Как стать леди - Фрэнсис Ходжсон Бернетт

Агата и ее возлюбленный принадлежали к другому миру. Эмили встречалась с ними время от времени, однако не часто, поскольку эгоистичная молодая пара едва замечала присутствие в мире других людей. Они планировали как можно скорее пожениться и уехать в волшебную страну. Оба любили путешествовать; вот сядут на корабль вместе и на досуге обогнут весь мир, если захотят. Они были вольны в своем выборе, и им настолько хватало друг друга, что не существовало причины, мешавшей исполнению любого странного каприза.

Морщины на лице леди Клэруэй, до сих пор только углублявшиеся, совсем исчезли, и она будто вновь расцвела вместе с дочерьми, которые унаследовали красоту матери. Предстоящая свадьба устранила все проблемы. Сэр Брюс был «самым очаровательным молодым человеком в Англии». Казалось, этот факт сам по себе действовал магическим образом. Не было необходимости вдаваться в детали – такие как смягчение требований кредиторов и полное изменение жизненного уклада на Керзон-стрит. Когда Агата и Эмили Фокс-Ситон впервые встретились в городе – а именно в гостиной на Саут-Одли-стрит, – они пожали друг другу руки и обменялись взглядами с совершенно иным настроем.

– Мисс Фокс-Ситон, вы выглядите просто… просто великолепно! – с искренним восхищением воскликнула Агата.

Если бы она не опасалась показаться слишком экспансивной, она бы произнесла «феерично» вместо «великолепно» – настолько цветущей предстала Эмили.

– Вам к лицу быть счастливой, – добавила Агата. – Не могу выразить, как я рада!

– Спасибо, спасибо! – поблагодарила Эмили. – Кажется, весь мир изменился, не правда ли?

– Да, весь мир.

Они постояли несколько секунд, глядя друг другу в глаза, а затем с улыбкой разомкнули руки, сели на диван и принялись беседовать.

На самом деле говорила в основном Агата, а Эмили Фокс-Ситон направляла разговор в нужное русло и помогала собеседнице изящнее выразить свой восторг по поводу того, что в данное время наполняло ее существование абсолютным блаженством. Перед глазами Эмили словно разыгрывалась волшебная сказка из давних времен. Агата, без сомнения, похорошела и выглядела еще привлекательнее, еще грациознее, ее васильковые глаза от счастья засияли еще ярче – так оттенок растущих по берегам рек васильков насыщеннее, чем у садовых. Она будто стала выше ростом, ее маленькая головка, если уместно такое сравнение, теперь была подобна соцветию на крепком стебле. Так, по крайней мере, думала Эмили, а затем поняла, что ее собственное ощущение счастья усилилось благодаря вере в мысленный образ. Особенно когда услышала, как Агата говорит о сэре Брюсе. Девушка не могла произнести его имя или сослаться на какой-то его поступок без придыхания в голосе, в сочетании с затуманившимся взором и румянцем на щеках. Во взаимодействии с остальным миром она была способна сохранять обычную уравновешенность. Однако Эмили Фокс-Ситон не принадлежала к «остальному миру». Она олицетворяла нечто столь первозданное в плане эмоций, что притягивала к себе любого. Агата сознавала, чему именно мисс Фокс-Ситон была свидетелем в Маллоу, ведь Эмили наблюдала этап развития ее чувств, который ранее не видел никто. После этот этап видел Брюс, и никто, кроме Брюса. Между двумя женщинами установился особый вид доверия – того доверия, что сродни близости, при том что ни одна из них не выражала чувства слишком эмоционально.

– Мама счастлива, – призналась девушка. – Случилось настоящее чудо! А Аликс, Хильда, Миллисент и Ева! О-о-о! У них теперь начнется новая жизнь. Я буду способна, – по виду Агаты можно было догадаться, что у нее камень с души упал, – сделать счастливыми сестер. Любая девушка, которая выходит замуж счастливо – и с выгодой! – способна изменить к лучшему жизнь сестер, если она помнит. А у меня, как вы знаете, есть причины помнить. По своему опыту. Брюс такой добрый, веселый и гордится их красотой. Только вообразите себе их переживания – они станут подружками невесты! Брюс говорит, мы будем как в цветнике. Я так рада, – она вдруг мечтательно закатила глаза, – что он молод!

В следующий миг ее взгляд несколько потух. Слова вырвались у Агаты совершенно непроизвольно. Она не забыла те дни, когда, покорная долгу, смирилась со своей участью и улыбалась Уолдерхерсту, который был на два года старше ее отца; затем быстро поняла свою оплошность и расстроилась. Было нетактично обращаться к сложившемуся в уме образу, пусть и косвенно.

Впрочем, Эмили Фокс-Ситон тоже была рада, что сэр Брюс молод, и что молоды они оба, и счастье пришло к ним раньше, чем они успели устать в ожидании его. Она была слишком счастлива сама, чтобы продолжать расспрашивать Агату.

– Да. Это прекрасно, – ответила она, и в ее глазах сверкнула искренняя симпатия. – У вас одинаковые интересы. Как приятно, если у супругов есть общие увлечения. Допустим, вам нравится много бывать в обществе и путешествовать; было бы печально, если бы сэр Брюс не разделял ваших пристрастий.

Эмили не задумывалась о семьях, где мужчины выходили из себя, получая приглашения, которые считали слишком скучными, чтобы принять, – потому что их жены и дочери этим приглашениям радовались. Она не предчувствовала, как станет сожалеть в будущем, если Уолдерхерст, к примеру, не изъявит желания пойти на званый ужин или отвергнет приглашение на бал, и ей придется остаться дома. Она просто разделяла радость с леди Агатой, двадцатидвухлетней невестой двадцативосьмилетнего мужчины.

– Вы – не то что я, – продолжила она. – Мне пришлось так упорно трудиться и так жестко экономить, что теперь все будет в радость. Одна мысль о том, что я никогда не умру с голоду и мне не придется пойти в работный дом, приносит огромное облегчение…

– О-о! – воскликнула леди Агата и непроизвольно коснулась руки Эмили, напуганная описанием вполне вероятного развития событий.

Эмили улыбнулась, прочитав ее мысли.

– Наверное, мне не следовало затрагивать эту тему. Я забылась. Однако такой исход возможен в старости, когда женщина уже не в силах работать и не имеет средств к существованию. Вы вряд ли поймете. Боится тот, кто слишком беден, потому что подобные мысли неизбежно приходят в голову.

– Зато сейчас!.. Сейчас все изменилось! – заявила Агата с ненаигранной торжественностью.

– Да. Теперь мне нечего бояться. И потому я очень признательна лорду Уолдерхерсту.

При этих словах ее шея порозовела, как в прошлый раз, когда свидетельницей ее смущения стала леди Мария. Даже столь невинные слова выражали страсть.

Спустя полчаса явился лорд Уолдерхерст и застал Эмили у окна. Она улыбалась.

– Вы выглядите великолепно, Эмили. Полагаю, причиной тому белое платье. Вам нужно чаще носить белое.

– Обещаю, – ответила она. Маркиз заметил, что помимо белого платья, у нее имелся также милый румянец и в целом привлекательный вид. – Я бы хотела…

Эмили запнулась. А не покажется ли она глупой?

– И чего бы вы хотели?

– Я бы хотела как можно больше доставлять