Бен Шервуд - Человек, который съел «Боинг-747»

Она чувствовала, что болтает слишком много, но ничего не могла с собой поделать: ей так нравилась роль экскурсовода, выпавшая в этот день на ее долю! Кроме того, рассказывая гостю о своем родном городе, она знала что делает: ей очень хотелось, чтобы он почувствовал очарование этих мест.

— Я тоже с отцом много ездил, — сказал Джей-Джей. — Там, где мы жили, в Огайо, он работал в департаменте транспорта — наносил разметку на дороги. Когда я подрос, он стал учить меня своему ремеслу. Понемногу я научился правильно смешивать краску, разогревать ее, а потом даже пробовал сам наносить ее на асфальт. Порой после хорошей работы мы останавливались и, оглядываясь назад, смотрели на то, что сделали. «Видишь, сынок, эти линии — они здесь не просто так. Они приводят в порядок жизни и судьбы людей» — так говорил отец. А потом, немного помолчав, хлопал меня по плечу или гладил по голове и добавлял: «Только не останавливайся, сынок. Никогда не останавливайся на достигнутом. Впереди всегда есть еще какая-нибудь дорога».

Вилла представила себе маленького Джей-Джея, помогающего отцу наносить разметку на бесконечные, идущие от горизонта до горизонта дороги. Она даже почувствовала что-то вроде зависти: как-никак этот парень сумел вырваться с бескрайних равнин Среднего Запада, смог обрубить корни и даже нашел себе место в большом мире. В то же время она увидела в нем родственную душу: оба они выросли в глухом захолустье, оба провели детство в отцовских пикапах, для обоих отцы стали первыми и главными учителями в жизни.

— Это твое любимое место в окрестностях города? — спросил Джей-Джей.

— Знаешь, здесь, конечно, очень здорово, — задумчиво ответила Вилла, — но больше всего я люблю бывать вон там. — Она показала рукой на излучину реки. — Видишь ту тополиную рощу? Знал бы ты, сколько летних дней я провела там, у самой воды. Там тихо, туда почти никто никогда не заходит. Лучшего места, чтобы спрятаться от мира, не сыщешь.

— Слушай, а как тебе Супериор в последние несколько дней? Тут ведь столько всего нового появилось…

Покачав головой, Вилла задумчиво ответила:

— Не знаю… Каким-то другим он стал…

— Другим в плохом смысле или в хорошем?

— Ну, так сразу не скажешь, — все так же задумчиво произнесла Вилла. — Привыкнуть надо, осмотреться.

Джей-Джей улыбнулся и заверил ее:

— Все хорошо. А главное — будет еще лучше.

Вилла провела ладонью по голове и шее и почувствовала на пальцах влагу. Тогда она тряхнула волосами, чтобы немного остудить разгоряченную кожу. Похоже, дело было не только в послеполуденной жаре и ярком солнце. Вилла вполне осознанно призналась себе в том, что ничего не может с собой поделать: мужчина, стоявший сейчас рядом, нравился ей. Нравился, и все тут. Она обернулась к нему и спросила:

— Ты, наверное, такое уже видел?

Джей-Джей пожал плечами и ответил:

— Много раз, уверяю тебя. И более того, в разных странах на нескольких континентах.

— Любишь путешествовать? — спросила Вилла.

— Да, люблю. А еще мне очень быстро становится скучно, если я слишком долго засиживаюсь на одном месте. Ну а ты где бывала?

— Ну… В Линкольне, — ответила она. — Несколько раз.

Оба рассмеялись. При этом Вилла попыталась мысленно прикинуть, как скоро Джону надоест здесь, в Супериоре. «Хотелось бы знать, — подумала она, — когда он отсюда уедет. Будет ли дожидаться, пока Уолли покончит с самолетом?»

— Знаешь, а тебя нетрудно представить себе где-нибудь в другом месте, — неожиданно сказал Джей-Джей.

Вилла чуть заметно улыбнулась и уточнила:

— Где, например?

— Ну, скажем, в каком-нибудь маленьком кафе в Санта-Маргерита-Лигуре.

— Это еще где? — удивилась она.

— В Италии. Курортный городок на побережье. Я тебя так там и вижу: сидишь на террасе за столиком, пьешь «Асти», а официанты уже передрались между собой за право обслуживать твой столик.

— «Асти» — это шампанское?

— Вроде того, — подтвердил Джей-Джей. — «Асти де Миранда». Лучшее на свете игристое вино. Это, конечно, не официальный титул и никакой не рекорд, просто оно мне больше других нравится. Какой у него аромат!.. Там тебе и абрикосы, и финики, и даже как будто шалфей. Вино легкое, светлое, в общем — райский нектар, иначе не назовешь.

Вилла отвела взгляд и сделала вид, что заинтересовалась чем-то на горизонте. «К чему все эти разговоры об Италии и игристом вине? — напряженно думала она. — Он что, хочет произвести на меня впечатление? Или, может быть, просто откровенно издевается?» Вилла машинально убрала прядь волос за ухо и невольно пожалела, что не надела сегодня платье поновее и помоднее, а главное — не настолько выгоревшее на солнце.

— Всегда хотела побывать в Италии, — призналась она.

— А ты когда-нибудь всерьез рассматривала возможность уехать из Небраски? — спросил Джей-Джей напрямик.

— По правде говоря, нет.

Карусель мыслей, образов и воспоминаний закружилась в голове у Виллы. Она ведь всегда мечтала об этом, всегда видела во сне одну и ту же картину: человек из большого мира — хотя бы вот этот Джей-Джей, например, — выдергивает ее из привычной среды обитания, отрывает от обычных дел и забот и увозит из Супериора куда глаза глядят. Куда именно ехать с таким человеком, было не так важно.

— Когда я поступила в университет, пришлось уехать отсюда и жить вдали от дома, — сказала она. — Вообще-то, мне понравилось, но слишком уж я вросла в эту почву. Никуда мне отсюда не деться. — Вилла энергично тряхнула головой и вновь поправила разметавшиеся волосы. — Господи, как же скучно, наверное, это слушать.

— Вовсе не скучно. Я просто никогда не понимал людей, которые боятся уехать из дома.

— Я не боюсь.

— Ну хорошо, положим, не боишься. Что тогда тебя удерживает от того, чтобы реализовать детские мечты? Разве ты никогда не хотела увидеть океан? Разве не мечтала о том, чтобы оказаться на смотровой площадке самого высокого небоскреба? Наконец, разве тебе не хотелось выпить шампанского на террасе итальянского или французского кафе?

«Что на это ответишь?» — подумала Вилла. А отвечать нужно — да так, чтобы он не решил, будто перед ним — самая обыкновенная тупая деревенская девчонка, которая, как кулик, только свое болото и хвалит. А еще… Ей вдруг стало интересно, с какой стати Джей-Джей так подробно расспрашивает ее. Ему действительно интересно или он просто пытается вскружить ей голову?

— Думаешь, все так просто? Как бы не так. Вот скажи, например, далеко ли можно уехать на тракторе?

— Наверное, ты удивишься, — спокойно ответил Джей-Джей, — но мировой рекорд путешествия за рулем трактора составляет четырнадцать тысяч пятьсот миль. Человек проехал от Англии до Зимбабве.

— Очень смешно, — мрачно сказала Вилла. — Ладно, поехали.

Она открыла дверцу пикапа, забралась на водительское сиденье, дождалась, пока с другой стороны сядет Джей-Джей, и завела машину. Несколько миль они проехали, не проронив ни слова. Первой нарушила молчание Вилла.

— Ты никогда по дому не скучаешь? — спросила она.

— Нет, — ответил Джон. — У меня нет дома. По крайней мере, в том смысле, который ты вкладываешь в это слово.

— А как же Нью-Йорк?

— Это скорее не дом, а перевалочная база. Ну хорошо, пусть не перевалочная, а основная. Мне туда почта приходит, там я храню сменную одежду… Вот, пожалуй, и все.

— А твоя семья где живет?

— Родители умерли, — ответил Джей-Джей, — давно уже…

— Извини.

— Если честно, могу без преувеличения сказать, что моя жизнь — это Книга. Та самая Книга рекордов, в издательстве которой я работаю. Ну а другие регистраторы рекордов и сотрудники издательства — вот, пожалуй, моя семья. По крайней мере, они мне ее заменяют.

Вилла искоса посмотрела на собеседника и вдруг обратила внимание на потертый воротник его рубашки. Похоже, об этом парне действительно никто не заботился. Ей захотелось заглянуть ему в глаза, понять его по-настоящему, но он сидел отвернувшись к окну, явно погруженный в свои мысли.

— Ты когда-нибудь пытался сам поставить рекорд? — спросила Вилла, желая вновь завладеть его вниманием.

— Нет, — ответил он, — не вижу смысла.

— Почему?

— Я рекорды регистрирую, а не ставлю. Каждому свое.

— Ну да… А почему так?

Джей-Джей высунул руку в окно и подставил раскрытую ладонь и пальцы набегающему потоку воздуха.

— Я стараюсь держаться своей полосы на дороге, которая называется «жизнь». Мне не суждено прославиться или стать великим. Мое дело — фиксировать и регистрировать величие других людей.

— Неужели тебе не хочется побить чей-то рекорд или поставить свой?

Старый пикап, громыхая изношенными деталями, подъехал к Манкато — деревушке, давно считавшейся частью Супериора. Джей-Джей упорно молчал, и Вилла терялась в догадках, не обидела ли она его своим вопросом.