Жак Оффенбах и другие - Леонид Захарович Трауберг

строем Второй империи. Бесконечные свары и злодейства в «Хильперике» носят чисто юмористический характер. Нет в опереттах Эрве и тяги к лиризму, она нашла выражение, и то лишь в незначительной степени, в его последнем шедевре.

Если выражаться ненаучно, творчество Эрве, и как либреттиста и как композитора, было попроще оффенбаховского. Дело не в уровне таланта. Эрве меньше, чем Оффенбах, высвободился из сетей балагурства, водевильности, позволим себе сказать, «кафе-консэртности». Было ли это признаком большого демократизма, судить трудно.

У Эрве, несомненно, было пристрастие к юмору, для которого во французском языке имеются различные обозначения: guignol, macabre. Если пляс жен Синей Бороды — откровенно радостное событие, различные моменты в опереттах Эрве граничат с так называемым кладбищенским юмором. Напомним, что самой комической фигурой в русской народной драме «Царь Максимилиан» является престарелый гробокопатель, а в самой знаменитой трагедии мирового репертуара — могильщики. В оперетте Эрве «Малабарская вдова» хор индусов с нескрываемым энтузиазмом распевает бойкую, по-настоящему шантанную песенку:

«В статье пятьсот второй

Параграф есть такой,

Что каждая жена,

Когда ее супруг

Покинет землю вдруг,

Должна быть на костре

с торжеством сожжена».

Фауст убивает Валентина — все почему-то пляшут по этому поводу канкан, в котором принимает участие и сам убитый Валентин. Это, несомненно, навеяно Оффенбахом, но следует помнить и о том, что в юности Эрве служил в лечебнице для душевнобольных и привык к абсурду. Биографы приводят анекдот, характеризующий это. Семнадцатилетний Флоримон обращается к сумасшедшему с учтивым вопросом: «Как ваша фамилия?» «Швейцарский сыр», — любезно сообщает пациент. «Теперь мне понятно, — догадывается Эрве, — почему вы так часто потеете». Лицо сумасшедшего светлеет, он очень рад: «А ведь правильно! Наверно, поэтому я так часто потею».

Предела «черного юмора» Эрве достигает в «Хильперике». Это историческая оперетта, но — боже — что это за история! События времен короля франков Хильперика (VI век) кажутся неправдоподобными, даже если вспомнить об ужасах эпоса о Нибелунгах или эпохи Тридцатилетней войны. Правильно замечено в написанной Н. Н. Евреиновым брошюре об этой оперетте,[32] что злодейств в период короткого царствования одного из Меровингов хватило бы на три трагедии Шекспира. Муж убивает жену, брат — брата, наложница — королеву и т. д. В оперетте Эрве все это показано с изумляющей веселостью и добродушием.

Очень легко заметить, что до конца своей деятельности Эрве тяготел к «сумасбродствам» («Folies»). Как бы ни были экстравагантны рыцарь Синяя Борода, Булотта, герцогиня Герольштейнская, это социальные типы; образы барона Пока, генерала Бума и вице-короля просто напоминают деятелей империи. Эрве так и не достиг высот сатирической оперетты, но он, как и создатели «Буфф Паризьен», отдал дань одному из основных приемов сатиры: снижению величия.

Как ни странно, этого свойства почти нет в наиболее известной «Мадемуазель Нитуш», созданной композитором в шестидесятилетием возрасте (либретто А. Мийо и А. Мельяка). Это по-настоящему прекрасное произведение, невозможно переоценить его значение в истории оперетты. Здесь мы не встретим никаких абсурдов, гиньоля, вакханалий («Хильперик»). Но в самой конструкции вещи заложено ощутимое опереточное начало. Решительно все подчеркивают, что Эрве в образе одного из героев воплотил самого себя, эпизоды своей биографии. Органист Селестен тайком от церковного начальства пишет оперетты, изменив имя на Флоридор.

Но гораздо более важным является основной сюжетный ход: благонравная пансионерка, обуреваемая страстью к презренному жанру оперетты, в результате различных qui pro quo пляшет и поет на сцене театрика, похожего на «Буфф Паризьен» или «Фоли Драматик». Это в полном смысле слова панегирик оперетте, скажем иначе, ностальгия по ее поводу: в 1883 году оперетта во Франции резко пошла на убыль. Конечно, Дениза, она же Нитуш, не хлопает себя по бедрам, как Булотта, не исполняет канкан, как Евридика, не признается в безудержной любви ко всем военным. В «Нитуш» нет такой музыкальной композиции, какая обязательна для оперетт Оффенбаха, Лекока или позже Легара. Это вновь, как и в других его опереттах, отдельные песенки, ансамбли, дуэты. Но своей непревзойденной живостью, грациозностью, лукавством они выше множества мелодий мировой опереточной музыки, достаточно вспомнить «Балладу о барабанщике». Почти исчез элемент пародии: внезапный переход от хорала к шансонетке оправдан ситуацией.

Жизнь Эрве до конца была наполнена причудливыми поворотами, он был неуживчив — не из-за плохого характера, просто из любви к перемене мест. Его внезапные эскапады граничили с безумствами обитателей Бисетра; так, решив получить награду от повелителя Египта, Измаила-паши, он едет с труппой и оркестром на другой материк и добивается своего. Больной неизлечимой болезнью (астмой), он уже в преклонном возрасте работает в кафе-консэр «Эльдорадо», дирижируя и сочиняя шансонетки. Дни свои — и этого не придумал бы драматург Эрве — он закончил там, где в возрасте семнадцати лет лечил больных музыкой: в лечебнице для душевнобольных Бисетр. Нет, он не был буйным больным, он ни в каком случае не лишился разума, скорее всего, можно назвать это «душевным угнетением».

У него не было своего Жанена, он даже не интересовался и в дни успехов, когда его «Маленький Фауст» и «Хильперик» шли на всех сценах Европы, и в дни поражений рецензиями и критикой. Но незадолго до смерти, случайно прочитав в одной из газет пренебрежительный отзыв о своем творчестве, он не выдержал и ответил письмом в редакцию, без особенной злобы напоминая, что все-таки хоть немногое, но сделал для французской музыки, для французской оперетты.

Это было излишней скромностью. Имя Флоримона Эрве останется навсегда в истории мировой оперетты не только потому, что он создал по-настоящему прекрасные произведения, но и потому, что он был смелым новатором, понявшим значение нового искусства.

Эрве, по существу, не получил серьезного музыкального образования. Этого нельзя сказать о художнике, чья внезапно заблестевшая звезда на время затмила даже блеск творений Оффенбаха.

Шарль Лекок был коренным парижанином, только не в том смысле, какой придавали этому слову герои «Парижской жизни». Он родился на семь лет позже Эрве, на тринадцать — Оффенбаха: 3 июня 1832 года. Учился в Парижской консерватории, где сблизился с будущим автором «Кармен». Несомненно, Лекок предназначал себя для оперы, симфонической музыки, но бедность заставила его искать другие источники заработка.

Через год после открытия «Буфф Паризьен» Оффенбах решает привлечь в театр и других композиторов. Объявлен конкурс на написание музыки к одноактной оперетте «Доктор Миракль». Победителями оказываются два друга — Бизе и Лекок, каждый со своим вариантом. Оффенбах выходит из положения, ставя в один вечер оперетту Лекока, в другой — Бизе. Болезненно самолюбивый двадцатичетырехлетний калека — у Лекока в юности