Кикимор - Инна Рудольфовна Чеп

Мор. Борода сбрита, волосы на голове тоже, брови куцые, маленькие, как у разинов. Невысокий, худой, смуглокожий, на шее и левом предплечье блестят черно-золотые рисунки. Одет в безрукавку, что говорит о том, что он идет или в поселение разинов, или из него — дома моры-мужчины предпочитают ходить голыми до пояса. На лысой голове большие круглые уши выглядят особенно уродливо, Лесн даже дотронулся до собственного уха. Его неоднократно дразнили за лопоухость, но по сравненною с мором, он, оказывается, просто красавчик.

Мор шумно втянул носом воздух…и резко прыгнул вперед. Если бы не Жад, толкнувший Лесна в сторону, то полукруглое лезвие вспороло бы полукровке как минимум плечо. А может даже и сердце. В любом случае, вскочив на ноги, Лесн приготовился бежать, но незнакомец оказался проворнее — он перегородил подростку дорогу одним прыжком.

— Кик, — злобно выплюнул он, растянув губы в хищном оскале. Затем присмотрелся, и взгляд его стал еще более враждебным.

— Полукровка!

Как не странно, Жад не сбежал, когда мужчина стал к нему спиной, а подобрал большую сухую ветку и попытался ударить незнакомца со спины. Однако мор, не оборачиваясь взмахнул рукой, и земля под ногами пахарского сына тут же превратилась в болото, поглотившее юношу почти до колен. Тот успел только охнуть.

Помощь Жада взбодрила Лесна. Мужчина был один, а их все-таки двое, пусть им всего около 14 циклов. К тому же мор не может не понимать, что полукровка скорее всего живет не у кик, а в поселении разинов. Если у мор с киками идет затянувшаяся на несколько сотен циклов война, то с разинами оба племени имели дружественно-торговые отношения и соответственно нападать на представителя нейтрального племени ни одна из сторон не могла. Лесн рассчитывал, что мужчина присмотрится, опомнится и угомонится. А если нет… Любой знает, что лес и болото не те места, куда стоит соваться без козыря в рукаве. У полукровки это была способность "дружить" с лисами. Одна из стай болотных лис принимала его за своего и в случае чего всегда его выручала. Та самая стая, из которой пришел Хвост. Впрочем, иногда ему удавалось подобрать правильные интонации и при общении с другими животными, правда случалось это довольно редко и не всегда давало тот результат, на который он надеялся.

Жад трепыхался, пытаясь выбраться из жидкой грязи, но только сильнее увяз в ней. Мор достал второй нож из пришитых к штанам ножен. Лесн медленно отступил назад и засвистел. Невдалеке, за тамьяновым омутом заскулили, откликаясь, лисы. Лесн постарался отступить еще на шаг в бок — поближе к Жаду, и мор, на секунду отвлеченный лисьим воем, опять скользнул к жертве, пытаясь ранить подростка. Полукровка отскочил назад и инстинктивно выставил вперед правую руку в защитном жесте. Руку прострелили болью. Лесн взвыл и прижал ладонь к груди, полагая, что ее как минимум проткнули ножом. Поскуливая, он отбежал в сторону, уверенный, что его сейчас ринутся добивать. Однако мор остался стоять на месте, с неимоверным удивлением рассматривая полукровку.

— Кто ты?

Лесн попятился, не отвечая. Рука горела огнем, и он поднял ее, пытаясь рассмотреть, насколько серьезна нанесенная ему рана…

Но ее не было. Ни одной капли крови. Обычная зеленоватая ладонь. Разве что ногти вдруг потемнели и выросли раз в пять. Полукровка с ужасом взирал на свою руку, сейчас больше похожую на когтистую лапу лесного зверя. Взгляд мужчины тоже был прикован к руке юноши. Он смотрел на длинные чуть изогнутые когти подростка настолько внимательно, что Лесну стало не по себе. Он стал медленно отступать назад, пока не дошел до воюющего с болотом Жада. Мор, словно решившись на что-то, неуверенно шагнул вперед. Полукровка развернулся к незнакомцу из болотного племени спиной, так, чтоб к пахарскому сыну была протянута обычная левая рука и крикнул:

— Хватайся!

Жад вцепился в ладонь мертвой хваткой. Как не странно, Лесну удалось вытащить товарища довольно легко и всего за два шага. Не оборачиваясь, он топнул ногой, вызывая Тропу, и, не отпуская руки Жада, бросился по ней бежать. Мор закричал, но броситься за ними в погоню не успел: мимо Лесна бесшумными силуэтами проскользнули грязно-бурые болотные лисы, преграждая незнакомцу проход к Тропе. Лесн бежал, считая шаги. 10–15 вдохов вполне достаточно, чтобы след Тропы исчез, навсегда сохраняя в тайне конечный пункт перехода, но он продолжал двигаться до тех пор, пока из груди не вырвались хрипы. Жад, явно более подготовленный к подобным нагрузкам, остановился рядом, тяжело дыша.

— Спасибо, что помог, — почти нормальным голосом проговорил он.

— Тебе тоже. Ты меня не бросил, — прохрипел Лесн. — Хотя мог бы.

Юный пахарь нахмурился.

— Своих бросать — последнее дело, — уверенно заявил он.

— В том то и дело, что я как бы не совсем ваш, — ради справедливости уточнил полукровка с ужасом глядя на свою зеленую когтистую руку.

Жад примолк, что-то сосредоточенно обдумывая, а затем выпалил:

— Ты бровкинский. Значит, наш.

Рядом с деревом-Гигантом, у которого они остановились передохнуть, упала солнечная капля. Подростки поспешили зажмуриться, дабы сохранить зрение, однако, когда Лесн приподнял веки, перед глазами все равно пару мгновений все расплывалось.

— Полуденный дождь, — изрек очевидное Жад. Лесн поспешно осмотрелся, пытаясь вспомнить, что это за место.

— Там должна быть заброшенная нора однозуба, — он показал налево. На небе громыхнуло и за ореховыми кустами упала еще одна капля солнца. Жад посмотрел на прожженные кусты и побежал в сторону предполагаемого укрытия, Лесн последовал за ним.

Нора действительно была на месте. Вырытая на склоне неглубокого оврага, почти на его дне, она оказалась очень хорошей защитой от солнечного дождя — над забившимися в нее подростками лежал достаточно большой слой земли, чтобы их не обожгло каплями солнца. В тесноте земляной ямы вонь грицы, которой был намазан Жад, чувствовалась в сто раз сильнее, и парень, осознавая всю неприглядность своего запаха и вида, ерзал так, словно сидел на еже. Лесн почувствовал некоторое преимущество перед товарищем. Родители полукровки к его вечно порванным рубахам и штанам относились довольно просто: сам порвал, сам зашил, свободен, так что он за свой внешний вид не переживал. К тому же некоторые поселенческие ребята часто цеплялись к нему по делу и без, и парень периодически попадал в переплеты, после которых он был и пыльным, и грязным, и один раз даже пришел домой с выбитым зубом. Мама конечно ходила ругаться к Красине, матери одного из местных задир, да вышло от этого только хуже: ребята потом еще долго дразнили