с мужчиной, который в меня не верит. Вот поэтому мне и надо успеть. Потому что он не поверил в меня. И это единственный шанс не выходить за него. Отец, конечно же расстроится, ну и ладно. Переживет.Дженни замолчала, глядя на него, смотря на то, какую реакцию вызвал ее рассказ. Грегори понял, что, хоть и знал ее меньше дня, всё равно никогда бы не посмел не поверить в нее. Смог бы он быть мужчиной, который достоин такой девушки? Потом вспомнил про ее деньги и слегка помрачнел. Это было ужасно. И для нее, и для него…- Ну что ж, все логично. – сменил он тему, вспомнив, что тоже обещал поведать свою историю, - Я понимаю тебя, и желаю тебе выиграть твое пари. Ладно, давай теперь я расскажу, что сподвигло меня на отшельничество. Я тоже родом с Земли... Лет двадцать назад я был молодым и азартным игроком, объездил всю Большую Землю в поисках легких денег и веселой жизни. В космос меня не тянуло, слишком уж там пусто и… мало денег, бывал я лишь на Луне, в казино. Ведь все знают, что остальные планеты - только пародия на Землю, люди там тратям огромные средства и энергию на имитацию того, что существует Дома. А я был сторонником того, что деньги надо получать легко, а не тяжким трудом. Однако, как это и случается с такими наивными и жадными дураками, постепенно разорился и влез в большие долги. Меня разыскивали в половине стран, я стал прятаться и отсиживаться в более укромных уголках. В Кабо-Верде была целая колония таких же банкротов, как и я. Там мы продолжали играть, но уже не на деньги, их ни у кого не оставалось. Мы играли на жизни - люди разделились на господ и рабов. Рабами становились те, кто проиграл свои жизни. Господа могли играть уже на рабов. Это было самое ужасное общество из всех, которые когда-либо существовали. Сначала я стал рабовладельцем. Да, не смотри на меня так, сейчас это и мне кажется ужасным. Но тогда это было приятным ощущением, я считал это заслуженным вознаграждением. У меня было пять рабов, но вскоре я проиграл их всех, а после, в попытках отыграться, проиграл и себя. Мой хозяин был не таким дураком, и дальше играть на меня не стал, а отправил на ферму, растить фрукты. Так я и узнал, что такое настоящее рабство. Сначала я изнывал от тоски и безысходности. Дни сливались в один огромный поток тяжелого труда, боли, отсутствия нормального сна и хоть каких-либо удовольствий. Видимо, это и вылечило меня: я втянулся в сам процесс труда. Жизнь, где не нужны были деньги или власть, успокоила меня. Я работал, много работал на своего хозяина, но, я стал думать, что я работаю не на него, а на этот прекрасный сад. И скоро я узнал о садоводстве всё. Прошло пару лет, и хозяин перестал присылать за фруктами. Многие рабы убежали, но я остался. Ради сада. Однако, по чьей-то наводке, меня и уже мой сад нашла полиция. Меня приняли за пострадавшего от действий работорговцев, и мне выплатили государственную компенсации за действия "бандитов". Самое удивительное, что я даже не подумал, что я хочу играть на эти деньги. Напротив, я решил, что мне необходимо улететь подальше от Земли, и деньги я потратил на первый взнос за кредитный астероид. И вот я уже лет пятнадцать здесь. Просто увидев тебя, я вспомнил ту жизнь, которую я потерял своим авантюризмом и неосторожностью, и твои рассказы про большие деньги… Они вызывают во мне… боль и страх…Он замолчал, и отвернулся. Воспоминания о том, каким он был, исполнили его сожалением о бессмысленно прожитой молодости и стыдом от совершенных им преступлениях. Как смотреть ей в глаза?- Если ты хочешь, я могу погасить твои долги, и ты вернешься. –тихо, ему в спину, без всякой неприязни и с сочувствием в голосе сказала Дженни.- Благодарю, но я их уже погасил. – ответил он, так и не поворачиваясь к девушке, - Я зарабатывал деньги здесь и все переводил своим кредиторам. Я больше не хочу никому быть должен.Интересно, поняла ли она, что он и ей тоже должным быть не хочет? Он понимал, что они искренне готова помочь, дать ему что-то значимое в ответ на его безумный поступок – полететь с ней в консервной банке на Цереру. И он мог бы мечтать о чем-то значимом, но только не о ее деньгах.- Хорошо, я найду способ отблагодарить тебя. – сказала она.Через минуту Грегори тихо повернулся обратно. Дженни, казалось, этого не заметила. Она смотрела в экран переднего обзора, где маленькой звездочкой среди звездной пыли горела Церера.
~
- Мы примем вас на борт через полчаса. Держите курс. Прием. – рация замолчала.Ну вот и Церера. Они успели. Они не промахнулись. Они не влетели ни в какой крупный астероид, и в них не ударил ни один из мириад мелких. Чудеса? Везенье? Судьба?У Дженни горели глаза от радости, а вот Грегори, вынужденный улыбаться в ответ, был опечален. Он знал, что сейчас она навсегда исчезнет из его жизни, а ему предстоит вернуться домой, на свою «планету на одного». И пусть будет как было. Ведь как-нибудь да было! Никогда так не было, чтобы никак не было. Все же не худшая у него жизнь из тех вариантов, что могли бы его ждать... Но как же сильно ныло сердце от предстоящей тоски по этой необычной и прекрасной девушке, врезавшейся не только в его астероид, а непосредственно в его жизнь.Грегори выплыл из кресла, ведь перегрузки начнутся только после стыковки, а сейчас еще есть время размять руки-ноги и, главное, шею. Дженни болтала по рации с Церерой, уже не со службой спасения, а с космодромом. Пыталась зафрахтовать скоростную яхту, ведь ей еще предстоял долгий путь на Землю. Путь, в котором нет места для него – одноразового попутчика на одноразовом корабле.Он достал карандаш и блокнот, которые зачем-то сунул в свою сумку дома. В детстве, задолго до того, как стать авантюристом, он очень любил рисовать. Потом забросил на долгие годы. И вот, встреча с Дженни что-то повернула вспять в его душе, и он, выходя из дома и выключая в нем все ненужные приборы, схватил эти предметы с журнального столика, словно в нем проснулась муза. Грегори задумчиво погрыз кончик карандаша, вспомнил забытый вкус графита, и начал рисовать.Он плавно выводил линию
