Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

которого выбралась, это сведет меня в могилу. Заверь своего кузена (я не дерзаю сказать: моего возлюбленного), смотри, заверь его, что старикашка ни вот столечка от меня не получит... Помнишь девчушку, которую ты однажды повстречала у моей матери, — Заиру? Я возьму ее к себе в горничные. Она была в черной нищете, она испытала невообразимые страдания; все это говорит в ее пользу; добавлю, что она уже давно меня любит, сперва у нее были на меня виды, тебе известные, но поскольку я никогда не имела к этому склонности и убедила ее, что ничего подобного не позволю ни одной из моих приятельниц, — она ввела свое чувство в русло благопристойности. Она будет помогать мне, прибегая к средствам, о которых я сообщу тебе при свидании, а ты окажешь мне нарочитую услугу, если сообщишь о моих замыслах человеку, в жертву которому я готова принести тысячу жизней.

ПИСЬМО CLXII

ОТ ЭДМОНА К ЛОРЕ

Его любовь к госпоже Парангон не позволяет ему пойти на низкий поступок и вступить в брак с распутной женщиной

Могу ли я не воздать дань восхищения моей Зефире? Нет, дорогая кузина, нет! Ее поступок меня покоряет. Да, ради нее я воздержусь от зла. Если в отношении меня осуществятся замыслы твоего мужа, то я пущусь во все тяжкие. Но они должны во что бы то ни стало осуществиться. Скажи только половину всего этого Зефире и подай ей лишь слабый луч надежды... Бедная дорогая малютка!.. Но я хочу выговорить слова, которые вот-вот сорвутся с моего пера: будь Зефира единственной, я все принес бы ей в жертву.

ПИСЬМО CLXIII

ОТ ЗЕФИРЫ К ЛОРЕ

Она изливается здесь в своей ревности и своей любви

Почему было не показать мне эту записочку, в которой, по твоим словам, много такого, что превосходит все мои надежды? Но он запретил это тебе. Умолкаю. Впрочем, Эдмон уже причинил мне немало обид. Нынче пришло еще письмо на квартиру, которую он покинул ради меня — и вот новый удар. Я распечатала конверт... Самая злая ненавистница Эдмона не могла бы так скверно с ним обойтись! Но ведь я поступаю так по вашим советам!..

Письмо от госпожи Парангон к Эдмону

Ваше молчание не было вызвано ни равнодушием, ни презрением: нет, кузен, я знаю ваше сердце. Итак, повторяю свое приглашение: приезжайте и вы узнаете, на что способна истинная дружба, вы увидите, что она забывает обиды, что она изгоняет порок, что она изглаживает до конца следы преступления, что она согревает в сердце росток добродетели и способствует его развитию; что из еле заметного зернышка она выращивает большое дерево, под сенью коего подобные вам обездоленные могут отдыхать и восстанавливать свои силы. Юрсюль будет этим деревом, мой кузен; небо вернуло ей целомудрие, нежность ко мне, чистую привязанность к вам, а также ее прелести и первого ее поклонника. Но она отвергает его, она желает одного — чтобы вы объединились с нами... Любезный Эдмон, вы познакомились со светом, он причинил вам жестокие страдания и подарил обманчивые отрады. Не довольно ли уже всего этого?.. Вернитесь к вашим почтенным родителям и подарите им жизнь и радость. Мне известны все их пожелания. Если мы будем с вами общаться, минувшее покажется нам лишь страшным сновидением, которое будет быстро забываться. Пусть ничто не удерживает вас, кузен. Если, в довершение наших бед, у вас в Париже есть привязанность, — тем не менее приезжайте!.. Если эта особа достойна нас, она станет нашей подругой; вы прекрасно знаете, что я охотно иду на жертву... В каком бы вы ни находились состоянии, — приезжайте, и будьте уверены, что вы осчастливите всех любящих вас.

Фаншетта кланяется вам и поддерживает нашу просьбу.

И это я причиняю страдания столь великодушной женщине! «Если, в довершение наших бед, у вас в Париже есть привязанность, тем не менее приезжайте... Если эта особа достойна нас, она станет нашей подругой: вы прекрасно знаете, что я охотно иду на жертву»...

Кто бы ты ни была, незнакомка, ты меня превосходишь как раз в той области, в которой мне казалось, что я превосхожу всех на свете!.. Да, будь я уверена... Я не вынесла бы... Да что говорить, лишь был бы он счастлив... Какой сумбур у меня в голове! Великодушная женщина! Так у него новая привязанность, но это не Зефира, которая так восхищается тобой! Нет, это уже не она!.. Быть может, в эту минуту другая наслаждается счастьем, которое она уступила бы тебе... Ах, если бы я знала, кто она! Я не жестокая, но я пустила бы в ход огонь, железо, яд, все на свете, — чтобы отомстить за нас обеих... недостойной сопернице, неспособной любить, подобно нам... лишившей Эдмона счастья, которое могли бы мы ему подарить!..

Наведи справки, любезная Лора, и помоги мне кое-что выяснить... Моя соперница — актриса из Оперы. Ах, вы бесстыжие твари, мало вам того, что вы развращаете дворян, похищаете у женщин, которым годитесь только в служанки, их возлюбленных, супругов, отцов, братьев, портите их сыновей, едва вышедших из пеленок; нужно же вам еще на мою беду опуститься до простых людей и производить в их среде опустошения... Да погибнет храм вашего распутства! Пусть молния, выполняя мое желание, превратит его в груду пепла, — лишь бы мне это увидеть, даже если самой пришлось бы сгореть на этом костре... Лора, друг мой, удостоверься в том, что я жажду узнать; в эту минуту я испытываю такую же потребность в ненависти, как и в любви: не обретая себе выхода, бурные чувства раздирают мою душу.

ПИСЬМО CLXIV

ОТ ГОДЭ К ЭДМОНУ

Он сообщает ему о замужестве Зефиры

Ксенократ, — не знаменитый Ксенократ{95}, о коем Платон сказал, сравнивая его с Аристотелем, что надлежало бы его пришпорить, меж тем как последнего не мешало бы сдержать удилами, — но другой Ксенократ, написавший весьма любопытный трактат «О предзнаменованиях», где говорится, например, о том, что означает, когда видишь в доме змею пли ласку, а за городом — зайца, или, когда поутру встретишь старуху, и т. д., Ксенократ, говорю, без труда догадался бы о том, что предвещают посещения распутником девицы из Оперы, и даже я, которому далеко до Ксенократа, могу это весьма точно предсказать. Две недели назад я покинул Менильмонтан, и я наблюдаю за каждым твоим шагом; ты чересчур увлечен своей