Ангел ходит голым - Андрей Нариманович Измайлов

и суровых, но крепко сложившихся убеждений, которые сознательно стремятся к твердо намеченной цели. Однако же это оптический обман, которым отнюдь не следует увлекаться. Это просто со всех сторон наглухо закупоренные существа, которые ломят вперед, не в состоянии осознать себя в связи с каким бы то ни было порядком явлений.

И надо было видеть (мы видели!) Лёву следом. Ах, как вы, Макс, неосторожны! Я же предупредил! И Тарасику мимически: «Не воспринимайте всерьёз! Он просто пьян! А так-то он наш, лояльный. Просто перебрал. Я… ручаюсь за него! А?»

Что за прелесть!

Проверку классикой Лёва не прошёл. А ещё на кафедре преподаёт! Макс всего-то Салтыкова-Щедрина процитировал, никак интонационно не закавычив, по обыкновению. Водится за Багдашовым такое обыкновение. Мулька и мулька.

Ржали и ржали. Потом.

* * *

Но таки пряниковсладких за годы нашей с ним тесной и плодотворной связи Лёва наполучал предостаточно.

Вот Париж тот же.

Оно, конечно, пострел сам поспел. Ещё до нас, до того. Сначала письмецо на бланке — французским коллегам: кафедра фотодела Университета (Санкт-Петербург) чтит талант маэстро Дагера как зачинателя и т. д. Были бы рады видеть вас на выставке (пятый этаж факультета, Галерея), посвящённой и т. д.

Французские коллеги apriori «за»! Ещё и культурная программа наверняка, белые ночи, умышленный город и т. д. Apriori на халяву, разве нет? Они, французы, известные сантимщики (по-русски, скупердяи).

И всё заверте…

Минуточку! Почему — на халяву?! Кто оплатит?! Умышленный город?! У него, у города, и в мыслях не было! И так еле-еле концы с концами!..

Поздно! Едут, едут! Или дадим от ворот поворот? Во-о-от. Изыщи внутренние резервы, город. Деваться-то куда?!

Некуда. Однако явите-ка нам, городу, этого… инициативника, зазвавшего этих… этих… Просто в глаза посмотреть!

Нет ничего проще. Вот он. Лёва Воркуль. А в чём дело? Где — зазвал? Где — самовольно? Копия письма, извольте. Да, чтим талант маэстро. Да, рады были бы видеть. Или вы не чтите? Или вы не рады были бы видеть? Французы истолковали как приглашение? С него какой спрос?! Теперь не — с него. Да ради бога! Дай гостям отбой, город: все назад! к себе! не так поняли! а у нас денег нет! И обязательно чтоб: виновные будут строго наказаны, виновные в укреплении франко-российских культурных связях — это чтоб обязательно! А он готов понести любую ответственность хоть сейчас.

Гад какой! Воркуль! Лев ещё и Давидович. Нет, ну вот как с ними, а?! Вот как?!

Потом, потом. А пока придётся — скрепя сердце, скрипя зубами: soyez la bienvenue! Извините за наш французский, добро пожаловать!

И всё заверте…

Потом… Не суп с котом, не суп. Всё по накатанной. Суета, выдаваемая за темперамент. Негромкий, но успех. (А не надо громкого. Иначе набегут на звук всякие-якие!) Достигнута договорённость, что и впредь. Открываются широкие возможности для дальнейшего плодотворного. Культура всегда была тем самым связующим. Воркуль прощён и даже поощрён. Почётная грамота, что ли? Сразу — на дверь сортира с внутренней стороны.

Главное, хочешь не хочешь, сантимщики, но с вас — ответочка. Так принято, не так ли?

Mais oui! Да, конечно! Bien! В свою очередь, soyez la bienvenue! В очередь, сукины дети, в очередь! Только учтите, во Франции сейчас кризис, и мы (да, сантимщики! да, такие!) не в состоянии обеспечить вам подобающий уровень, который порадовал нас, когда мы у вас… и т. д.

Ой, кто бы сомневался, что халявы не будет! Apriori. Не очень-то и хотелось! (Нет, хотелось бы, но…)

Зато они (сантимщики) готовы безвозмездно разместить некоторые работы ваших видных мастеров фотографии в очень престижных (ага, конечно!) наших альбомах. М?

Тоже бартер. Хоть шерсти клок. Лёва, по сути, к тому и шёл, того и добивался. Надо ли уточнять, кто первым делом был зазван в ответку? Вот тот вот, который нас к вам зазвал! Пусть не первым номером (там, понятно, тёти Моти, официоз), но первым делом.

Грамотно сработал. Без особых затей, но грамотно. Да таких грамотеев нынче пруд пруди. Не возомни о себе, но задайся целью и — пердячим паром, пердячим паром… Глядь, ты уже и барин из Парижу! Вот, глядь!

Не с нашего стола пряник сладкий, да. Всё — сам. Иной коленкор — могли бы и кнута ему ещё тогда, в Пулково (а нечего тут!). Но Тарасик Заброда решил так, как решил. Правильно сделал!

* * *

На кой сдался Лёва Воркуль (агентурный псевдоним Роджер)? Во-первых, риторич. Во-вторых, не вашего ума дела. В-третьих, см. во-вторых.

Но так и быть. Намёком. Для тех, кто понимает.

Регулярное общение с вольнодумной студенческой братией — доминантное. Братия от препода, зависит: зачёт? незачёт? Препод от неё — никоим образом. Значит — влияние. Как, впрочем, и выявление.

Частые, даже участившиеся, вояжи за кордон — тоже в копилку. Связи, связи. Какой красивый язык! Связать — наладить диалог. Связать — обездвижить, подчинить. Всегда пригодится. Не сейчас, так на будущее — и связать, и связать.

Наконец, просто хороший фотограф! Не просто хороший! Уникальный! Мастер documentary fiction![9] Не уступит и Роджеру Баллену! Не знаете Роджера Баллена? И не знайте. Где-то в захолустной Африке. А здесь — культурная столица, и здесь — Воркуль! Специализация — ню (фр. nudite). К нему череда на фотосессию — за год вперёд! Студенточки, студенточки. Но и дамы света, прослышав, туда же. Как преуспеть в жизни без портфолио? Никак!.. Где-когда всплывут или (внимание!) не всплывут те непристойные, гривуазные картинки, которые в газетных объявлениях туманно называются «фотографиями парижского жанра»? Снова см.: не вашего ума дела.

Ещё вопросы «на кой сдался Лёва Воркуль»? Вопросов нет. И чудненько!

* * *

Да! Насчёт уникального. Пара фраз а parte.

Стартуя, всё же необходимо иметь некий навык. А уж потом, на дистанции, как сложится. Вернее, как сам сложишь.

Сказано: творите о себе мифы, боги начинали именно так.

Сказано: видимость важнее сути, ибо нет другой приманки для великосветской суки и для нищей оборванки.

Потому имеем уникальных донельзя: ваятель Ркацители, живописец Софронис, писатель Белобокин-Воровкин, голкипер Котофеев. И каждый: кто, если не он!

Тпру! Голкипер Котофеев — потом, позже. Иначе некто Лилит Даниялова спонтанно ка-ак прыгнет! Глаза выцарапает за своего Юлика Берша! Перво-наперво тому же Котофееву. Жаль убогого. И так-то подслеповат стал. Но! Кто, если не он!.. Всё, всё! Потом, позже.

В общем и целом (и в принципе, и в принципе!), рождение знаменитости укладывается в особенно долгое молчание, затем выпуск в лицо громадного