Ключи Марии. Проза, статьи, очерки - Сергей Александрович Есенин

берданку.

Голова кружилась безумием и хмелем.

Схватив берданку, осмотрел заряды и выбежал на дорогу.

Ветер ерошил на непокрытой голове волосы и спускал на глаза.

Хвои шумели.

Вечерело. Карев ходил набрать грибов. Заготавливал на отход.

Шел с грустной думой о Лимпиаде и незаметно подошел к дому.

В хате светился огонь, и на полу сырой картошкой играл кот.

На крыльце он увидел темную тень и подумал, что его кто‑то ожидает.

Прислоненная к перилам тень взмахнула ружьем.

«Филипп, – подумал Карев, – на охоту, видно, напоследок зовет…»

Грянул выстрел, и почуял, как что‑то кольнуло его и разлилось теплом.

Упал… по телу пробегла дремная слабость. Показалось еще теплее, но вдруг к горлу хлынуло как бы расплавленное олово, и, не имея силы вздохнуть, он забился, как косач.

Стихало… От дороги слышались удаляющиеся шаги. Месяц, выкатившись из-за бугра долины, залил лунью крыльцо и крышу.

– Ку-гу, ку-гу… – шомонила за мельницей сова.

<1915>

Словарь местных рязанских наречий

Составлен А. А. Есениной.

Приводится с некоторыми сокращениями.

Артус – просфора, освященная в первый день пасхи.

Бочаг – яма на дне реки, омут.

Брус – крайний ряд кирпичей у чела печи.

Брусница – деревянный футляр для точильного бруса. Во время работы привязывается ремнем за спину косца.

Бурыга – ухаба, рытвина.

Бучень – птица выпь.

Воронок – медовая брага с хмелем.

Выбень – выбитое место.

Вяхирь – сетчатый кошель для сена.

Гребать – брезговать.

Грядки – две продольные жерди, образующие края кузова провозки.

Донце – дощечка со специальной рамкой, на которую садится пряха, вставляя в нее гребень или кудель.

Жарница – глиняная миска для запеканов.

Забурукал – глухо, невнятно заворчал, забормотал.

Задвашить – задушить.

«Заря-зоряница…» – заговор от бессонницы. Есенин слышал его от матери.

Засемать – засуетиться, зачастить ногами.

Засычка (норовить в засычку) – задираться, ввязываться в драку, скандал.

Захряслый – затверделый.

Зубок – подарок новорожденному.

Калпушка – детский чепчик.

Кочетыг – тупое, широкое, плоское шило для плетения лаптей и кошелей.

Кулага – заварное жидкое тесто из ржаной муки с солодом.

Лоск – лог, лощина или низкое место в поле.

Лушник – ситный хлеб, испеченный с луком, пережаренным в масле.

Мотальник – приспособление в прялке для сматывания пряжи.

Мускорно – трудно, кропотливо.

Мухортая – захудалая.

Наянно – навязчиво.

Нехолявый – неопрятный, неряшливый.

Ободнять – рассветать.

Оборки (оборы) – веревочные завязки у лаптей.

Оброть – недоуздок, конская узда без удил, с одним поводом для привязи.

Окадычиться – умереть.

Олахарь – обалдуй, непутевый.

Падина – настил из хвороста под стога сена.

Попки – связанные пучки ржаной соломы, кладущиеся на верх соломенной крыши.

Постная – круглая корзиночка, плетенная из соломы, перевитой мелким лозняком. В ней держат муку и в нее же кладут, как в форму, хлебное тесто для подхода.

Поязать – обещать.

Путро – месиво с мучными высевками для скота.

Пьяника – лесная ягодка (голубика).

Пятерик – бревно, из которого можно напилить пять поленьев.

Разепа – разиня.

Саламата – кушанье, приготовленное из поджаренной муки с маслом.

Сиверга (сиверка) – холодная мокрая погода при северном ветре.

Суровика – лесная ягода.

Тудылича – в том месте, в той стороне; или – не теперь, не сейчас.

Тужильная косынка – белая косынка, которой женщины покрывают головы в особо горестные дни – дни похорон и поминания близких людей.

Ушук – мгла.

Хрестец (крестец) – убранный хлеб подсчитывается копнами и крестцами. В копне пятьдесят два снопа, в крестце – тринадцать. В полях хлеб укладывается по двенадцать снопов крест-накрест и накрывается сверху тринадцатым. Отсюда и название – крестец.

Хруп – жесткий, крупный помол муки.

Хрындучить – ерепениться, куражиться.

Цибицы – чибисы.

Чапыга (чапыжник) – частый кустарник, непроходимая чаща.

Чимерика (чемерица) – луговая трава с толстым стеблем и с широкими листьями.

Чичер – резкий холодный ветер.

Шалыган – шалун, бездельник.

Шомонить – лезть, заглядывать, шуметь, наговаривать.

Шушпан – летняя женская одежда.

Щипульник – шиповник.

Статьи, очерки, заметки

Анкета журнала «Книга о книгах»

(к юбилею Пушкина)

К Пушкинскому юбилею <Ответы>

1. Как Вы теперь воспринимаете Пушкина?

Пушкин – самый любимый мной поэт. С каждым годом я воспринимаю его все больше и больше как гения страны, в которой я живу. Даже его ошибки, как, например, характеристика Мазепы, мне приятны, потому что это есть общее осознание русской истории.

2. Какую роль Вы отводите Пушкину в судьбах современной и будущей русской литературы?

Влияния Пушкина на поэзию русскую вообще не было. Нельзя указать ни на одного поэта, кроме Лермонтова, который был бы заражен Пушкиным. Постичь Пушкина – это уже нужно иметь талант. Думаю, что только сейчас мы начинаем осознавать стиль его словесной походки.

3. Как дать Пушкина современному русскому читателю?

Я не поклонник отроческих стихов Пушкина. По-моему, их нужно просмотреть и некоторые выкинуть. Из зрелых стихов я считаю ненужным все случайные стихотворные письма и эпиграммы, кроме писем к Языкову и Дельвигу.

1924

Быт и искусство

Отрывок из книги «Словесные орнаменты»

Сии строки я посвящаю своим собратьям по тому течению, которое исповедует Величию образа.

Собратьям моим кажется, что искусство существует только как искусство. Вне всяких влияний жизни и ее уклада. Мне ставится в вину, что во мне еще не выветрился дух разумниковской школы, которая подходит к искусству, как к служению неким идеям.

Собратья мои увлеклись зрительной фигуральностью словесной формы, им кажется, что слова и образ – это уже все.

Но да простят мои собратья, если я им скажу, что такой подход к искусству слишком несерьезный, так можно говорить об искусстве поверхностных напечатлений, об искусстве декоративном, но отнюдь не о том настоящем строгом искусстве, которое есть значное служение выявления внутренних потребностей разума.

Каждый вид мастерства в искусстве, будь то слово, живопись, музыка или скульптура, есть лишь единичная часть огромного органического мышления человека, который носит в себе все эти виды искусства только лишь как и необходимое ему оружие.

Искусство – это виды человеческого управления. Словом, звуками и движениями человек передает другому человеку то, что им поймано в явлении внутреннем или явлении внешнем. Все, что выходит из человека, рождает его потребности, из потребностей рождается быт, из быта же рождается его искусство, которое имеет место в нашем представлении.

Понимая искусство во всем его размахе, я хочу указать моим собратьям на то, насколько искусство неотделимо от быта и насколько