрукты.

Я всю дорогу почти не спал.

Даже ногу больную — и ту протянуть было негде!

Хорошо еще, что я пиджак и плащ уложил в чемодан, а то бы они сильно испачкались.

Такая жуткая была грязь в вагоне.

Питался я в дороге хуже всех.

Те яички, которые ты купила на рынке, оказались с зародышами.

Пришлось их выбросить.

Вечно ты покупаешь все самое негодное!

А другие пассажиры всю дорогу ели, даже не ели, а жрали цыплят.

И жирных, как я заметил!

Моя же жена за все это лето мне ни одного так и не купила!..

Ну, ничего, как говорится, цыплят по осени считают.

Будет и на моей улице праздник!

Дорогая ЛЮБА, еще в поезде я узнал, что в ту ночь, когда мы собирались отправить багаж, его бы не приняли: в поезде том не было багажного вагона.

Когда я в час ночи подъехал на такси — содрали 18 рублей — к своему дому, то не узнал его: он весь утопал в зелени! А от свежего воздуха после железнодорожной пыли и гари я прямо-таки опьянел.

В садике под моим окном и на кухне все было как и три месяца назад, то есть все благополучно.

Варенье твое я довез в полной сохранности и убрал до твоего приезда, а ты пока сходи еще раз на рынок, купи два-три десятка яиц, свари их в крутом кипятке, остуди в холодной воде, потом возьми большую эмалированную кастрюлю и уложи их в нее вперемешку со скомканной газетной бумагой, чтобы они в дороге не побились.

Да смотри, чтобы они опять не оказались с зародышами!

Купи лучше целого цыпленка, отвари его, слегка подсуши в духовке, заверни в непромокаемую бумагу, добавь груш и отправь мне все это посылкой.

Пора уже тебе быть по-настоящему преданной женой!

Веди себя прилично.

А то у меня очень плохое на этот раз мнение о тебе сложилось.

Разные там домоуправы, елкины-палкины и прочие белобрысые развратные черти!

………………..

………………..

4 ноября

Сегодня получил твое авиаписьмо от 29 октября.

Погода стоит нелетная, и оно шло дольше, чем поездом.

Поэтому я и решил написать тебе не авиа, а простое письмо.

Пользуюсь случаем и поздравляю тебя с праздником 42-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции!

Поздравь от моего имени маленькую Люсю и нашу крошку Галю. А еще — передай мой праздничный привет Зине, Розе, семье Ворониных, Семену, Кларе и отцу Яши.

Он очень хороший человек!

Я огорчен, что с обменом комнаты у тебя ничего не получилось.

Это лишний раз подтверждает, что она не такая уж и хорошая.

Так такие дела не делаются.

Ты явно поторопилась менять ее на изолированную — без соседей — со входом прямо с улицы.

Могила тоже бывает отдельная, но никто в ней лежать не спешит!

Прошу тебя: береги свое здоровье и здоровье наших детей.

Между кормлениями обязательно проветривай помещение.

Газ вреден!

Он вызывает раздражения слизистых оболочек носоглотки, а страдает от этого, как ты сама понимаешь, прежде всего грудной ребенок. Это из-за твоей новой газовой плиты, которую ты установила прямо в комнате, наша крошка целыми днями и даже глубокой ночью так надрывно кричит!

Газ и у нас провели.

На кухне, как раз напротив моего столика, установили большую четырехконфорочную плиту. Она, разумеется, общая.

Денег у меня в тот день при себе не было, и половину ее стоимости — сто рублей — уплатил за меня сосед.

При первой же возможности необходимо будет эти деньги отдать.

В октябре я так и не устроился на работу, так как ждал со дня на день твоего приезда и боялся даже из дома выходить: вдруг твоя телеграмма?! График движения поездов изменился, и я просто не знаю, когда тебя встречать.

Правда, я тут говорил со знакомыми людьми, и они мне велели после праздника зайти в одно место.

Дров я заготовил на целую зиму.

В комнате у меня тепло и сухо.

Днем плюс 18 градусов, а стоит натопить, и уже — плюс 26!

Тетя мне подарила хорошие большие шелковые занавески с рисунками, и комнату теперь не узнать. А снаружи, когда в ней горит свет, выглядит даже лучше, чем у соседей. Но никто этому не удивляется, ибо все знают: ко мне едет моя жена!..

Кстати, когда я приехал, то купил на почте — подписывался на газету «Правда» — два лотерейных билета.

На одном надписал маленькую букву «м» — маленькая Люся, а на другом «к» — крошка Галя.

Билет с надписью «к» выиграл десять рублей.

Ай да Галя!

Ай да крошка!

Обязательно сохраню билет до твоего приезда.

А ты пока расцелуй, пожалуйста, от меня в обе щечки нашу счастливую крошку.

………………..

………………..

21 декабря

Письмо № 1

Несколько дней волновался.

И вот вчера прибежал на Центральный телеграф, заказал разговор по телефону и решил, не мучая более ни тебя, ни себя, ни детей, переехать жить к тебе.

Я так торопился и беспокоился, что старшая телефонистка, увидав это, наклеила на бланк моего заказа белую полоску —

«ПРОПУСТИТЬ ВНЕ ОЧЕРЕДИ».

И вот берет жена моя трубку и говорит:

«Аа-а, уу-у», а я так ничего, как в басне, и не пойму…

Вечно ты все так делаешь!

Видно, судьба моя такая: я тебя полюбил — через тебя и погибну!

На конверте этого письма изображен портрет писателя, который все это подробно описал.

Но я не развратник какой-нибудь!

Ни тебя, ни детей я не брошу, а желаю лишь одного — жить вместе со всей своей семьей и никогда не разлучаться!

Откровенно говоря, побывав у тебя дважды, я решил: останусь, раз судьба моя такая!

Почему?..

Да не возить же взад и вперед грудного ребенка!

Этим его и погубить можно, а ведь мне уже за сорок!

У тебя есть все удобства: газ, вода, теплая уборная.

Соседи, как я выяснил, люди хорошие.

Роза хорошо шьет.

Ее вещи не висят, а красят человека!

Она и халат тебе таким сшила, и платье для маленькой Люси.

Комната твоя находится на первом этаже. А будь она хоть «золотая», но на втором или на третьем, и мне такая — не нужна!

Ибо когда я сейчас хожу и ищу себе работу, то очень часто поднимаюсь в разных учреждениях по крутым лестницам, вхожу весь запыхавшийся, даже двух слов связать сразу же не могу.

Быть может, поэтому меня и на работу нигде не берут: думают, наверное, что я нервный.

Еще бы!..

Когда я ждал летом появления на свет нашей крошки, маленькая Люся то и дело мне грубила, если я ей делал какие-либо замечания: «Не ваше дело! Можете взять свой чемодан и уйти!..»

А ты — вот ведь даже до чего дошло — однажды выбросила мой костюм из шкафа!

Разве это хорошо?

Знаю, что все жены капризны, но нельзя же так!

Вот бы вы взяли с маленькой Люсей и написали мне по письму, обещая, что не станете больше грубить.

А она впредь пусть называет меня только «папа», а не «дядя».

Это очень плохо, когда один ребенок в семье говорит «папа», а другой — «дядя». Тогда посторонние начинают совать свой нос в чужую жизнь. А если в семье все дети говорят «папа», то никто из посторонних и не судачит.

И вообще, я не намерен тратить свои силы на напрасные нервничанья. Я и так уже весь превратился в кожу да кости, и если бы мы с тобой именно сейчас познакомились, вряд ли у нас получилась бы наша крошка Галя!

Остальное — во втором письме.

21 декабря

Письмо № 2

Пишу тебе второе большое письмо.

Вот ты все пишешь и пишешь: «Работа! Работа!..»